— Да что вы на всякие детские выкрутасы внимание обращаете! — отмахнулся Клык. — Ей просто хотелось, чтоб на нее побольше внимания обращали. И тут ко мне закралась ужасная мысль. Я изо всех сил гоню ее от себя. Но она из тех, от которых, раз влезли в голову, никакими силами не избавишься. Сердце у меня изо всех сил колотится — вот-вот выпрыгнет. — Клык. — Выпрямившись и стараясь твердо стоять на ногах, я делаю к нему шаг. — Дай-ка я на твою шею гляну. Если помните, у тех из нас, кто прошел через Школу, имеется срок годности. Типа того, что на молоке. Мы сначала заметили его у ирейзеров. Когда они вдруг ни с того ни с сего стали выходить из строя. Где-то за неделю до истечения срока годности дата, похожая на татуировку, выступала сзади на шее. Но пока она не появится, дата эта никому не известна. Никто не знает, какой срок нам отпущен. Так что лично я о пенсии думать не собираюсь. Клык поднимается со стула. За последний год он здорово меня перерос, и мне приходится встать на цыпочки. Я не хочу смотреть на его шею. Я не хочу ничего знать. И даже если я там что-нибудь увижу, я не хочу понимать, что это значит. Но я не струшу даже перед лицом смерти. Со мной такого еще не бывало. Поэтому я поднимаю наверх его черные шелковистые волосы, открываю его шею, которую я еще так недавно целовала, вдыхаю его чистый свежий запах и решаюсь открыть глаза. Вижу загорелую сильную шею. И никакой татуировки. — Нет там никакой даты. — Уфф! Напряжение спало, и я обмякла, как сдутый воздушный шар. Наши тоже расслабились. — А у меня тоже есть срок годности? — От тихого голоса Дилана я чуть не подпрыгнула. Его присутствие совершенно вылетело у меня из головы. — Не знаю. Тебя кто-то другой сделал. У них, может, своя система. Он подходит ко мне вплотную и поворачивается спиной. Волосы у него покороче, чем у Клыка. Но их все равно приходится приподнять. И слегка отодвинуть ворот вишневой футболки. Я никогда не была к нему так близко. У него, оказывается, совсем другой, чем у Клыка, запах. Тоже приятный, но совсем другой. Поняв, о чем я думаю, я заливаюсь краской. Мельком глянув ему на шею, тут же отдергиваю руки. — Никакой даты. Но я понятия не имею, значит это что-нибудь или нет. — Вот и хорошо, — говорит мама. — Никому, конечно, неизвестно, что это Ангел имеет в виду. Но было бы хуже, если бы ты там что-нибудь увидела. Так или иначе, но успокоиться я не могу, как ни пытаюсь зарыть свои страхи поглубже. А вдруг это Клык — главная мишень всех недавних на нас нападений? Атака новых ирейзеров, стрелок в цирке, бандиты в Фуриозо? Может, это его хотят убить? Вспоминаю, как в ресторане Дилан выбил пистолет из рук тетки. Похоже, он вчера Клыку жизнь спас. 69 — Кто-нибудь знает, где этот профессор Господь Бог обитает? И куда именно отправилась Ангел? И откуда она знает, где его искать? — Вопросы сыпятся из меня, как из рога изобилия. Надж направляется к компьютеру. — Подожди, сейчас посмотрим. — Я с тобой. — Клык начинает загружать в карманы куртки перочинные ножи и сникерсы. — Нет. Ты оставайся. — Стараюсь, чтобы голос у меня не дрогнул. — Я одна. Он выпрямился и посмотрел на меня. Вы себе даже не представляете, чего мне стоит не сдаться и не начать его умолять лететь со мной. Если он рядом, мне никакая драка не страшна. А если радость, то с ним вместе радости в сто раз больше. Но что, если все это подстроено, чтобы его шлепнуть? Кому это известно? За себя мне не страшно, но от одной мысли, что с ним что-то случится, я чуть не в обморок падаю. Рисковать им я не могу. В своей обычной манере Клык не тиранит меня вопросами. Он только молча смотрит и, слегка наклонив голову, задумывается. — Думаешь, без меня у тебя шансов на успех больше? — мягко спрашивает он. — Нет, конечно же нет! — честно отвечаю я. — Просто собой я рисковать могу, а тобой — нет. Он открыл было рот, и я вижу, что он сейчас обрушит на меня лавину бесполезных доводов. Но я поднимаю руку: — Клык, никто не знает, что значит, что срок Клыка подходит к концу. Но если окажется, что предупреждения Ангела — часть ИХ заговора, зачем облегчать им задачу? Ты меня понимаешь? Я поворачиваюсь к Джебу. После его ранения недоверия к нему у меня сильно поубавилось. — Ты здесь еще немного побудешь? Он кивает. — Макс, ты не можешь лететь в одиночку, — говорит Дилан. Я даже опешила. Даже те, кого я люблю, — мне не указ. А уж те, кого я едва знаю, и подавно. — Эй, смотрите. — Надж отрывается от компьютера. — Я нашла адрес. Это в Малибу. — В Малибу? — Я нахмурилась. — Это же совсем рядом. — Макс! А вдруг с тобой что-то случится? — уперся Дилан. Заладил свое и талдычит, как попугай. Пропускаю его гундеж мимо ушей и подхожу к Джебу. — Если в мое отсутствие с Клыком что-нибудь случится, тебе конец. Ты меня понял? Клык скрестил на груди руки: — Ты в своем уме? С каких это пор мне нянька нужна? — Не нянька, а страховка. Игги, Газ и Надж тоже уже не маленькие. За безопасность тут все отвечают. Но, думаю, я ненадолго. Только я двинулась к двери, как Дилан схватил меня за плечо. Я так удивилась, что даже не сообразила, что надо бы ему хорошенько вмазать. — Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности, — настойчиво повторяет он. — Твои желания — это твое личное дело, и особого значения здесь они не имеют. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы прочитать на моем лице, что, если он от меня сейчас не отстанет, от него только мокрое место останется. Он убирает руки. Клык злобно щурится на него из своего угла. Но на их разборки у меня времени нет. — Пока! — бросаю я уже из-за двери. Пора снова спасать ситуацию. 70 Профессор Ханс Гюнтер-Хаген оторвал глаза от монитора, поднялся из-за стола и вышел на террасу над океаном. — Макс уже на пути. Быстро же она вычислила, где нас искать. — Не, — Ангел макает клубничину в пенный молочный коктейль, — у них с интернет-поиском все будьте-нате налажено, особенно с тем новым правительственным компьютером. — Каким правительственным компьютером? — Да с тем, который мы из ЦРУ прихватили. Не помню точно, из ЦРУ или еще откуда. — Ангел откинулась в шезлонге и поправила на носу солнечные очки. Ее белоснежные крылья распростерты на девять футов по обе стороны от шезлонга. Солнце ласкает перья и пропитывает теплом каждую клеточку. Благодать! — Думаю, она вот-вот появится. — Профессор Ханс козырьком прикладывает к глазам руку и всматривается в небо, точно надеется увидеть в голубой дали крошечный крылатый силуэт. — Я же тебе говорила. — Ангел ставит на пол коктейль и прикрывает глаза. Она слышит, как доктор уходит с террасы, и прислушивается к его удаляющимся шагам. На лице ее мелькает довольная улыбка, но Ангел тут же тщательно ее стирает и думает: «Вот почему Макс любит быть командиром. Классно придумать какой-то план, a потом сидеть и смотреть, чтобы все действовали, как им предписано. Даже лучше, чем игра в шахматы. Потому что с живыми людьми». И теперь ее игра в самом разгаре. 71 Малибу построено на холмах на берегу Тихого океана. Тонкая полоска бурого песка, потом вытянутые в линию виллы, тихоокеанское прибрежное шоссе, и над ним скалистые утесы, тут и там усеянные горсткой домов. Должна сказать, что картинка эта вызывает у меня только одну мысль — про землетрясение. Здесь проходит разлом Сан Андреас.[26] Тряхони тут чуточек — от всех домов одни крошки останутся.