* * * Хвойные иголки больно впиваются в босые ступни, голые ветви хлещут по рукам и лицу, оставляя отметины на нежной коже, колючий кустарник цепляется за подол ночной рубашки, но я упрямо иду вперед. Внутри меня буквально все вопит о том, что нужно спешить. Быстрее, еще быстрее. Один из острых суков вспарывает кожу на плече до крови, оставляя алую кровоточащую отметину. Несколько бордовых пятен расползаются на белоснежной ткани, но я не останавливаюсь и даже не снижаю темпа. «Успеть. Только бы успеть. Успеть. Только бы успеть. Успеть. Только бы успеть», – раз за разом, будто мантру, твержу я про себя. Эти слова отбивают ритм в моей голове подобно тысяче тревожных барабанов. Почему-то кажется, что сейчас, сегодня, в эту ночь я все-таки достигну цели. Но нужно успеть. «Успеть. Только бы успеть…» Продираюсь через непроходимую чащу, ноги исколоты хвоей и сбиты в кровь, дрожь пробирает до костей, а изо рта вылетают облачка пара, но ни боль, ни холод не способны меня остановить. Не способны замедлить. Что-то внутри (интуиция, предчувствие, убежденность – не знаю, что именно, да это сейчас и неважно) заставляет меня идти все быстрее и быстрее, почти срываясь на бег. Я бреду среди бесконечных рядов одинаковых тесно прижатых друг к другу сосен, но путь мой, на первый взгляд хаотичный, имеет четкую цель. Я точно знаю, куда идти, но понятия не имею, куда приду. Это необъяснимое знание, сплетенное с туманным беспокойством и паутиной загадок, сводит меня с ума, доводит до исступления, иссушает мысли и застревает в горле. Всю сознательную жизнь мне хочется кричать оттого, что ни один человек в мире не в силах меня понять, но даже этого я не могу себе позволить. Но сейчас, именно сегодня, мне кажется, я близко подобралась к ответу. Я знаю, что бежать нельзя. Знаю, что могу споткнуться о корень, поскользнуться на сырой листве, ковром устилающей землю, подвернуть ногу или скатиться в овраг. Знаю, что должна быть внимательной и осторожной, но это странное чувство, это необъяснимое знание ведет меня, толкает в спину, будто порыв неуемного ветра. «Успеть, только бы успеть…» Все-таки перехожу на бег. Очередная колючая ветка задевает тонкое кружево рукава, я тяну ткань на себя, пытаясь высвободить ее из плена упрямого кустарника, который будто нарочно пытается задержать меня. Не получается. С силой и злостью вырываю ткань из его удушающих объятий. Она трещит и расползается под моим напором. Плевать. Главное успеть. Только бы успеть. Преодолеваю очередной холм, дыхание сбилось, на лбу выступил пот, но все это не имеет значения. Главное, что среди редеющих рядов сосен я наконец вижу просвет, а сквозь него – поляну. Поляну, на которой бывала уже десятки, если не сотни раз. Ускоряю шаг, бегу изо всех сил, ощущая, что время на исходе. Мне кажется, что земля уходит у меня из под ног, а позади беснуется пропасть, готовая настигнуть в любую секунду. Она, будто раскаленная лава, наступает мне на пятки, а я из последних сил уворачиваюсь от ее горячих жадных пальцев. Наконец от поляны меня отделяет всего несколько шагов, и вдалеке уже виднеется высокий дуб, раскинувший свои могучие ветви. Сколько раз я сидела под его кроной, пытаясь найти ответ! Почему, Господи, ну почему я всегда оказываюсь именно здесь? Почему мне кажется, что это место зовет меня? Почему в порывах ветра, в шелесте листьев и даже в мерном скрипе покосившихся деревьев я слышу лишь «Ка-а-ас-с-ся-я-я-я, Кас-с-с-с-с-ся-я-я, Ка-а-а-а-ас-с-с-ся-я-я-я»? Этот голос, похожий на шипение змеи, все настойчивее и настойчивее произносит мое имя. Но вопреки всему я не боюсь его обладателя. В его призывах слышится мольба. Он будто умоляет меня найти его, услышать в оглушающей тишине, отыскать ключ к разгадке тайны. Каждый раз я пытаюсь помочь неведомому голосу, но тщетно. Однако сегодня все иначе. Сегодня я точно знаю: у меня получится. Замираю на мгновение, когда вижу у дуба мужскую фигуру. Незнакомец стоит ко мне спиной, и я не могу разглядеть его лицо. Я бегу к нему, заставляя сердце грохотать в груди, а легкие плавиться от разгорающегося внутри пожара. Я бегу так, будто от этого зависит моя жизнь. «Успеть. Только бы успеть», – снова твержу про себя. Мне кажется, что в любую секунду парень может исчезнуть, растаять, испариться, будто утренний туман, не оставив о себе ни единого напоминания. Я уже совсем близко. Голос настойчиво шепчет мое имя, но я будто скрыта от него. Почему тот, у дуба, не слышит меня? Почему не повернется? Я отчетливо вижу светлые волосы, мягкими волнами спадающие на плечи. Тянусь кончиками пальцев к его плечу, чтобы заставить его обернуться. Еще немного, еще совсем чуть-чуть… В мое сознание врывается оглушительное: «КА-А-А-А-А-А-А-А-А-СЯ-Я-Я-Я-Я!» Голос больше не похож на мольбу. Он полон ужаса, отчаяния, агонии. Он соткан из яростной, рвущей сердце какофонии. В этом хаосе невозможно разобрать слова, я не слышу их, скорее чувствую. Чувствую, что эти звуки сплетаются в бесконечный повтор моего имени. Вижу его в тысяче ярких точек, что в неровной пляске кружатся у меня перед глазами. Причина этой агонии – я. Падаю на холодную землю, зажимаю руками уши, больше не в силах это выносить. Бесполезно. Звук не снаружи, он внутри меня, внутри моих мыслей, внутри моей души. Отчаяние держит меня в тисках своей ледяной, цепкой и неотвратимой хваткой, не позволяя подняться. Я физически ощущаю его. Ценой огромных усилий пытаюсь приподнять голову, чтобы рассмотреть незнакомца, увидеть его лицо. В ответ на мою безрассудную попытку адская разноголосица лишь усиливается, что окончательно выбивает из моей груди воздух. Я захожусь в судорожных хрипах, кончик языка немеет, а к горлу подкатывает тошнота. Звуки нарастают, изгоняя из моего сознания последние связные мысли… Кажется, так выглядит смерть. * * * – Кася, ты точно в порядке? – в который раз за вечер спросил меня Кев. Он снова участливо заглянул мне в глаза, будто пытаясь отыскать там правдивый ответ. Его реакция вполне объяснима. Целый день я была сама не своя: у меня все валилось из рук, я отвечала невпопад и замыкалась в себе, когда Кев что-то рассказывал и пытался втянуть меня в диалог. Знала, что так нельзя, знала, что нужно взять эмоции под контроль, но ничего не могла с собой поделать. Воспоминания о ночном кошмаре держали меня в плену и не желали уступать реальности. Я не могла перестать думать о том, как очнулась в своей постели в перепачканной кровью сорочке с разодранным рукавом, как обнаружила очередной глубокий порез на теле, как сидела в кровати, прижав колени к груди и сжимая их посиневшими то ли от холода, то ли от ужаса пальцами. Я больше не могла притворяться, что мои кошмары не имеют отношения к реальности. Этой ночью я могла погибнуть. Меня била крупная дрожь, и лишь усилием воли я удержалась от того, чтобы не начать раскачиваться. Я всей душой пожалела, что Рыжика не было рядом. Мне было необходимо тепло живого существа, чтобы сбросить с себя гнилостное дыхание смерти. Потребовались две таблетки успокоительного, горячий душ и бог знает сколько мятного чая, прежде чем я перестала походить на оживший труп. Хорошо, что в отеле сегодня мало постояльцев – после обеда меня подменила Магда. Справиться с тревогой и рассеянностью не получалось, и Кев целый день допытывался, что у меня случилось. Мне не оставалась ничего, кроме как раз за разом заверять его, что я просто немного волнуюсь перед вечеринкой. Конечно, он не верил мне ни на грош. Но сил переживать еще и из-за наших недомолвок просто не осталось. – Все в порядке, Кев, – соврала я и вымученно улыбнулась. – Сейчас мы придем на место, и я успокоюсь. Вот увидишь. – Что-то сомневаюсь, – недовольно отозвался он. – Это все ты виноват, – нашлась я. – Я? – Ну а кто же еще? Это ведь тебе я обещала танец. Вот теперь хожу, переживаю. Беспокоюсь, между прочим! – О, ну хотя бы нашла подходящий повод, чтобы поволноваться. В конце концов, такое важное событие! Здесь я могу тебя понять, – подхватил он мою игру, – но постарайся не переживать слишком сильно. Все пройдет отлично, ведь с тобой буду я, – подмигнул он мне, и мы дружно расхохотались. Я благодарила небеса, что сейчас не одна. Если бы Кева, живого и настоящего, не было рядом, даже не знаю, как бы я пережила этот день. И почему в таком ужасном состоянии я не отказалась от идеи пойти на вечеринку? Все просто: шумный вечер позволит мне избежать кошмаров. По крайней мере, этой ночью, ведь сегодня я не собиралась спать. Глава 5 Мы направлялись в отель «Черный кот», в котором недавно провели реконструкцию. Дочь владельцев, Каролина, организовала закрытую вечеринку перед официальным открытием. Приглашены были в основном блогеры и прочие медийные личности, но среди гостей встречались и простые люди, как, например, мы с Кевом. Свои пригласительные мы получили через Агнешку – популярного лайфстайл-блогера и ко всему прочему близкую подругу Каролины. Нужно сказать, что отель «Черный кот» – излюбленное место фанатов мистики. Он представляет собой нечто среднее между старинным особняком и готическим замком, к тому же располагается у самой кромки леса. Добавьте сюда туман, который нередко спускается с гор и стелется по земле… Отель полностью соответствовал своему названию. Во всяком случае, в отношении цвета. Стены, ставни, двери и даже черепица – абсолютно все выкрасили в черный. К тому же у отеля появилась терраса, которую язык не поворачивался назвать крыльцом. Массивные каменные колонны и широкие мраморные ступени, на которых горели фонари в форме оплывших свечей, невольно наводили на мысль о семейке Аддамс, что вот-вот спустится с парадной лестницы и поприветствует гостей. В общем, здесь всегда было жутковато, а уж после реконструкции и подавно. Территорию отеля огораживал высокий кованый забор. Разумеется, тоже черный. Я дернула за металлическое кольцо ручки, желая попасть внутрь, но ворота не поддались. – Справа домофон, – подсказал мне Кевин. Атмосфера этого места околдовала меня, заставив забыть, что на дворе вообще-то двадцать первый век. Смутившись, я нажала на кнопку вызова. Раздался хриплый мужской голос: – Ваша фамилия. – Катажина Пулавска плюс один. – Проходите. Замок щелкнул, и створки приоткрылись, пропуская нас внутрь. Кевин сделал галантный жест рукой: – Только после вас. – Благодарю. – Я сложила руки на груди и слегка поклонилась, чем вызвала одобрительный смешок друга. Мое напускное веселье было лишь попыткой скрыть охватившую меня неловкость. Во дворе звучала мистическая музыка, создавая полное ощущение того, что мы пришли в особняк с привидениями. Я повела плечами, пытаясь расправить темно-синюю рубашку, которую зачем-то надела. Можно подумать, от моих движений она превратится в вечернее платье! Я как никогда остро ощущала свою неуместность, неуклюжесть, угловатость. Мне казалось, что я определенно была лишней в этом храме эстетики и изящества. – Знаешь, нам не стоило сюда приходить. Я удивленно уставилась на Кевина. Он что, мысли мои читает? – Почему? – все-таки спросила я. – Мы сюда не вписываемся. У нас есть один существенный недостаток: мы слишком живые для этого места. Я невольно улыбнулась, и груз неуверенности, камнем давившей мне на плечи, ослаб. – Так-то лучше, – сжал мою ладонь Кев. – Я с тобой. И ты прекрасно выглядишь. Не выпуская моей руки, он увлек меня ко входу в отель. Вот уж чьей уверенности в себе можно только позавидовать! На Кеве была та же одежда, что и вчера. Разве что футболка другая. Но его это совершенно не беспокоило. Ни тени волнения, даже когда дверь перед нами распахнулась, и нас встретил – ну, не знаю – дворецкий?.. Седовласый мужчина в старомодной ливрее представился (имя я не расслышала, но про себя окрестила его Ларчем) и с напускной официальностью пригласил нас следовать за ним. Мы с Кевином обменялись удивленными взглядами, и мне вдруг стало невыносимо смешно от уровня пафосности этого мероприятия. Огромных усилий стоило сдержать рвущийся наружу смех. В конце концов, дворецкий ведь не виноват, что его наняли для этой работы. Но до чего же все-таки смешно! Я кинула осторожный взгляд в сторону Кева и обнаружила, что он как-то странно раздувает щеки и вообще подозрительно красный. Видимо, вся эта ситуация забавляла не только меня одну. Тем временем Ларч провел нас в просторный холл. Его освещали стилизованные под канделябры светильники. Их мягкого теплого света явно было недостаточно для помещения такого размера – по углам клубился полумрак. Справа от нас я заметила широкую лестницу с черными перилами. Ее устилал ковер винного оттенка, а на стенах, отделанных панелями темного дерева, красовались старинные портреты в золоченых рамах. Я бы с удовольствием задержалась и рассмотрела их повнимательнее, но дворецкий, не останавливаясь, вел нас дальше. – Атмосферка здесь что надо, – шепнул мне Кев. – Прошу вас, проходите в столовую, господа, – прервал нас Ларч и жестом фокусника распахнул перед нами двустворчатые двери, украшенные искусной резьбой. Меня едва не оглушила грохочущая музыка, и я застыла в дверях, с удивлением разглядывая обстановку. Ожидала увидеть чинно восседающих за столами гостей в вечерних платьях и фраках, но перед нами предстала совершенно иная картина. Погруженный в полумрак просторный зал, вытянутая барная стойка в его дальнем конце (именно там наблюдалось заметное оживление), диджей за пультом и толпа танцующих гостей, одетых кто во что горазд. Единственное, что их объединяло, – одежда в темных тонах. Так что мы с Кевом вписывались в эту компанию гораздо больше, чем я могла надеяться. Немного успокоившись, я продолжила осматриваться и увидела панорамную стену, целиком состоявшую из окон в пол и стеклянной двери, ведущей на открытую террасу. Должно быть, днем отсюда открывается живописный вид на лес и горы. Сейчас же стену украшали сияющие фонарики, создающие расслабленную атмосферу. Да уж, здесь явно не так мрачно, как в остальной части дома. Я отмерла только когда Кев тронул меня за плечо и указал в сторону барной стойки. Музыка гремела так, что приходилось изъясняться жестами. Я покачала головой и кивнула в сторону террасы. – Я буду ждать тебя у входа, – прокричала ему прямо на ухо. – Хорошо, – проорал он мне в ответ и двинулся к бару. Я же направилась к выходу на террасу, пробираясь сквозь толпу танцующих. Один парень так отчаянно дергал руками и остальными частями тела, что я невольно улыбнулась. А в следующий миг мне было уже не до смеха: я стала жертвой его чересчур эмоционального танца. Кажется, он решил сделать волну, а я оказалась в пределах досягаемости. Если бы девушка, на которую я случайно налетела, не придержала меня, я бы точно растянулась на полу. Я уткнулась носом в плечо своей невольной спасительницы. От нее пахло то ли травами, то ли благовониями. Странные духи. Впрочем, эта мысль не задержалась в моей голове надолго. Едва обретя равновесие, я тут же повернулась к девушке, чтобы извиниться и поблагодарить ее.