– Куда ты так торопишься? – Куда я так тороплюсь? – повторила вопрос Адди громче, чем это было необходимо, поскольку Глория не производила впечатления глухого человека. – Я никуда не тороплюсь, Глория. Я стою на месте рядом с ванной и разговариваю с тобой. Она вела себя как наркоманка. Расторможенность, пятна на щеках, неряшливость в одежде – все эти тревожные признаки легко можно было заметить у молодых сотрудников «City». Они глотали, нюхали и курили всякую дрянь в поисках вдохновения. Увы, Глория была слишком стара, чтобы это понять. – Вы знакомитесь здесь и сейчас, а когда я вернусь, я покажу вам шкаф Лео, – сказала Глория угрожающим тоном. – Надеюсь, вы не боитесь скелетов? – Чего? – Шучу. У него есть несколько фантастических кашемировых свитеров, которые я хочу вам отдать. Ральф Лорен, фиолетовый лейбл. Вам понравится. – А как же твои сыновья? – Ты имеешь в виду четырех неблагодарных мальчишек, которых я вырастила и которые никогда мне не звонят? Они могут пойти в «Macy’s» и купить там колючий ширпотреб, – сказала Глория и повернула ручку двери. – Что ты делаешь? – все так же громко спросила Адди. – Иду в туалет, – ответила Глория и скрылась внутри. Зеленые, как кактус, глаза Адди забегали из стороны в сторону, и она принялась грызть ногти. – Ты выросла в Перл-Бич? – спросила Эм Джей. Адди кивнула, не отрывая взгляда от двери. – Ты тут работаешь? Еще один кивок. – Где? – В женской клинике, – сказала она. Затем, словно впервые заметив Эм Джей, она неожиданно спросила: – У тебя нерегулярные месячные, верно? Шокированная Эм Джей прижала руки к груди, которая благодаря загару на фоне Адди казалась черной как асфальт: – Как ты об этом узнала? – Ты слишком тощая и… Дверь в ванную комнату распахнулась, и оттуда вышла Глория в сопровождении сексуального австралопитека. Мощная надбровная дуга, длинные руки, сутулая спина – все признаки первобытного человека. – Вы только посмотрите, кого я нашла прячущимся в душевой кабине! Это мой сын Дэвид. Эм Джей натянуто улыбнулась, поглядывая через плечо Глории в сторону холла. Где, черт возьми, Дэн? – Хей, – растягивая звуки, как наркоман, промычал Дэвид. Загорелый и синеглазый, как Лео, он обладал своеобразным магнетизмом, который встречается только у людей, готовых заниматься сексом на поминках. – Должна ли я напомнить, что сегодня мы оплакиваем смерть твоего отца? – Нет, мам. Мне это известно. Глория набрала в легкие воздуха, чтобы прочитать сыну лекцию, но неожиданно ее внимание отвлек мужчина, возрастом примерно как Эм Джей, который помахал конвертом из плотной манильской бумаги и проворно сунул его Глории в руки. – Кто это? – тихо спросила Эм Джей Адди, изучая его костюм в полоску, очки в черной оправе и фетровую шляпу-федору. – Истон Келлер, – сказала она, добавляя к его имени запах шотландского виски изо рта. – Он управляет книжным магазином Лидди. И да, он действительно всегда так одевается. – Его доставили вчера поздно вечером, – сказал он Глории. – Я как раз закрывал магазин. Адди и Дэвид начали незаметно отходить к выходу. Глория была слишком увлечена конвертом с французской почтовой маркой, чтобы заметить это. – Лидди знает? Истон указал на верхнюю строку почтового адреса получателя: – Там написано: «Городской пляжный клуб. Для Глории». Было сложно представить, что Глория состоит в пляжном клубе или любой организации одновременно с Келси. Вероятно, как и многие другие состоятельные женщины ее возраста, она вступила в клуб в благотворительных целях и давно забыла об этом. Глория вскрыла ногтем конверт, засунула в него руку и извлекла наружу три авиабилета компании Air France, перевязанные черной лентой. На ее месте любой сорвал бы ленту и разорвал конверт, но Глория замерла, балансируя щедрым подарком на ладони. – Что это? – спросил Истон в тот момент, когда из конверта выскользнула почтовая открытка с Эйфелевой башней и, кружась в воздухе, упала на пол. На ней было написано: Пакт № 34 Мужчины приходят первыми, мужчины уходят первыми. До скорой встречи. С любовью М. Как человек, ударившийся пальцем о ножку журнального стола, не сразу испытывает боль, так и Глория не сразу поняла, что произошло. Через мгновение она прислонилась к стене с фотографиями и прошептала: – Боже мой. * * * – Ты вернулась! – сказал Дэн, неуклюже ставя ноутбук на пол. Он сидел на месте, предназначенном для их дивана, спиной к стене, как будто заранее резервируя его за собой. – Серьезно? – спросила Глория заплетающимся от шампанского языком. – Я только что собирался позвонить тебе. «Зачем? Рассказать о том, что ты присоединился к бойз-бэнду?» – могла бы сказать Эм Джей, глядя на его расстегнутую рубашку. Однако после сегодняшних событий даже гидравлический пресс не смог бы выдавить из нее хорошую шутку. Поэтому Дэна ожидали стервозное лицо и упреки в том, что меньше всего она нуждалась в его звонке, действительно бы ей пригодилась только экстренная эвакуация на вертолете. – Дэн, это были не похороны, а горячечный бред, – не унималась Эм Джей, – и ты меня бросил там. – Она сдернула ремешок на сандалиях с такой силой, как будто это были не «Moschino», а дешевый «Madden». – Поэтому, когда в следующий раз тебя накроет приступ еврейской вины, сначала покайся в том, что ты натворил сегодня. Он поднял глаза на извивающуюся от гнева Эм Джей: – Уже. Я очень сожалею. Просто мне позвонил Рэнди и… – Его ноздри внезапно расширились. – Ты не поверишь… Эм вздернула подбородок, готовая в любой момент дать отпор. В глазах Дэна мелькнула то ли надежда, то ли страх. Он поднялся и взял ее за руки: – Как ты относишься к Яве? – Ты про кофе? – Эм Джей выдернула руки. – Я не пьяна, Дэн. Я в бешенстве. – Нет, – засмеялся Дэн. – Остров Ява. – В Индонезии? Он кивнул. – Я в замешательстве. Признаться, Дэн тоже был в замешательстве. Не из-за дня поездки – он был прав, когда говорил про 31-е число, – а из-за того, что перепутал месяцы. Эм Джей охватила паника. – 31 мая? – взвизгнула она. – Через 48 часов? – Если бы Рэнди не позвонил, чтобы напомнить о фильтрах для воды… – Дэн вздохнул всем телом. – Дело в том, что я облажался. Похоже, мы вылетаем в день твоего рождения. – Похоже? – спросила Эм Джей, подходя вслед за Дэном к холодильнику, из которого он достал бутылку пива, отвернул крышку и выбросил ее в раковину.