— Похоже, здесь ее и убили, на кровати, — предположила Джейн. — Поэтому забрызгало только одну стену, остальная же кровь на матрасе. Затем ее повалили на пол, наверно потому, что убийце нужна была твердая поверхность, чтобы закончить резню… — Джейн вздохнула и отвернулась, словно дошла до предела и уже не могла глядеть на тело жертвы. — Значит, говоришь, первая патрульная машина прибыла через десять минут после того, как позвонили девять-один-один, — сказала Маура. — Точно. — Да, но на все это — на ампутации и отсечение головы — ушло бы не десять минут, а куда больше. — Понятное дело. И звонила, по-моему, не жертва. Услышав за спиной шаги, они обе обернулись и увидели Барри Фроста: он стоял в дверях, не решаясь войти в спальню. — Криминалисты пожаловали. — Пусть заходят, — сказала Джейн и, помолчав, прибавила: — Неважнецки выглядишь. — А по-моему, я держусь молодцом. Особенно учитывая ситуацию. — Как там Кассовиц? Оклемалась? Нам тут нужна помощь. Фрост покачал головой. — Все еще сидит в машине. По-моему, больше она не выдержит. Пойду лучше схожу за криминалистами. — Скажи ей бога ради, чтобы училась сдерживаться! — крикнула ему вдогонку Джейн. — Терпеть не могу, когда женщины ведут себя подобным образом. Это портит всем нам репутацию. Маура снова посмотрела на пол, где лежало туловище жертвы. — А вы нашли?.. — Все остальное? — уточнила Джейн. — Ах да, левую кисть ты уже видела. А правая — в ванне. Думаю, пора тебе заглянуть на кухню. — А там что? — Еще сюрпризы. Джейн прошла через спальню в коридор. Маура было двинулась следом и тут вдруг увидела себя в зеркале. Собственное отражение глядело на нее уставшими глазами из-под слипшихся от растаявшего снега темных волос. Она так и застыла на месте — но не оттого, что увидела свое лицо. — Джейн, — прошептала она. — Ты только взгляни! — На что? — На зеркало. Знаки… — Маура оглянулась и посмотрела на надпись на стене. — Видишь? Обратное изображение! Это не знаки, а буквы, и прочесть их можно с помощью зеркала. — Это что, какое-то слово? — Да. Здесь написано — Peccavi. Джейн покачала головой. — Даже если изображение перевернуть, мне это все равно ни о чем не говорит. — Это же латынь, Джейн. — И что означает? — Я согрешил. Женщины какое-то время молча смотрели друг на друга. Потом Джейн вдруг усмехнулась. — Надо же, ну прямо чистосердечное признание! Думаешь, достаточно пропеть пару раз «Аве Мария!» и снова станешь белым и пушистым, после такого-то прегрешения? — Может, это относится не к убийце. Может, к жертве. — Маура посмотрела на Джейн. — Я согрешила. — Наказание? — предположила Джейн. — Месть? — Мотив вполне возможный. Она натворила что-то такое, что взбесило убийцу. Согрешила против него. Вот он с ней и рассчитался. Джейн глубоко вздохнула. — Пойдем на кухню. Она провела Мауру дальше по коридору. В дверях на кухню остановилась и посмотрела на доктора Айлз — та тоже застыла на пороге, онемев от того, что увидела. Там, на кафельном полу, был нарисован большой красный крут — рисовали, похоже, мелом. По кругу, в пяти местах, виднелись лужицы расплавленного и застывшего черного воска. «Свечи», — решила Маура. А посреди круга была установлена отрезанная голова — глаза глядели прямо на них. Круг. Пять черных свечей. «Ритуальное жертвоприношение». — А ведь мне сейчас нужно возвращаться домой к дочурке, — сказала Джейн. — Утром рассядемся дружно вокруг елки, раскроем подарки, и все будут считать, что на земле царят мир и покой. Только я не смогу отделаться от мысли… что вот эта штуковина… смотрит на меня. Счастливого Рождества, черт возьми! Маура проглотила комок. — Узнали, кто она такая? — Ну, я пока не притаскивала сюда на опознание ни друзей, ни соседей. «А вы узнали голову на полу в кухне?» Но судя по фото на водительском удостоверении, можно сказать, что это Лори-Энн Такер. Двадцать восемь лет. Шатенка, глаза карие. — Джейн отрывисто рассмеялась. — Сложим вместе все части тела — примерно это и получится. — Что еще о ней известно? — Мы нашли у нее в сумочке корешок чековой книжки. Работала в Музее науки. Кем — неизвестно, но, судя по обстановке в доме и мебели… — Джейн заглянула в столовую, — зарабатывала негусто. Тут послышались голоса и шаркающие шаги — пришли криминалисты. Джейн тут же поприветствовала их с присущей ей нарочитой самоуверенностью. Такая вот она, решительная детектив Риццоли, которую все знают. — Салют, ребята, — сказала она двум криминалистам, которые вместе с Фростом осторожно прошли в кухню. — У нас тут есть для вас кое-что интересное. — Господи, — прошептал один из криминалистов. — А где же остальное? — В разных комнатах. Может, хотите начать с… — она вдруг осеклась и вся напружинилась. На кухонном столике зазвенел телефон. Фрост стоял к нему ближе всех. — Что скажешь? — спросил он, взглянув на Риццоли. — Ответь. Рукой в перчатке Фрост осторожно снял трубку. — Алло! Алло!.. И через какое-то время положил ее обратно. — Повесили трубку. — А что на определителе? Фрост нажал на кнопку просмотра входящих звонков. — Номер бостонский. Джейн достала сотовый телефон и взглянула на номер, высветившийся на дисплее кухонного телефона. — Попробую перезвонить, — сказала она, набирая номер. И стала ждать. Длинные гудки. — Не отвечает. — Сейчас гляну, может, с этого номера звонили и раньше, — предположил Фрост. И стал отрабатывать звонки в обратном порядке, просматривая все входящие и исходящие номера. — Так, а вот и звонок по девять-один-один. Был в десять минут первого ночи. — Это наш потрошитель докладывал о проделанной работе. — А вот еще звонок, перед тем. Номер кембриджский. — Он снова посмотрел на него. — Звонили в двенадцать ноль одну. — Наш потрошитель что, звонил с этого телефона два раза? — Если только это был он. Джейн посмотрела на телефон. — Дайте-ка подумать. Вот он стоит здесь, на кухне. Он только что прикончил ее и расчленил. Отрезал кисть, руку. Затем водрузил здесь, на полу, голову. Зачем же еще звонить? Может, чтобы похвастаться? Кому же?