Два красных буксира, обвешанные по бортам черными автомобильными покрышками, тянут грузовое судно по реке на запад. Разноцветные контейнеры, сложенные как большие кирпичи, не дают забыть о том, что мне еще предстоит. Справлюсь ли, хватит ли сил? Я не уверена, что все удастся, и молю Бога о поддержке. О Господи! Я часто обращалась к Всемогущему, когда была ребенком, но не в последнее время. Если честно, то я даже не представляю себе, каков он, Бог, что Он собой представляет. Ведь у каждого, кого ни спроси, существует свое определение. Высший властитель, восседающий на золотом троне? Или простолюдин с посохом, странствующий по пыльным дорогам или по воде, проявляющий доброту к женщине у колодца и призывающий бросить в него камень тех, кто безгрешен? Или же это женский дух, присутствующий в природе или коллективном сознании вселенной? Не знаю. У меня нет ясного определения, кроме представления о том, что нечто такое все-таки существует и оно вне меня. К этому «нечто» я и обращаюсь, думая про себя «Помоги мне, пожалуйста». Я чувствую, что недостаточно сильна. Недостаточно уверена в своей правоте, недостаточно уверена в себе. Я бы, наверное, просто умерла, если бы Люси поднесла меня к свету, как кристалл или драгоценный камень, и указала на изъяны, о которых раньше она и понятия не имела. Я бы увидела это неприятие в ее глазах, которые, как окна, затворились бы створками. Я смотрю в лицо смерти Джейми Бергер, и оно — зеркало, за возможность не смотреть в которое я отдала бы что угодно. Я вовсе не та, за кого меня принимала Люси. Вдоль берега мигает цепочка огоньков, высыпали звезды, и луна светит ясно. В комнате Люси я с трудом переставляю единственное свободное кресло. Я тащу его от окна, выходящего на реку, через ковер, к столу, где Люси оборудовала рабочее место, или кокпит, как я это называю, и где есть ее собственная надежная беспроводная сеть. — Не расстраивайся, — говорит мне она, когда я усаживаюсь рядом. — Забавно, что я слышу это только от тебя. Нам нужно поговорить о вчерашнем вечере. Мне нужно. — Я не просила Марино сообщить мне пароль, потому что не хотела ставить его в неловкое положение. И вообще мне от него ничего не нужно, — продолжает Люси, как будто пропустив мимо ушей мой намек на Джейми и на то, что я оставила ее, потому что рассердилась, а теперь Джейми мертва. — А Бентону придется побыть слепым, глухим и потерять память. Ничего, пусть потерпит. — Нам нужно кое-что сделать… — начинаю я, имея в виду, что нужно сделать все правильно, но слова застревают в горле. Прошлым вечером я поступила как раз неправильно, и мне ли теперь говорить Люси, что и как нужно делать. Или любому другому. — Бентон не хочет, чтобы у тебя были неприятности, — добавляю я, и это звучит смешно. — Я в любом случае посмотрела бы запись с камеры наблюдения. А ему пора бросить эти гребаные фэбээровские штучки. — Значит, ты все уже видела. — Сидеть сложа руки и ждать, играть по правилам, в то время как это дерьмо пытается тебя подставить! — не унимается Люси, уставившись в экран своего компьютера. — Она там свободна, как птица, а мы здесь окопались в отеле и боимся есть и пить. Она еще кого-нибудь убьет. Может, даже многих, если уже не убила. И не нужно быть профайлером или аналитиком, чтобы это понять. Я не хочу превращаться в Бентона. Она злится на него, и я знаю почему. — Что за дерьмо? Кто? — спрашиваю я. — Не знаю. Но узнаю обязательно, — обещает Люси. — У Бентона есть соображения, кто это? Он сказал мне, что пока ничего не знает. Что даже ФБР ничего не знает. — Я собираюсь это выяснить, и я до нее доберусь. — Люси щелкает «мышкой» и быстро, так что и не разобрать, вводит пароль. — Ты не можешь взять все в собственные руки. Какой смысл? Она уже и так действует самостоятельно, и не мне ей указывать. Я взяла дело в свои руки, когда приехала в Саванну, потом, еще раз, прошлым вечером и сегодня тоже. Я поступала так, как считала нужным или, проще говоря, как мне хотелось. Теперь Джейми мертва, и я, можно сказать, сама все испортила. А теперь уже ничего нельзя исправить. Джек Филдинг тоже мертв, и то, что он сделал, все так же отвратительно, но теперь я чувствую себя виноватой за всех, ведь еще несколько человек ушли из жизни. — Бентон делал то, что считал лучшим для тебя. Знаю, ты расстроена, что он не пустил тебя в квартиру. — Ты ведь не случайно оказалась у дома, когда она появилась там с пакетом, — говорит Люси, запуская принтер. По всему видно, обсуждать Джейми или Бентона она не настроена. Она не позволит мне признаться, что я поступила беспечно. Но моя бездеятельность привела к печальному итогу. — Эта разносчица специально передала тебе пакет, — продолжает Люси. — Хотела, чтобы ты отнесла это в квартиру. Чтобы там остались твои отпечатки пальцев, твоя ДНК. Это же совершенно ясно: ты входишь в здание с пакетом суши, которое сама же и заказала. — Я заказала? — Я вспоминаю о поддельном письме, которое якобы послала Кэтлин Лоулер. — Я позвонила в «Суши фьюжн» раньше всех. — Не самая лучшая идея. — Марино сообщил мне о доставке, а я позвонила и спросила. Прошлым вечером доктор Скарпетта заказала суши в самом начале восьмого. На сумму шестьдесят три доллара сорок семь центов. Ты еще сказала, что сама его заберешь. — Я не делала заказа. — Но в семь сорок пять его забрали. — Не я. — Естественно, не ты. Заказ не был оплачен кредитной картой. Его оплатили наличными. Несмотря на то что ее кредитная карта была зарегистрирована. Она имеет в виду карту Джейми. — Тот, кто доставил пакет, знал, что кредитная карта зарегистрирована. Она сама об этом упомянула. — Я в курсе, — отвечает Люси. — Все зафиксировано на видеозаписи с камеры наблюдения. В этом смысле наличные деньги надежнее. Никаких последующих телефонных звонков. Никто не задает вопросов. Никому нет дела до того, что доктор Скарпетта вправе выставить счет на кредитную карту другого человека. Небольшой семейный ресторанчик, в котором не так много посадочных мест, и поэтому большая часть их бизнеса — это еда навынос. Человек, с которым я поговорила, не очень хорошо запомнил, как выглядела та особа, что забрала заказ. — На велосипеде? — Он не помнит, но подожди, не торопись. Через минуту дойдем и до велосипеда. Это была моложавая женщина. Белая. Средней комплекции. Говорила по-английски. — Соответствует описанию той, с которой я столкнулась у дома Джейми. — Можно было бы подумать на Дону Кинкейд, но у нее небольшая проблема: она к тому времени уже пребывала в состоянии комы в Бостоне. — Откуда эта женщина могла знать, что я встречаюсь с Джейми, и как случилось, что она появилась ровно в тот момент, когда я открывала дверь, если я сама до последней минуты не знала об этой встрече? Невозможно. — Значит, она следила за тобой. Поджидала. Помнишь старый особняк и площадь на другой стороне улицы, которые занимают целый квартал? Это дом Оуэнса-Томаса — теперь музей, — ночью он, естественно, закрыт, и на площади довольно пустынно. Там много деревьев и кустов, много тени, где можно укрыться, если кого-нибудь поджидаешь, — продолжает Люси, а я вспоминаю, как стояла возле дома Джейми прошлым вечером в ожидании Марино, который должен был забрать меня на машине. Кажется, на противоположной стороне улицы перемещались какие-то силуэты, точно не помню. Люси вынимает страницы из принтера, расправляет края, аккуратно складывает. На первой странице — фотография с камеры наблюдения службы безопасности. Увеличенное изображение в оттенках серого — переходящий через улицу человек с велосипедом и особняк на заднем плане, громоздкие и мрачные очертания которого выступают из ночной мглы. — Либо за мной следили от отеля, — предполагаю я. — Не думаю. Слишком опасно. Проще забрать заказанную еду, потом спрятаться в кустах на другой стороне улицы и просто ждать. — Не понимаю, откуда ей было знать, что я собираюсь к Джейми. — Это недостающее звено, — размышляет Люси. — Кто у нас общий знаменатель? — У меня на это счет вразумительного ответа нет. — Я тебе сейчас покажу. Надо же оправдывать репутацию, — решительно добавляет она. — Видимо, я своей не слишком соответствую, — грустно замечаю я, но Люси как будто не слышит. — Неуправляемая. Хакер. — Люси повторяет слова, которые я слышала прошлым вечером от Джейми. — Когда мне пришлось выслушать это, я расстроилась, — продолжаю я, а она по-прежнему не обращает никакого внимания. — Я очень разозлилась, а не надо было. Люси щелкает кнопкой на выплывающем меню. На двух других лэптопах работают поисковые программы, но смысл происходящего мне пока не ясен. Еще я замечаю смартфон «блэкберри», подсоединенный к зарядному устройству. Его назначения я не знаю. Люси вроде бы не пользуется смартфоном. По крайней мере, некоторое время точно не пользовалась. — А что мы ищем? — Я наблюдаю за данными на экранах двух лэптопов: слова, имена, числа, символы, — но все мелькает слишком быстро, чтобы можно было что-то толком разобрать. — Перед тобой мой обычный поиск данных. — Можно тебя кое о чем попросить? — Ты что, знаешь, чем лучше воспользоваться и какой способ применить? Люси готова болтать о компьютерах, о камерах и поиске данных, о чем угодно, только не о том, что произошло между мной и Джейми, и не о том, что мне нужно оправдаться за ее смерть в глазах племянницы, которую я люблю как собственную дочь. — Да нет, конечно, — отвечаю я. — Но, поскольку есть «Викиликс» и прочие подобные вещи, сейчас, наверное, многих тайн просто не существует и никакую информацию нельзя считать на сто процентов надежной. — Статистика, — отвечает она. — Данные, которые собраны таким образом, чтобы мы могли отыскать схожие черты и предсказать, упредить. Почерк преступника, например. И правительство в этом случае не забывает финансировать твои работы, чтобы вовремя убирать плохих парней с улицы. Еще есть статистика, которая поможет продать продукт или, может быть, услугу, например охранного агентства. Создай базу данных на сто тысяч или даже на сто миллионов клиентов; организуй вывод гистограмм, которые выведут тебя на очередного клиента — на физическое лицо или на фирму. Имя, возраст, доход, стоимость недвижимости, местоположение, прогноз. Кражи, взломы, слежка, разбойные нападения, убийства, новые прогнозы. Предположим, ты переезжаешь в шикарный особняк в Малибу и открываешь собственную киностудию. По статистике, маловероятно, что кто-то ворвется в твое жилище или в офис, нападет на персонал, скажем, на автостоянке или изнасилует одну из сотрудниц на лестничной клетке, — если у тебя контракт с моей компанией. Я устанавливаю самые современные системы безопасности, а ты не забываешь ими пользоваться. Вот и все. — Джорданы… Она ищет информацию об обслуживавшей их компании. — Данные о клиентах — золотая жила, и она продается постоянно, со скоростью света, — говорит Люси. — Эту информацию хотят иметь все. Рекламодатели, исследователи, Министерство национальной безопасности, спецназ, который выследил бен Ладена. Здесь есть любые детали твоих блужданий по сети, куда ты ездишь в отпуске, кому звонишь и кому пишешь электронные письма, какие лекарства покупаешь в аптеках, какие прививки делают тебе и твоим детям, твоя кредитная карточка и номер в системе социального страхования. Есть даже отпечатки пальцев и сканы радужной оболочки глаз, потому что ты предоставил свою личную информацию службе безопасности, у которой есть контрольно-пропускные пункты в некоторых аэропортах, и за определенную ежемесячную плату ты обходишь длинные очереди, в которых приходится стоять остальным. Если собираешься продать свой бизнес, то кто бы его ни приобрел, он обязательно захочет просмотреть твои данные о клиентах, и во многих случаях это все, что им нужно. Кто ты и как тратишь свои деньги? Приезжай и потрать их у нас. И эти данные перепродаются снова и снова. — Но есть ведь брандмауэры… [48] Я не хочу знать, как она их обошла. — Нет никаких гарантий, что надежная информация не заканчивается в домене общественного пользования. — Люси не собирается говорить, насколько законно то, чем она занимается. — Особенно когда проданы активы компании и информация об этом оседает в чьих-то руках. — Насколько я понимаю, «Саузерн кросс секьюрити» не была продана. Она обанкротилась, — замечаю я. — Кажется, так. Компания прекратила оперативную деятельность и вышла из бизнеса три года назад, — отвечает Люси. — Но ее бывший владелец, Дэррил Саймонс, не обанкротился. Он продал клиентскую базу данных «Саузерн кросс секьюрити» одной международной фирме, оказывающей охранные и консультационные услуги. Еше она предоставляет телохранителей, контролирует установку систем безопасности или проводит анализ угроз и опасностей в случае, если вы подвергаетесь преследованию. В свою очередь, эта международная фирма, по-видимому, продала свою клиентскую базу еще кому-то и так далее. Я иду в обратном направлении, как будто разбираю на компоненты многоярусный свадебный пирог. Сначала нахожу этот «пирог» в «пекарне» киберпространства, потом ищу исходные компоненты, добытые при извлечении структур, представляющих интерес, из хранилищ данных. — Сюда входит и информация о выставленных счетах. Или о ложных срабатываниях систем безопасности. — Независимо от того, что хранилось на сервере «Саузерн кросс секьюрити» — а туда, конечно, поступали данные и о ложных срабатываниях, и о повреждениях на линии, и о реакции полиции, и вообще любые сообщения, — вся эта информация в итоге послужила основой для статистических исследований. Поэтому информация о Джордане наверняка где-то там. Это, образно выражаясь, чайная ложка муки, которую нужно как-то извлечь из нашего «пирога». В конечном счете я ищу внутреннюю ссылку, которую «Саузерн кросс секьюрити» использовала для связи с архивными файлами. Другими словами, мертвый участок, содержащий детальную информацию о счетах индивидуальных клиентов. Меня просто бесит весь этот процесс из-за его черепашьей скорости.