– Да-да, белла синьорина, я не лгу. Но до сих пор никому не удалось разгадать эти символы. А если кому и удалось, то он уже давно в другом мире и не спешит поделиться своим секретом с нами. Говорят, сам синьор Монтейру регулярно путешествовал между мирами, отсюда многочисленные диковинные скульптуры, которые вы видите в саду. Вивиан щелкала на телефон все подряд и отлично справлялась с ролью восторженной туристки. Я бы тоже с удовольствием сделала несколько кадров, но мой телефон покоился где-то в лесу в Закопане. Должно быть, мне не удалось скрыть своей досады, потому что Райденн вдруг протянул мне свой смартфон: – Возьми. Я благодарно улыбнулась и сразу же принялась снимать особенно впечатлившие меня растения и деревья. Хотелось впитать в себя детали этого загадочного места для моих будущих картин. Рикарду привел нас к полукруглой стене, чем-то отдаленно напоминающей зубчатые балконы у защитных башен. Постройка походила на часть небольшой крепости, но у нее были свои особенности. Венчала стену беседка с ионическими колоннами и ажурными перилами. Она смотрелась бесконечно изящно на фоне высоких деревьев, словно стерегущих ее. Но больше всего меня впечатлил фонтан из причудливых скульптур – кажется, это были тритоны, – которые склонили головы в поклоне. – Перед вами один из важнейших экспонатов Кинта-да-Регалейра – Портал Хранителей. Я с удивлением взглянула на Райденна. Он тут же сжал мою руку, намекая на то, что мне стоит вести себя сдержаннее. Мне стало ясно: мы уже близко. На лбу выступила испарина. А что, если нас выследят? Я постаралась сконцентрироваться на рассказе экскурсовода, чтобы не позволить страху окончательно завладеть мной. – Это не просто старый фонтан, а один из множества потайных ходов в Колодец посвящения. Раньше фонтан работал, и, чтобы попасть в систему туннелей, нужно было пройти сквозь водяную завесу, которую и охраняли тритоны – защитники подземного мира. Стерегли они не только проход, но и раковину, которую, как вы видите, они держат. Внутри раковины жемчужина – символ рождения новых знаний. Каждый элемент таит в себе скрытый смысл, – подмигнул он нам и продолжил заговорщицким шепотом: – Ну что, готовы спуститься в Колодец посвящения? Я с подозрением посмотрела на Рикарду. Как он себе представляет спуск в колодец? Очевидно, на моем лице отразился весь спектр испытываемых эмоций, потому что мужчина вдруг улыбнулся и пояснил: – Колодец посвящения – это не колодец в привычном понимании. Это, скорее, перевернутая башня, уходящая под землю на пятьдесят метров. Мы будем спускаться по спиралям галерей, пока не окажемся в самом низу. Признаюсь, ему удалось меня заинтриговать. В другой момент и при других обстоятельствах я бы наверняка была в восторге от подобного приключения. Но не в этот раз. Сейчас я просто следовала за экскурсоводом, пытаясь справиться с волнением. Вскоре мы действительно оказались в спиральной галерее, уходящей глубоко вниз. Здесь было заметно прохладнее, чем на улице, пахло сыростью, а на стенах встречались необычные камни из песчаника и ракушечника, напоминавшие черепа. Как сказал Рикарду, такие камни символизируют неупокоенные души. Полумрак не добавлял этому месту жизнерадостности. Райденн крепко сжал мою руку, и я подумала, что даже в такие жуткие моменты меня не могли не волновать его прикосновения, пусть и всего лишь дружеские. Слова гида доносились до меня словно сквозь пелену. – Мы находимся на верхнем уровне спиральной галереи. Всего в колодце девять уровней, которые символизируют девять кругов ада, описанных в «Божественной комедии» Данте. Предполагается, что синьор Монтейру состоял в масонской ложе, а этот колодец использовался для проведения ритуалов посвящения. – А как проходил ритуал? – задала я вопрос просто для того, чтобы отвлечься от навязчивой мысли о том, что это, возможно, мои последние минуты в этом мире. А я так и не позвонила маме. – О, белла, рад, что вы спросили. Испытуемый должен был пройти путь перерождения, а спуск вниз – своеобразный способ обращения к своей темной стороне. На дне колодца находится крест тамплиеров, вписанный в восьмиконечную звезду. Именно он служил компасом для испытуемого, который должен был избрать свой путь среди множества туннелей, ведущих наружу. Блуждания в темноте символизировали скитания души между светом и тьмой, а также поиск истинного пути. Когда испытуемый все-таки находил дорогу, он оказывался перед искусственным водоемом. Ему нужно было пройти по воде, чтобы доказать веру в избранный им путь. По задумке Монтейру все пути верные и ведут к свету, но задача каждого человека – отыскать свой. – По воде? – Вивиан едва ли не впервые за всю экскурсию подала голос. До этого она занималась тем, что делала тысяча и одно селфи с Кевином и всячески на нем висла. – Здесь есть небольшая хитрость, керидуш амигуш. Все дело в том, что под водой скрыты камни. Если быть честным до конца, то они скорее возвышаются над водой, но иногда вода поднимается и полностью скрывает их. О, да вы и сами скоро все увидите! Я дам вам лишь небольшую подсказку: если не хотите оступиться, ступайте на камни с правой ноги. Мы как раз достигли нижнего уровня галереи и могли с близкого расстояния разглядеть символ, изображенный на дне перевернутой башни – колодцем это место у меня язык не поворачивался назвать. Удивительно, но здесь мы были совсем одни. Рикарду сказал, что осень – не самое туристическое время. Однако голос его звучал неуверенно. Казалось, он и сам немало удивлен нашему уединению. – Я могу сразу вывести вас к искусственному водоему, а могу дать вам возможность отыскать путь самостоятельно, – улыбнулся мужчина. Вивиан выпустила руку Кевина, которую сжимала все это время, и с грацией кошки направилась к экскурсоводу. Я уже знала, что будет дальше, но мне все равно было любопытно наблюдать за ее действиями. Ведьма коснулась кулона с розовым кристаллом на своей шее, прошептала слова на неизвестном мне языке, и ее глаза засияли. Гид не мог отвести от нее взгляда. Он был полностью в ее власти. Я это знала. – Сейчас вы выйдете отсюда, сядете на свободную лавочку в теньке и закроете глаза. А когда проснетесь спустя два часа, будете помнить, что провели нам экскурсию, показали дворец, и мы остались очень довольны. А вы устали, присели отдохнуть и задремали. Все ясно? – Да, – бесцветным голосом отозвался Рикарду. Из его теплых и живых карих глаз исчез задор. Взгляд остекленел. – Тогда идите, – приказала Вивиан и повернулась к нам. Пока шаги гида не затихли, никто из нас не решался начать разговор. – И где портал? – принялась оглядываться я. – Мяуууу, – вырвался у Рыжика полный негодования звук. Бедняга нагнал нас еще в саду и сейчас был явно недоволен тем, что ему пришлось на своих четырех преодолеть такое количество ступеней. – Прямо здесь. Этот символ и есть портал. Нужно лишь его активировать, – пояснил Райденн и принялся доставать что-то из своего рюкзака. – Сколько у нас времени? – нервно спросила я. – Не более пяти минут, – отозвалась Вивиан. – А что? – Мне нужно позвонить матери. – Тебе нужно что? – вскинулась ведьма. – И как ты собралась это сделать? Вряд ли на такой глубине ловит телефон. – Дайте мне мобильник, я поднимусь на несколько пролетов и позвоню. Я успею. – Ну уж нет! Это идиотская затея! – напустилась на меня Вив. – Правда, Катажина, не думаю, что это хорошая мысль… – спокойно отозвался Райденн. – Меня могут убить, и я никуда не поеду, пока не позвоню родителям, – тихо, но твердо сообщила я. – За то время, пока мы спорим, я бы уже позвонила. Так вы дадите мне телефон? – Я схожу с ней, – вызвался Кевин, протягивая мне свой смартфон. – Делайте что нужно. А ты, – он указал на Рыжика, – останься здесь и сообщи мне, если что-то пойдет не так. Я с благодарностью посмотрела на лучшего друга. Выхватив у него мобильник, понеслась вверх по лестнице, стараясь не поскользнуться в полутьме. Позади слышались недовольные ругательства Вивиан, но мне было плевать. Не хочу умереть с мыслью, что последнее, что обо мне запомнят родители, – это колкие слова, брошенные мной в порыве злости. – Осторожнее, Кася, – крикнул мне вслед Кев, едва поспевавший за мной. Я бежала изо всех сил, не забывая поглядывать на экран смартфона. Как только там появился значок мобильного оператора, остановилась и принялась трясущимися пальцами набирать знакомый номер. Я запыхалась, щеки внезапно стали невыносимо горячими. Зазвучали гудки, по три удара сердца на каждый гудок… Я посмотрела на Кева, который стоял на несколько ступеней ниже меня. Он тактично надел наушники. «Только бы ответила! Только бы ответила!» – бормотала я едва слышно. Надеюсь, у мамы есть номер Кева. Иначе она может и проигнорировать незнакомый номер. – Слушаю, – раздался в трубке высокий и строгий голос матери. Такой знакомый и родной. – Это я, мама, – выдавила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Кася? – Голос мамы потеплел. Она замолчала на несколько секунд, показавшихся мне вечностью. – Как ты? Я рада, что ты позвонила. – Хорошо, мама. А ты как? Как папа? – У нас все в порядке. Но где ты? И почему звонишь с номера Кевина? Дедушка сказал, что ты получила стипендию в престижном парижском колледже. Это правда? – Я уже в Париже. Мне повезло, мам. А Кевин приехал меня поддержать. Ты же знаешь, он всегда за меня волнуется. Мама промолчала, а я поняла, что моя фраза прозвучала как упрек, и поспешила добавить: – Я не имею в виду, что вы за меня не переживаете. Просто ты же знаешь Кева… Господи, что я несу! Это совсем не то, что я должна сказать матери! – Кася, мы с папой очень за тебя волнуемся. Просто твоя живопись – это так ненадежно… Мы с отцом хотели, чтобы ты была счастлива. Хотели уберечь тебя от ошибок, хотели дать тебе стабильность. Ты же знаешь, в нашей фирме ты имела бы хороший доход и могла бы заниматься живописью в свободное время. Я слышала эти слова сотни раз, и они неизменно вызывали во мне бурю эмоций: раздражение, злость, обиду и неуверенность в собственных силах. Почему самые близкие не верят в меня? Почему даже не пытаются понять? Но сейчас мне было не до обид и сомнений. Я должна была сказать самое важное. Возможно, это последнее, что обо мне будет помнить моя мама. – Понимаю, мама. И я благодарна вам с папой за заботу. Прости меня за все, что я вам наговорила перед отъездом. Я так не думаю на самом деле. Но прошу тебя, если не можешь понять меня, просто прими мое решение, потому что я тебя об этом прошу. Потому что ты моя мама, а я твоя дочь, и я люблю тебя и папу. Просто позвольте мне совершать мои собственные ошибки. Мама молчала, а у меня по щекам катились горячие слезы. Каким-то чудом мне удавалось не всхлипывать, но я все равно на всякий случай закрывала динамик рукой. – Хорошо, Кася. Ты показала, что уже достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения. А твой звонок… Это я должна попросить у тебя прощения. Просто знай, если что-то пойдет не так, ты всегда можешь позвонить нам, и мы примем тебя. Всегда будем ждать тебя дома, Кася. Я тебя люблю, доченька. – Мне показалось, голос мамы дрогнул. – И я тебя, мам. Я буду тебе писать. Мне пора. Передай, пожалуйста, папе мои слова. – Хорошо. Но у тебя точно все хорошо? Почему ты решила позвонить? – Все хорошо, я просто очень соскучилась. – Мы тоже очень скучаем. Постараюсь приехать к тебе в ближайшее время. Где ты живешь сейчас? – Мам, мне уже надо бежать, но я тебе все расскажу в следующий раз, ладно? – Договорились, дорогая. Беги. – Пока, мам. Я завершила вызов и отдала телефон Кевину, стараясь не встречаться с ним глазами. Он дал мне несколько секунд, чтобы я утерла слезы, и ободряюще улыбнулся: – Нам пора, Кася. Надо спешить. И мы вновь понеслись по лестнице. На этот раз уже вниз. Когда мы наконец спустились, пот по лицу катился градом. – Да где вы ходите? У нас уже все готово! – накинулась на нас ведьма. Я ничего не ответила. Вообще старалась не смотреть на Вивиан и Райденна. Мне хотелось рвануть в темные коридоры и сбежать от ужаса, который разрушил мою жизнь всего за несколько дней. Но я не двинулась с места. Тем временем Вивиан сжала свой кулон и начала читать заклинание. По краям восьмиконечной звезды загорелись руны, и ведьма положила медальон в ее центр. Слова, что произносила девушка, были буквально пропитаны историей, древностью, магией… Они были такой силы, что по коже поползли мурашки. Вивиан успела произнести всего две короткие фразы, когда воздух вокруг медальона замерцал, пошел рябью, приобрел бледно-голубой оттенок, а затем в воздухе образовалось что-то похожее на голубую воронку. Все это произошло буквально в считанные мгновения. Вивиан запнулась, а Кевин и Райденн резко рванули ко мне. При этом Кев выступил вперед, загораживая меня своей спиной. Из воронки выпрыгнул мужчина в тюрбане и белоснежном балахоне, которые носят бедуины. Следом за ним показался румяный детина с соломенными волосами до плеч. Мускулатурой его природа явно не обделила. – Мэдрэ ди папполо, ихшэз тэрак! – прошипел тот, что в тюрбане. И хоть я ни слова не поняла, но догадалась, что он крепко выругался. Мускулистый тип кинулся к сквернослову, явно намереваясь схватить его, но тот ловко ушел от захвата и, изловчившись, точным выверенным движением ударил противника ногой в живот. Тот сложился пополам. Пользуясь моментом, тип в тюрбане изо всех сил толкнул светловолосого богатыря обратно в стремительно уменьшающуюся в размерах воронку. Блондин успел ухватить увесистый медальон, болтавшийся на шее бедуина. – Ихшэз тэрак! Тэрак! Тэрак! – рявкнул обладатель медальона, когда его тоже начало затягивать в портал. С перекошенным от злости лицом он сорвал с себя украшение. И вовремя! Уже через секунду светловолосый полностью исчез в воронке вместе с медальоном.