23. Габриэль Винтерборн возвращается – Он пьяный? Эйприл никогда раньше не видела у Сэйди таких изумлённых глаз и не слышала такого изумлённого голоса. – Нет. Не пьяный, – сказал Тим, бросая меч на пол погреба. Тот отскочил и лязгнул, но Эйприл шум не волновал. Колин и Вайолет к этому времени уже наверняка лежали в кроватях. Смиттерс, скорее всего, сидел в библиотеке за ночным бокалом портвейна. Эйприл не знала, вернулась ли мисс Нельсон от Иверта или ещё нет, но ей казалось, что они с Тимом и Сэйди были последними тремя людьми во вселенной. Или четырьмя – если не забывать Габриэля бессознательного. А Эйприл точно не смогла бы о нём забыть. Никто из детей даже не запыхался, и это означало, что Сэйди могло бы ждать большое будущее в бизнесе по перетаскиванию тел. Но теперь, когда Габриэль вернулся в погреб, его проблемы выглядели гораздо серьёзнее и мрачнее, и… ну… кровавее, чем когда он лежал на камнях. Потому что убрать его с берега – это одно дело. Не дать ему умереть – совсем другое. – Вот. – Сэйди протянула лампу, освещая израненное тело мягким жёлтым светом. Ноги Габриэля лежали под странными углами, а полотенце на груди насквозь пропиталось кровью. Если бы не звуки рваного дыхания, Эйприл могла бы подумать, что уже слишком поздно его спасать – что Габриэль Винтерборн уже мёртв. Но он был жив. И девочка должна была позаботиться о том, чтобы всё так и оставалось. – Ладно. Нам нужно что-нибудь, чтобы продезинфицировать рану. А ещё нитка с иголкой. У Смиттерса есть аптечка? – Эйприл подняла взгляд на Сэйди, и та медленно кивнула. – Отлично! – Девочка сильнее прижала полотенце к ране, потому что нужно было поскорее остановить кровь. – Отлично. Я пойду… Но Сэйди её перебила: – Эйприл, этот мужчина ранен! Мы должны рассказать кому-нибудь. Ему нужно в больницу. – Нет! – Эйприл не кричала. Просто в погребах было слишком громкое эхо, а дом был слишком тихим. – Мы не можем никому рассказать, – продолжила она уже спокойнее. Габриэль, лежащий на ящике, поморщился от света и отвернулся. – Он может умереть, – взмолилась Сэйди, потому что Сэйди была рассудительной. И Эйприл нужно было найти очень хорошую, умную, логичную причину, по которой им не стоило делать самую очевидную вещь. – Нет. Не может. Он не умрёт, – сказала Эйприл. – Почему ты так уверена? – спросила Сэйди. Тим поднёс лампу поближе к лицу мужчины на ящике и сказал: – Потому что он уже мёртв. – Нет, – Сэйди замотала головой. Или, может, она просто сильно дрожала. – Нет… Это… Он… – Девочка оглядела мрачный пустой погреб и заговорила тише, словно не хотела, чтобы кто-то её подслушал. – Это же Габриэль Винтерборн! Так ты и правда нашла Габриэля Винтерборна? Ты не… – Нет. Я не врала. – Но ты смогла найти Габриэля Винтерборна! Как? Где? Как? Эйприл вспомнила музей в дыму и тёмную фигуру, которая приближалась к ней, как во сне. – Скорее это он сам меня нашёл. А потом я выследила его здесь. – Когда? – спросил Тим, и у Эйприл появилось чувство, что это вопрос с подвохом. – Ты поэтому бродила по дому в свою первую ночь? Ты поэтому оставила Вайолет одну? Но у Эйприл не было времени разбираться и с полумёртвым мужчиной, и с разозлённым мальчиком. – Он был голоден. Я начала оставлять для него еду и разные вещи. – Почему ты нам не сказала? – голос Сэйди звучал обиженно, но она не истекала кровью, так что Габриэль всё ещё оставался проблемой Эйприл номер один. – Понимаете, он не хотел, чтобы кто-то узнал о его возвращении. Я не знаю почему. Я знаю только, что… Сэйди повернулась к Тиму. – Мы должны привести Смиттерса. Срочно! Никто не знает, что могло бы случиться дальше, если бы в воздух не взметнулась рука, хватая Сэйди за воротник, и не притянула девочку ближе – так, что Сэйди оказалась лицом к лицу с не-таким-уж-мёртвым мужчиной. – Расскажешь кому-нибудь, что я здесь, и пожалеешь, что я не умер, – голос Габриэля был хриплым, но слова отчётливыми, и глаза Сэйди превратились в блюдца, когда она увидела, что мужчина пришёл в сознание, хотя костяшки его пальцев до сих пор были белее рубашки Сэйди. – Видите? – мягко сказала Эйприл. – Габриэль скрывался десять лет. Он целыми неделями прятался здесь, внизу, хотя мог бы подняться в дом, но не хотел, чтобы Смиттерс о нём узнал. Он не хотел, чтобы мисс Нельсон узнала. Он очень сильно хотел, чтобы они ничего не знали. Мне кажется, что Габриэль скорее умрёт, чем им расскажет. Вы хотите довериться взрослым, да? – спросила Эйприл, и Сэйди кивнула. – Ну и я тоже. Так что я выбираю довериться Габриэлю. – Но мы не можем позволить ему умереть, – повторила Сэйди. – Не можем. Мы… – Мы не позволим, – голос Тима звучал уверенно. – Он не умрёт. – Тебе-то откуда знать? Меч мог перерезать артерию, – сказала Сэйди, и Тим убрал с груди Габриэля полотенце. Из раны сочилась кровь – но не так сильно, как раньше. – Эйприл, кровь текла постепенно или хлестала фонтанчиками, как через насос? Эйприл потребовалась секунда на раздумья. – Постепенно. – Значит, главная артерия не задета. Иначе кровь текла бы в ритме сердцебиения. Кроме того… – начал Тим, но замолчал, передумав говорить то, что собирался. Что очень не понравилось Сэйди. – Кроме того что? Тим пожал плечами. – Он был бы уже мёртв. – Мальчик прижал полотенце обратно к груди Габриэля. – Так что рана его не убьёт. А вот заражение может. И нужно его отогреть. Постепенно. Тим начал покачиваться на носочках, склонившись над телом мистера Винтерборна. Не глядя на Сэйди, он произнёс: – Вы двое хороши в краже еды и изобретениях. А я отлично штопаю людей, которых никто не собирается везти в больницу. – Но как… – начала Сэйди. Тим оттянул воротник рубашки, и даже в полумраке Эйприл смогла различить рваную полосу на его плече, недалеко от места, где будет шрам у мистера Винтерборна. – Нож, – сказал Тим и закатал штанины джинсов, демонстрируя шрамы на голенях. – Разбитая бутылка. Когда мальчик потянулся к рукаву, собираясь рассказать ещё одну историю из тех, что, как догадывалась Эйприл, он не любил говорить, она выпалила: – Тим, хватит. Не нужно. Мальчик оглянулся на Габриэля, и когда он снова заговорил, его слова были тихими и мрачными. – Не у всех есть родители, которые позаботятся о них, Эйприл. Кто-то из нас надеется, что его никогда не найдут. Стало тихо – были слышны только звуки капающей воды да тяжёлое прерывистое дыхание мужчины, который был не таким мёртвым, каким его считал мир. – Ладно. – Сэйди посмотрела на Тима. – Что нам делать? Весь следующий час Сэйди и Эйприл работали вместе, пока Тим ходил за припасами. Первым делом с Габриэля нужно было срезать одежду, но его футболка буквально разваливалась на части от одного прикосновения. Мистер Винтерборн стонал, но не сопротивлялся, несмотря на то что должен был испытывать ужасную боль. – Я никогда такого шрама не видела, – сказала Сэйди, хотя Эйприл понятия не имела, о каком именно шраме она говорит – их было слишком много. Бока Габриэля покрывали татуировки со словами, непонятными для Эйприл. Они были загадкой, которую не получалось решить. – Как думаешь, что они означают? – спросила Сэйди, но Эйприл только покачала головой. – Не знаю. – Где он был все эти годы? Почему вернулся сейчас? Чего он боится? – Я не знаю. – Эйприл снова покачала головой. Ей было очень страшно, но девочка не могла об этом сказать – не могла этого показать. Эйприл до сих пор злилась на Габриэля за то, что он вломился в их комнату, напугал Вайолет и забрал ключ. Но она будет злиться гораздо, гораздо больше, если он умрёт. Поэтому девочка наблюдала, как Тим заливал спиртом и осторожно зашивал рану Габриэля. Она смотрела, как Сэйди устанавливала обогреватель и накрывала мистера Винтерборна одеялами. Тим и Сэйди вместе прикрыли большими листами пластика щели в стенах погреба, из которых сильнее всего дуло. А Эйприл… Эйприл только держала мистера Винтерборна за руку. И молилась. 24. Другой мистер Винтерборн – Как он?