– Совершенно верно, – важным тоном подтвердил я. – А вы слышали о той самой Александровской колонне, что стоит по центру площади? Её поставили в честь государя Александра Первого, победителя Наполеона. Так вот, трудно поверить, но вырублена она из цельного куска гранита, собственно колонна двадцать пять метров высотой, отполирована вручную, да так, что самые точные современные измерительные приборы не находят в её геометрии ни единого градуса погрешности! – О-о? – Честное благородное! Так вот, вес этой колонны порядка шестисот тонн, и стоит она незакреплённой, удерживаясь исключительно за счёт собственной тяжести. Никаких специальных опор! Представляете, какими математическими талантами обладали наши предки и каков был гений архитектора Монферрана, обессмертившего своё имя в русской столице? – Ого-о… – И самое интересное, что, по мнению ряда конспирологов, у фигуры ангела с крестом на вершине колонны лицо царя Александра Первого. Это, так сказать, комплимент от скульптора, ему подобное сходство не заказывали. Пока Нонна, восхищённо высунув нос из окошка кареты, любовалась городом, я воспользовался минутной передышкой, чтобы отправить по сотовому сообщение Белой Невесточке. Та же самая информация была продублирована и Фиме Синему. Чуть было не попросил их обоих связаться с Гэндальфом Серым, но… В сердце на секунду кольнуло иглой потери. Хотя, наверное, мне полагалось радоваться тому, что старый призрак наконец-то обрёл упокоение. И где-то очень глубоко в душе я это понимаю. Я отдаю себе отчёт, что там, где мой друг сейчас, он растворился в благодатном свете, ему там лучше, и с высоты небес его светлая душа заботливо присматривает за всеми нами… Чёрная карета остановилась у достопамятного двухэтажного особняка братьев Брусницыных на окраине Васильевского острова. Кажется ведь, что Хранители могли бы выбрать себе местечко и получше, а быть может, и вообще перемещать свою штаб-квартиру по всему Санкт-Петербургу в зависимости от настроения, ситуации или времён года, но что-то удерживало их именно здесь. Старинные стены, мистическая история, про́клятое зеркало Дракулы? Не знаю. Мы спокойно спрыгнули со ступеньки на мостовую. Прохожих было немного, зато прямо из дверей навстречу нам выкатилась шумная компания слегка подвыпивших туристов из Хабаровска. Ну, по крайней мере, гид группы держала палку с табличкой «Хабаровск», хотя по факту это могло быть, например, название теплохода? Не важно. Я, кажется, упоминал о том, что в дом Брусницыных можно заказать экскурсию? Ну так вот, очередные гости нашего чудесного города успели приобщиться к прекрасному, и бог им судья… – Нас точно ждут? – обернулась ко мне Нонна. Милое лицо её в этот момент было настолько светлым, что его невозможно было не расцеловать. Что я и сделал, невзирая на щелчок длинного кнута у самого уха. Но, как вы понимаете, мрачный возница нас запомнил и впредь к рукоприкладству прибегать не рисковал, прекрасно понимая, чем оно ему аукнется впоследствии. Хотя если мы не единственные, от кого он получал в бубен, то лично я бы на его месте вообще бросил эту опасную работу. – Видимо, всё-таки придётся зайти. – Я с трудом оторвался от тёплых губ правнучки архангела. – Успеем. – Нонна решительно притянула меня к себе. Если вы хоть на минуточку вспомните, какой закомплексованной и стеснительной дурочкой она впервые появилась на нашем пороге, то за какие-то несколько дней прогресс казался нереальным. Она всем сердцем открылась этому миру, людям, городу, приняла их, и Санкт-Петербург также от всей широты души принял её. Девушка из ниоткуда нашла здесь друзей и подруг, крышу над головой, приключения на ту же голову, но не впала в панику, не подсела на антидепрессанты или алкашку, а сумела отстоять себя, оставаясь такой, какая есть. Ещё чуть-чуть, и с ней даже можно будет ходить в обнимку под колоннами Исаакиевского собора или открыто пить ароматный глинтвейн с корицей на католическое Рождество Христово. Второй щелчок кнута был уже более неуверенным и даже скорее нервным. Мы решили не доводить возницу до истерики, в конце концов, он тут тоже лицо подневольное, и толкнули в этот раз не забитые досками двери. Особняк Брусницыных встретил нас неожиданно гостеприимно: нигде никакой пыли, потолок не угрожает рухнуть на головы, окна распахнуты, на полу оранжево-алые пятна заката, сплошной позитив. Возможно, конечно, это было устроено специально для недавней туристической группы, но всё равно приятно. Куда идти, мы прекрасно знали сами, как говорится, не первый раз замужем. Прошли, держась за руки, в большой зал, где в последний раз я стоял перед чёрным зеркалом Дракулы и сам легендарный Влад Колосажатель объявил меня невиновным! Это не аннулировало статус «вне закона», но, по крайней мере, отсрочило немедленную казнь от руки Чумного Доктора. Здесь царил густой мягкий полумрак, как полагаю, накрученный исключительно для поддержания торжественности момента. Мы привычно встали перед зеркалом, Нонна демонстративно прильнула к моей груди, а я обнял её за плечи. Появившиеся в стекле Хранители настолько обалдели, что не сразу нашлись, с чего начать разговор… – Дорогая Нонна Бернер, мы приветствуем тебя и надеемся, что… э-э… – Нет, у меня всё хорошо, – довольно мурлыкнула она, ненавязчиво демонстрируя серебряные пёрышки в ушках. – А зачем вы нас позвали? – Вообще-то нам нужен лишь бывший яжмаг Ярослав ибн Гауда Мценский. Я удовлетворённо кивнул. Никакого злорадства, просто приятно, когда к тебе обращаются полным именем, без сокращений. – К вашим услугам! – Мм… а ваша спутница не может подождать в соседней комнате? – Сейчас спрошу. Нонна, вы хотели бы уйти, бросив меня одного на растерзание этим мутным типам, или предпочли бы остаться и лично выслушать, что они против меня имеют? Понятно, что при такой постановке вопроса ответ мог быть только один. Троица в серых капюшонах скривила морды, но всё равно предприняла попытку совершить наезд с претензиями: – Яжмаг вне закона, нам известно, что не далее как сегодня утром вам нанёс визит некий майор Петров из полиции. – Допустим, – осторожно согласился я, поскольку прекрасно понимал, что бить полицейских (даже липовых!) колбасой по лбу, в принципе, не очень вежливо. Но, с другой стороны, я же не применял колдунство, верно? – Что вы знаете об этом человеке? Зачем он приходил? Что хотел от вас? Интересовался ли Нонной Бернер? Он угрожал вам? Склонял к сотрудничеству? Человек ли он вообще? – Ничего. Не знаю. Не знаю. Нет. Нет. Нет. Да, – в том же пулемётном ритме максимально честно отвечал я, стараясь не сбиться и не проворонить опасный вопрос. – Он что-то говорил вам? Что-то показывал? Может быть, передавал из рук в руки? Вот оно. Разговор начинает переходить в стадию допроса. – Просил впустить его в дом. Я отказал. Он полез в карман пиджака, я решил, что мне угрожают пистолетом, и обезвредил его. – Как именно? – Колбасой по лбу. – Э-э, в каком смысле? – даже покраснели Хранители. – В прямом. Обычная сырокопчёная колбаса, достаточно твёрдая, чтоб с размаху врезать ею как следует. А вы о чём подумали? Троица проигнорировала мой вопрос, сгрудившись капюшонами ради совещания. Я успокаивающе поцеловал Нонну в макушку. Пока не происходит ничего страшного. Но если даже Хранители Петербурга вдруг заинтересовались личностью этого странного майора Петрова, значит, с ним действительно всё не так просто и рассказывать о переданной им чёрной визитке пока вряд ли стоит. Вот только почему это так важно? – Ярослав ибн Гауда Мценский, что вам известно о так называемом клубе? – Ничего, – без малейшей тени сомнения ответил я. И был готов повторить это на детекторе лжи – мне действительно ничего про него не известно. А поцелованная мною правнучка архангела если и имела что сказать, то умилённо молчала. Умничка-а… – Но вы в курсе, что клуб есть? – О да! Разумеется, я в курсе, что в Питере есть стопятьсот разнообразных клубов по интересам. Давайте-ка теперь вы раскроете карты и, чоткий Сотона, объясните уже мне наконец, о чём вообще идёт речь?! Хранители высокопарно прикрыли варежку. Иногда лучшая защита – это нападение, и я прекрасно отдавал себе отчёт, что отвечать на мои вопросы никто не намерен. Однако нежелание делиться информацией тоже о многом говорило. Теперь уже и мне самому стало жутко интересно, кто же всё-таки и зачем ко мне приходил. Несомненно, что «майор полиции» Петров был человеком. Не оборотнем, не вампиром и даже не магом, это я бы просёк сразу, да и мой домашний демон предупредил бы заранее. В плане таких вещей Фамильяр дотошен до икоты, оборонять своё жилище от любого вторжения – его наипервейшая обязанность. Тогда кто принёс мне визитку с приглашением? По факту непринципиально, это мог быть кто угодно. Простой курьер, нанятый актёр, прохожий с улицы, любая непримечательная личность. Ему заплатили, и он передал. Всё. Ах, ну да, его непременно должны были предупредить, что заходить в квартиру без личного приглашения хозяина – чревато. Но ведь в тот момент мне показалось, что этот самый Петров и сам отлично всё знал. Получается, всё-таки он не кто угодно. А вот это уже вызывает вопросы… – У вас ко мне всё? – Мм… мы надеемся, что вы будете держать нас в курсе. Вдруг этот человек появится ещё раз? – И что тогда? – Если он попытается что-либо сказать вам по секрету или передать какую-то вещь, не сочтите за труд, сообщите нам. А ещё лучше задержите его. – Зачем? – Ну, скажем, это будет поставлено вам в плюс. – Трое Хранителей начали таять на зеркальной глади. – Возможно даже, вы сумеете вернуть себе законный статус яжмага… Ого, в ход пошли посулы, торговля, подкуп? Что ж, это немножечко лучше, чем откровенный шантаж. Одобряю, ребята, продолжайте в том же духе, и в конце концов мы даже подружимся. Быть может. Не гарантирую, но! Но если вы и далее будете делать подобные, пусть и маленькие, шаги навстречу, то шансы у нас есть. – Они уже ушли? – Крайне невежливо, – согласился я, укоризненно качая головой. – Могли бы хоть попрощаться, сказать «до свидания», «будьте счастливы», «удачного дня», «не болейте» и всё такое… Глава десятая Я – твои цепи, выточенные из кости. Ты их не чувствуешь, тебя от них не спасти. Ты даже не знаешь о крепости их и длине, Когда кладёшь свои руки на плечи мне… …Как и ожидалось, на выходе из дома никакая чёрная карета нас не ждала – добирайтесь как хотите. Стоял прохладный северный вечер, город неторопливо погружался в ночь, как кисть художника в ультрамариновую акварель. Пришлось вызывать такси, и, учитывая позднее время, до Банковой мы добирались с пробками, наверное, почти час. Утомились и проголодались оба, а дома… Белая лошадь стояла, растопырив ноги, с перепуганной мордой и вздыбленной гривой, а бедный жеребёнок вообще лежал на пузе, прикрыв ушки передними копытами, как при ядерном взрыве. Добиться от них хоть сколько-нибудь вразумительного ответа было невозможно, и мы наперегонки поспешили на третий этаж. Очень вовремя…