– Нет, дорогая. Всё хорошо. Эти старые окна иногда лопаются сами собой из-за резкого падения температуры или дождя с ветром… – Моя кровать! – закричала Сэйди, бросаясь к бархатным занавескам, разбросанным по полу. Одна из верёвок, протянутых через подвижные блоки, обмоталась вокруг потолочного вентилятора, который крутился на ветру. Кровать Эйприл превратилась в хаос из одеял, подушек и занавесок – всё перекрутилось и порвалось. – Мне очень жаль, Сэйди, – сказала мисс Нельсон. – Наверное, ветер… – Это был не ветер, – сказала Вайолет, на этот раз настойчивее. – Это был Страж. – Нет, дорогая, – мисс Нельсон погладила девочку по мокрым волосам. – Я знаю, что тебе было очень страшно, но это просто ветер надул занавески, они запутались в верёвках, и всё это вызвало цепную реакцию. Окно разбил не Страж, дорогая. Поверь мне. Стража не существует. Вайолет промолчала и просто подняла глаза на Эйприл, словно это был их общий маленький секрет. В конце концов Смиттерс закрыл окно листами фанеры, а девочки переместились в другую комнату, где улеглись втроём на самую большую кровать, которую Эйприл когда-либо видела. Она просто лежала в темноте без сна, пока от грозы не остались лишь далёкие раскаты грома. Мисс Нельсон была права: Стража не существует. Но Эйприл знала другого безумца с ножом. И ему многое придётся объяснить. 18. Тяжесть того, что не здесь Было слишком жарко. Сначала Эйприл даже показалось, что она снова очутилась на пожаре, среди языков огня, подступающего со всех сторон. Но воздух был свежим, и глаза не жгло. А ещё кто-то толкал Эйприл локтем в нос. С другой стороны в спину упиралось чьё-то колено. Но девочку это не пугало. Она рывком села на кровати и посмотрела на свой кулак – туда, где должен был лежать ключ. А потом вспомнила порванную цепочку и грозу – разбитое окно, человека. И нож. – Где твой ключ? – Вайолет указала на шею Эйприл, и та сразу же поняла, почему её кулак пуст. – Нет! – воскликнула Эйприл, сбрасывая одеяло и выбегая в коридор. Осколки стекла и листы фанеры, закрывавшие окна, исчезли, но спальня до сих пор выглядела так, словно по ней прошёлся ураган. Одеяла были смяты. Занавески у кроватей свисали под странными углами, и всё вокруг было мокрым. Части изобретения Сэйди лежали по всей комнате, разбросанные ветром и дождём. Но Эйприл беспокоило не это. Она подбежала к своей кровати и начала перетряхивать простыни и одеяла. Разбросала подушки. Обыскала комод, заглянула под кровать и в стопку грязной одежды, которая ещё не успела оказаться в корзине для белья. Проверила свою резервную банку с арахисовым маслом, о которой не знал даже Смиттерс. Эйприл смотрела везде. Но она уже знала. Ключ бесследно пропал. Нет. Не пропал. Потому что в глубине души Эйприл точно знала, где он. Девочка вспомнила, как снимала его с шеи в погребе. Вспомнила, как показывала ключ Габриэлю Винтерборну. Вспомнила, как порвала цепочку и решила отложить её починку на утро. Затем вспомнила грозу. И нож. – Эйприл? – спросила Сэйди, стоя в дверном проёме вместе с Вайолет. – Что-то случилось? – Ничего. – Хотя кое-что всё-таки случилось. – Всё хорошо. – И кое-что было очень плохо. – А мне кажется, что-то не так, – сказала Сэйди, потому что Сэйди была учёной, наследницей династии учёных. Наблюдательность была у неё в крови. – Нет. Это… Просто я потеряла… – Твой ключ пропал! Эйприл даже не подозревала, что Сэйди знала про её сокровище. Девочка старалась прятать и скрывать его. Потому что Эйприл по своему опыту знала, что единственный способ что-то обезопасить – держать это в тайне от других. Но Сэйди заметила. Потому что она была не только учёной. Она была ещё и подругой. Но у Эйприл раньше не было друзей, поэтому у неё вырвалось: – Это неважно. – Конечно, это было важно. – Мы поможем тебе искать, – предложила Сэйди. – Я как раз собиралась экспериментировать с… – Нет! – Эйприл не хотела кричать. И уж точно не хотела, чтобы глаза Сэйди погрустнели и наполнились слезами. – Серьёзно, Сэйди. Всё хорошо. Я его найду, – сказала Эйприл, потому что в тот момент была в этом уверена. – Я знаю точное место, где искать. Когда Сэйди зашагала по коридору прочь, Вайолет спросила: – Его забрал Страж, да? – Да, – ответила Эйприл. – Ты его боишься? – Нет. – Эйприл взяла Вайолет за руку. – Это он должен меня бояться. У Эйприл был секрет. И проблема. Девочка размышляла, и переживала, и сомневалась бо́льшую часть дня, пока наконец не уселась на кухне. Колин стоял на стуле, водружённом на стол, в одном из чёрных пиджаков Смиттерса, накинутом на плечи на манер плаща. – И тогда Страж вбежал в спальню… – Колин спрыгнул со стула и начал носиться по комнате. – Как… бегун! Ворвался через окно как ураган. С мечом наперевес! Колин взмахнул длинным французским багетом, который достал из-под своего пиджака-плаща. – И он пополз по комнате как… ползун. Ища мести и… маленьких девочек! – прошептал он на ухо Вайолет. Тим напрягся, Сэйди затаила дыхание, но Вайолет просто рассмеялась. Может потому, что солнце стояло ещё высоко, и на кухне было тепло, и дети слушали остросюжетные истории Колина уже целый день, а они становились всё более и более нелепыми с каждым повтором, и теперь никто уже не знал, где заканчивалась правда и начиналась выдумка. Никто, кроме Эйприл. Она знала слишком, слишком, слишком много. Эйприл видела человека. И нож. И выражение глаз Габриэля Винтерборна, когда она показывала ему мамин ключ. А несколько часов спустя кто-то ворвался в её комнату, и потом ключ исчез. Эйприл не верила в совпадения. Невезение? Да. Оно было знакомо девочке как её пять пальцев. Но совпадение? Нет. Поэтому Эйприл сидела тихо и неподвижно, пытаясь понять, что делать дальше. Одна её часть хотела позвать дядюшку Иверта и потребовать свои пять миллионов долларов. Другая часть хотела заплакать, потому что ключ пропал – и его забрал единственный человек, которого Эйприл когда-либо просила о помощи. И ещё одна её часть хотела ворваться в погреб и забрать своё у того безумца с ножом, вот только была одна проблема… Безумец. С. Ножом. Поэтому Эйприл пока ничего не предпринимала – только сидела. И размышляла. И пыталась понять, что задумал Габриэль Винтерборн. Всё-таки он мог убить девочек прошлой ночью, пока они спали. Но не стал. Габриэль мог ударить Эйприл по голове в том грязном пустом погребе и сбросить тело со скал ещё до того, как кто-нибудь обнаружит её отсутствие. Но он не стал. В конце концов, Габриэль мог оставить её поджариваться до хрустящей корочки той ночью в музее и забрать ключ себе, но вместо этого вернул его на место и отнёс Эйприл в безопасное место. И девочка не переставала задавать себе вопрос: почему? – Эйприл, что-то не так? – Мисс Нельсон смотрела на её тарелку с почти нетронутым блюдом, которое Колин называл «сюрпризом Смиттерса». Оно представляло собой макароны с мясом, сыром и соусом, которые запекали в духовке, пока они не становились слипшимися и очень вкусными. Когда-то Эйприл могла только мечтать о такой еде, но сейчас… – Я не голодна. Все как один прекратили есть. – Я позвоню доктору Эндрюсу. – Смиттерс отодвинулся от стола. – Нет! – Эйприл огляделась по сторонам. – Со мной всё хорошо. – Но ей было плохо, и больше всего на свете девочка боялась, что кто-нибудь это заметит. – Я просто… устала. Плохо спала ночью. – Это из-за Стража, – сказала Вайолет. – Дорогая, – Мисс Нельсон наклонилась к ней. – Я знаю, ночью было страшно, но Стража не существует. Это был не он. – Но… – Это был Габриэль Винтерборн. Все как один повернули головы и уставились на Эйприл как на сумасшедшую. И девочка поняла, что должна сделать. – Он вернулся, – сказала она, наконец приняв решение. – И бродит здесь по ночам, и… – Эйприл, – начала мисс Нельсон тоном, который был девочке слишком хорошо знаком. – Я не вру! Это он разбил вазу. Это он был в нашей комнате ночью, и… – Эйприл, я уже тебе говорила, ветер… – Это был Габриэль Винтерборн. Я не шучу! Пойдёмте. Я вам покажу.