— Переносчик? Мэри отрицательно покачала головой. — Человек обычно переносит миксовирус, только заразившись сам, но больной мог либо не обращать внимания на симптомы, либо они проявились в легкой форме. Дануорти вспомнил, как Бадри повалился на терминал. Как, интересно, можно не обращать внимания на такие симптомы? —А если, — продолжала Мэри, — этот человек к тому же был четыре дня назад в Южной Каролине... — Тогда вот она связь с американским вирусом. — И тебе больше не надо волноваться за Киврин. Она-то не ходила на танцы в Хедингтон. Хотя, конечно, на самом деле до истинного источника может оказаться еще несколько звеньев. Да уж, несколько звеньев, которые не обратились в больницу и даже не вызывали врача. Несколько звеньев, которые все как один «не обращали внимания на симптомы». Мэри, судя по нахмуренному лбу, рассуждала так же. — А твои звонари, они когда в Англию прибыли? — Не знаю. Но в Оксфорд они попали только сегодня днем, когда Бадри уже сидел за терминалом сети. — Все равно выясни. Когда прилетели, куда заезжали, не заболел ли у них кто. Может, у кого-то из участниц родственники в Оксфорде и она приехала пораньше. У тебя в колледже студентов-американцев нет? — Нет. Монтойя американка. — Про нее-то я и не подумала, — озадачилась Мэри. — Сколько она уже здесь? — С начала семестра. Но, может, к ней кто-нибудь из Америки прилетал. — Вот придет на анализ крови, я у нее спрошу, — решила Мэри. — А ты разузнай у Бадри на предмет знакомых американцев или студентов, которые ездили в Штаты по обмену. — Он спит. —Тебе бы тоже не помешало. Я не имею в виду прямо сейчас расспрашивать. — Мэри похлопала Дануорти по руке. — И анализа не обязательно ждать ровно до семи. Сейчас кого-нибудь пришлю, чтобы у тебя взяли кровь и померили давление, и отправляйся домой. — Перевернув запястье Дануорти, она взглянула на датчик температуры. — Озноб есть? — Нет. — Головная боль? — Да. — Это от усталости. Ее взгляд упал на растянувшегося посреди комнаты Колина. — Его тоже надо на анализ — по крайней мере пока мы не будем знать доподлинно, что инфекция воздушно-капельная. Рот у Колина приоткрылся, но леденец крепко сидел за щекой. «Подавится еще во сне», — встревожился Дануорти. — Ас твоим племянником что делать? Хочешь, возьму его к себе в Баллиол? — Возьмешь, правда? Вот спасибо! — обрадовалась Мэри. — Не хочется его на тебя вешать, но пока мы тут все не наладим, до дома вряд ли доберусь. — Она вздохнула. — Бедный мальчик. Праздники насмарку, Рождество испорчено. — Подозреваю, что с точностью до наоборот. — В общем, спасибо тебе! Сейчас кого-нибудь пришлю взять анализы. Она ушла. Колин тут же вскочил. — Какие анализы? Я, значит, тоже мог заразиться? — Искренне надеюсь, что нет, — ответил Дануорти, вспоминая пылающее лицо и затрудненное дыхание Бадри. — Но я мог, — настаивал Колин. — Вероятность крайне мала. Не стоит беспокоиться. — Я и не беспокоюсь. — Колин задрал руку. — Вот, кажется, сыпь, — оживился он, тыкая пальцем в веснушку. — Сыпь в число симптомов не входит, — огорошил его Дануорти. — Давай собирай вещи, после анализов поедем ко мне. — Он подобрал с кресел свое пальто и шарф. —А что входит? —Жар и затрудненное дыхание. — Заметив пакет Мэри, брошенный рядом с креслом, где сидел Латимер, Дануорти решил, что надо бы его тоже прихватить. Вошла сестра с подносом приборов для взятия анализа крови. — Мне жарко, — заявил Колин и театральным жестом схватился за горло. — Я задыхаюсь! Сестра отшатнулась, звякнув пробирками на подносе. — Не волнуйтесь, — успокоил ее Дануорти. — Это всего лишь леденцовое отравление. Колин улыбнулся и бесстрашно засучил рукав, потом затолкал джемпер в сумку и накинул насквозь сырую куртку, пока брали кровь у профессора. —Доктор Аренс сказала, что результатов дожидаться не надо, — сообщила сестра, удаляясь. Дануорти надел пальто, взял пакет Мэри и повел Колина через приемный покой к выходу. Мэри нигде не наблюдалось, но она просила не дожидаться, а Дануорти вдруг почувствовал дикую, валящую с ног усталость. На улице едва-едва начинало светать, по-прежнему лил дождь. Дануорти постоял в нерешительности под больничным козырьком, раздумывая, не вызвать ли такси, но очень уж не хотелось столкнуться у входа с Гилкристом, который вот-вот явится сдавать анализ крови, и слушать про планы послать Киврин во времена чумы или на битву при Азенкуре. Он выудил из пакета Мэри складной зонт и раскрыл его над головой. — Слава богу, вы еще не ушли! — выпалила Монтойя, резко тормозя велосипед, так что из-под колеса брызнул водяной веер. — Мне нужен Бейсингейм. «Всем нужен», — подумал Дануорти. Интересно, где ее носило во время бесконечных телефонных розысков? Монтойя слезла с велосипеда, завела его в стойку и щелкнула замком. — Секретарь говорит, никто не знает, где он. Представляете себе? — Да. Я сегодня... вчера то есть полдня его вызванивал. Он уехал на каникулы куда-то в Шотландию, только никто не в курсе куда. Жена сказала, что рыбачить. — Зимой-то? Какая в Шотландии зимой рыбалка? Жена обязана знать, где он, и номер телефона какой-нибудь у нее должен быть, чтобы связаться в случае чего. Неужели нет? Дануорти покачал головой. — Неслыханно! Я весь комитет здравоохранения на уши подняла, чтобы мне разрешили доступ на раскопки, а Бейсингейм, видите ли, на каникулах! — Монтойя вытащила из-под полы дождевика стопку разноцветных бумаг. — Они согласились дать мне разрешение, если декан факультета подпишет официальный документ, что раскопки жизненно важны для университета. Как он мог вот так взять и уехать невесть куда, никому ничего не сказав? — Монтойя раздраженно шлепнула бумагами по бедру, так что полетели брызги. — Мне нужна подпись, пока весь раскоп не смыло к чертям. А Гилкрист где? — Скоро придет на анализ крови. Если вдруг отыщете Бейсингейма, передайте, пусть безотлагательно возвращается. Скажите, что у нас карантин, мы потеряли историка-практикантку, а оператор болен и не может сообщить, где она. — Рыбачит он! — возмущенно буркнула Монтойя, направляясь в приемный покой. — Если раскоп погибнет, он мне за все ответит. — Пойдем, — сказал Дануорти Колину, спеша уйти, пока больше никто не явился. Сперва он пытался держать зонтик так, чтобы прикрыть и Колина, но потом понял, что бесполезно. Колин то обгонял его, шлепая по лужам, то отставал поглазеть на витрины или какого-нибудь распластанного по тротуару червяка. На улицах было пусто — из-за карантина ли, из-за раннего часа, непонятно. «Может, все еще спят, и мы спокойно проникнем домой и разойдемся по кроватям», — подумал он. —Я думал, суматохи больше будет, — разочарованно признался Колин. — Сирены и все такое. — И труповозки, едущие по улицам под крики «Выносите покойников!»? — подсказал Дануорти. — Тебе надо было в прошлое вместе с Киврин. В Средние века эпидемии впечатляли куда больше — у нас всего-то четверо госпитализированных и вакцина из Штатов на подходе. —А кто эта Киврин? —поинтересовался Колин. — Ваша дочь? — Студентка. Только что отправилась в 1320-й. — В прошлое? Апокалиптично! Они завернули за угол Бродcтрит. — В Средние века? — загорелся Колин. — Это где Наполеон, да? И Трафальгарская битва? — Это где Столетняя война, — поправил Дануорти. Колин смотрел непонимающе. Чему их только в школе учат? — Рыцари, дамы, замки и прочее. — Крестовые походы? — Крестовые походы чуть раньше. — Вот куда бы мне попасть! На крестовые походы! Они подошли к дверям Баллиола.