Дотти, ты назвала Анаис Нин «фикцией». Ты не верила, что Анаис Нин была способна любить Хьюго, Генри, Джун, Эдуардо и Ричарда одновременно. А Глория сказала, что женщины не сваливают любовников в одну тарелку, словно еду со шведского стола. Мы тщательно отбираем их, сервируем и съедаем по одному за раз. Я полагала, Марджори, что уж ты точно вступишься и поддержишь мои мысли и чувства. Все эти интрижки с пилотами не могли пропасть даром. Господи, да твой кокпит был забит ими под завязку. Но как ты посмела осудить Анаис? Я согласна с Глорией, сказала ты. Секс – это шведский стол, а любовь – нет. Любовь – это ужин при свечах, на который пришли мужчина и женщина, а не два влагалища. Но я предпочитаю есть именно так, а не иначе. Без обид, я запуталась и осталась наедине с мыслями о влечении Анаис и Джун. Вам никогда не было это интересно? Я просила, отчаянно просила тебя, Марджори, указать мне истинный путь. Но ты сказала одно: «Это противоестественно». Мадонна думает иначе, а я убедилась в этом лично. Святая Дева Мария? – рассмеялась Дот. Она ничего подобного не утверждала. Нет, певица Мадонна. Тогда Марджори спросила, с кем я трахалась. С Патриком. С кем еще? Ни с кем. Ты врешь, Лидди. Как ее зовут? Ее? Щелкнули зажигалки. Мартини выпито до дна. Стулья заскрипели, когда вы начали передвигать их по каменному полу, чтобы приблизиться ко мне и осушить мои слезы, хлынувшие в момент исповеди. Когда я закончила, я ожидала сочувствия. Меня ждало презрение. Не потому, что я изменила Патрику или занималась сексом с женщиной, а потому, что ничего не сказала об этом вам раньше. У нас Клуб грязных книг, сказала Дот. Мы храним секреты втайне от мира, но не друг от друга… По вашему мнению, я совершила нечто более страшное, нежели простая измена, и вы полностью правы. Без взаимного доверия мы ничто, а я его убила. Я убила нас. Еще одна смерть на моей совести. Книжный клуб существовал с 1963 по 1987 год. После такой потери я обратилась к Анджеле, а не к Господу. Секс вместо священных текстов. Водка вместо святой воды. Зеленый футон в комнате для кофе-брейков заменил мне церковную скамью. Именно там я стояла на коленях и поклонялась своему божеству. Вкушала тело Анджелы, а не тело Христово. До тех пор, пока весной 1988 года Патрик не заглянул в комнату и все не увидел. Анджела была немедленно уволена. Она ушла тихо, без боя, а я была уверена, что молитвы и покаяние помогут мне восстановить нормальные отношения с Патриком. Но он не смог переступить через себя. Измена ему – это одно, а предательство Бога и нашей общины – это совсем другое дело. Три греха – и тебя исключают из общины. Все двери захлопнулись перед моим носом, а родители были первыми, кто выступил против меня. Анджела не отвечала на мои звонки. Гордость не позволяла мне искать встречи с Глорией и Дот, потому что мы не разговаривали несколько месяцев. Так что я поселилась в гостинице «Холидей Инн» и жила на деньги, заработанные в магазине «Святое Писание». Я позвонила тебе, Марджори, чтобы узнать, не могу ли я перебраться к тебе в Париж, чтобы начать все заново. В ответ я услышала голос в автоответчике. Я оставила сообщение. Ты не перезвонила. Мои сбережения заканчивались. В последнюю ночь в гостинице консьерж принес мне конверт. Внутри были документы на «Святое Писание» (на мое имя), комплект ключей и записка от имени Книжного клуба. В ней было написано: «Лидди! Пожалуйста, рассмотри возможность приведения ассортимента магазина в соответствие с традициями нашего Клуба, переделай комнату для кофе-брейков в комнату для наших заседаний и найми трех барменов с голыми торсами для нас и одну барменшу-лесбиянку топлес для себя. До полнолуния осталось 16 дней. Поторопись. ХХХ Книжный клуб P.S. Ты должна подготовить отчет по “Генри и Джун”. Не забудь». И вот это письмо лежит перед вами, мои дорогие подруги. Спасибо, что воскресили меня из мертвых и спасли нас. Вы восстановили мою веру во все святое. Увидимся через 16 дней. Л.М.Х. Возрожденная * * * Эм Джей посмотрела на Адди, ожидая увидеть в ее глазах раскаяние. Она ведь не может не понимать, насколько бесстыдно отказываться от того, что составляло смысл жизни Лидди: ребенок, магазин и клуб. Но она сказала только: – Кто бы мог подумать, что эта старая лесби хотела детей? Я всегда полагала, что они ей не нужны. – Затем она выковырнула кусочек мяса из салата «Жюльен» и переложила его на бумажную салфетку. – Ты признаешь, что зачатие – это чудо? – спросила Джулс. – Контрацепция – вот настоящее чудо, – сказала ей Адди. Джулс моргнула: – Значит, ты не будешь… – Не могу поверить, что Книжный клуб распадался, – перебила их Эм Джей. – Дважды. – Второй случай меня совсем не удивил, – сказала Джулс. – Доверие – это все. Когда оно исчезает… – Это все, что ты вынесла из истории? – спросила Бритт с осуждением. – Ого! Я всегда считала тебя оптимистом, а выяснилось… – Что? – Я считаю, это письмо о том, что они в конце концов собрались там ради друг друга, – сказала Бритт. – Ты знаешь, они сумели понять и простить. – Поднимите руки, если загуглили имя возлюбленной Анаис, чтобы выяснить, насколько она хороша собой, – сказала Эм Джей, поднимая руку. Было ли это слабой попыткой сменить тему разговора? Да, но сам разговор превратился в прогулку по минному полю, и если никто не вмешается и не поднимет настроение, то все может закончиться слишком плохо. – Серьезно? Только я искала фотографии Джун Миллер? Могу сказать, что, на мой взгляд, она не похожа на лесбиянку. Что скажете о самой книге? Лично мне показалось, ей не хватает драматичности. Например, понимания, чем рисковали Анаис и Генри, если бы они попались. – Сборище озабоченных извращенцев, думающих только о незаконном сексе, если тебе интересно мое мнение, – едва не плюнув на пол, сказала Джулс. – Секс по своей природе незаконен, – сказала Адди. – А брак по своей природе законен, – возразила Джулс. – В браке есть правила, а они все там были женаты. – Она вздохнула. – По крайней мере, у них не было детей. – Я запуталась. Мы про кого сейчас говорим? – спросила Эм Джей. – Про Анаис и Хьюго или про Патрика и Лидди? – Про всех. – Может, и хорошо, что Лидди не смогла родить, – сказала Эм Джей. – Если бы у нее были дети, то она, вероятно, осталась бы с Патриком. Ей пришлось бы жить во лжи. – Но она могла бы иметь детей, – сказала Джулс. – Детей, но не секс. – Верно, – сказала Брит. – Дети так же плохо сочетаются с сексом, как алкоголь с кофе: полный облом кайфа. – Неправда, – возразила Джулс. – Я постоянно занимаюсь сексом. – Бла-бла, – сказала Адди. – Но не Брендон. Джулс топнула ногой: – Ты ничего не знаешь об… – Она глубоко вздохнула. Потом выпалила: – Брендон был прав. Вы, девочки, все неполноценные. – Почему он об этом заговорил? – спросила Бритт, нервно ухмыльнувшись. – Он думает, вам нельзя доверять. Он сказал это, когда вы ушли из госпиталя. – Он был прав, – сказала Адди.