— Не совсем. Полученные от нас сведения не станут новостью для Роммеля. Очевидно, что некоторые участки оборонительной линии слабее других. Неужели вы думаете, что воздушная разведка немцев не сможет установить это самостоятельно? — И поэтому вы хотите облегчить ей задачу? — Только для того, чтобы ловушка сработала наверняка. — А мне вот казалось, что мы хотим, чтобы старина Роммель атаковал сильнейшую позицию и вовсе не прорвался через рубеж. — Даже если нам удастся отразить его наступление, он только перегруппирует войска и атакует снова. Зато если мы заманим его в капкан, мы уничтожим весь Африканский корпус. — Нет, нет, нет! Это опасно. Рискованно! Не забывайте, что это наш последний оборонительный рубеж, мальчик мой. — Бодж покровительственно улыбнулся. — Вы хотите, чтобы между Роммелем и Каиром остался один жалкий узенький канал? Мне кажется, вы просто не осознаете… — Я даже слишком хорошо все осознаю, сэр. Давайте я переформулирую свое предложение. Первое: если Роммель прорвет линию, его нужно заманить в Алам-Хальфа ложной перспективой легкой победы. Второе: нужно, чтобы он атаковал кряж с юга, поскольку тогда ему придется воевать еще и с зыбучими песками. Третье: или мы ждем и смотрим, в каком направлении Роммель двинется в атаку, учитывая, что он может двинуться и на север, или же мы побуждаем его к движению на юг. Да, мы принимаем на себя ответственность за то, что тем самым укрепляем его шансы на первоначальный прорыв через рубеж. — Ну, — сказал Бодж, — теперь, когда мы это перефразировали, в плане появилось больше смысла. Сделаем вот что: оставьте мне его на некоторое время. В свободную минуту я изучу все внимательнее и посмотрю, можно ли привести этот план в божеский вид. И тогда, возможно, мы передадим доклад начальству. «Ага, — подумал Вандам, — итак, задача номер один — сделать Боджа автором этого плана. Ну что ж! Если Боджу не лень устраивать мышиную возню по любому поводу, удачи ему. Главное, чтобы все получилось на поле битвы». — Очень хорошо, сэр. Возьму на себя смелость напомнить вам о временно́м факторе… Если вы решите использовать этот план, то… — Майор, вам не кажется, что мне лучше самому судить о сроках? — Да, сэр. — В конце-то концов, все зависит от того, когда вы поймаете своего чертова шпиона. По-моему, вы в этом пока не преуспели. Или я не прав? — Вы правы, сэр. — Сегодня вечером я буду лично руководить операцией по его захвату, чтобы опять не вышло прокола. Ознакомьте меня с вашими планами, мы пробежимся по ним вместе… В дверь постучали, в кабинет вошел бригадир. Вандам и Бодж встали. — Доброе утро, сэр, — поспешил поприветствовать его подполковник. — Вольно, джентльмены, — сказал бригадир. — Я искал вас, Вандам. — Мы тут как раз разрабатываем один любопытный план… — Да, я видел докладную записку. — А, Вандам послал вам копию… Майор, даже не глядя на Боджа, знал, что тот в ярости. — Да, это так. — Бригадир повернулся к Вандаму. — От вас требуется ловить шпионов, майор, а не советовать генералам, как им действовать. Возможно, если бы вы тратили меньше времени на то, чтобы объяснять нам, как выиграть войну, вы бы лучше справлялись со своими обязанностями. У Вандама упало сердце. — Я как раз говорил… — начал Бодж. Бригадир прервал его: — Но поскольку вы это все равно сделали и раз уж у вас родился такой блестящий план, я хочу, чтобы вы пошли со мной и представили его Окинлеку. Вы отпустите его, Бодж? — Конечно, сэр, — процедил тот сквозь зубы. — Хорошо, Вандам. Совещание вот-вот начнется. Идемте. Вандам последовал за бригадиром и подчеркнуто мягко закрыл дверь перед носом Боджа. В тот день, когда Вульф должен был еще раз встретиться с Еленой, майор Смит нанес свой очередной визит в плавучий домик. Принесенная им информация оказалась чрезвычайно ценной. Алекс и Соня снова совершили обычную процедуру, причем Вульф чувствовал себя актером во французском фарсе, которому приходится каждый вечер прятаться на сцене в одном и том же шкафу. В соответствии со сценарием Соня и Смит, поцеловавшись немного на диване, переместились в спальню. Когда Вульф вышел из своего укрытия, шторы были задвинуты, на полу лежал портфель Смита, рядом стояли его ботинки и валялись шорты со свисающими из кармана ключами. Вульф открыл портфель и принялся читать. Смит снова явился на яхту прямо с утреннего совещания в генштабе, где Окинлек обсуждал со своими подчиненными дальнейшую стратегию союзников и решал, что им делать. После нескольких минут чтения Вульф понял, что он держит в руках полное изложение действий англичан на последней оборонительной линии при Эль-Аламейне. Линия состояла из артиллерии, расположенной на высотах, танков на равнинных участках и минных полей по всей ее протяженности. Горный кряж Алам-Хальфа в пяти милях от центра линии был тщательно укреплен. Вульф отметил, что южный конец линии гораздо слабее других участков как по количеству войск, так и по плотности минных полей. В портфеле у Смита имелась также бумага, где излагались данные английской разведки о позициях противника. Разведка союзников считала, что Роммель попробует прорваться по южному краю, но не исключала возможности и северного наступления. Внизу, прямо под текстом, была от руки сделана приписка карандашом. Пара этих строк, по всей видимости торопливо нацарапанных Смитом прямо на совещании, показалась Вульфу гораздо интереснее, чем вся предыдущая информация, вместе взятая. «Майор Вандам предлагает ввести противника в заблуждение. Согласно его плану, нужно побудить Роммеля к совершению прорыва через южный край, завлечь его к Алам-Хальфа и там, в районе зыбучих песков, уничтожить. План принят Ок.». Ок. — это, разумеется, Окинлек. Какое дивное открытие! Теперь у Вульфа в руках находился не только подробный план оборонительной линии противника — ему было также доподлинно известно, что замышляют англичане в надежде перехитрить Роммеля. Но самое интересное, что этот план принадлежит Вандаму! Да уж, эта операция должна остаться в анналах истории как величайшее шпионское дело века. Алекс Вульф лично обеспечит победу Роммеля в Северной Африке. «Они должны сделать меня египетским королем», — улыбнулся он, довольный собой. Он поднял голову и увидел Смита, стоящего между занавесками и смотрящего на него. — Ты кто такой? — взревел Смит. Вульф с ужасом понял, что, увлекшись чтением, совершенно не обращал внимания на то, что происходит в спальне. Видимо, что-то у них там пошло не так, как обычно, сценарий был нарушен, предупредительного выстрела пробки не прозвучало. А он тут полностью погрузился в размышления над стратегиями, запоминая бесконечные номера дивизий и бригад, количество человек и танков, горючего и материала, расположение высот, низин, зыбучих песков. Это поглотило его внимание, звуки из внешнего мира не достигали сознания. Алекс вдруг страшно испугался, что ему могут помешать в момент его величайшего триумфа. — Это же мой портфель! — воскликнул Смит и шагнул вперед. Вульф моментально оказался на ногах, подскочил к майору и повалил его на пол. Соня закричала. Вульф и Смит одновременно вскочили на ноги. Смит был маленьким, худым, на десять лет старше Вульфа и к тому же находился в плохой физической форме. С выражением сильнейшего испуга на лице он отступил назад, наткнулся на полку, беспомощно огляделся и не придумал ничего лучше, как схватить стеклянную вазу для фруктов и кинуть ею в Вульфа. Он промахнулся, ваза пролетела в кухню, попала в раковину и разлетелась на куски. «Шум, — подумал Алекс, — если он будет производить столько шума, сбегутся люди». Он двинулся к Смиту. Смит прижался спиной к стене и крикнул: — На помощь! Вульф ударил его всего один раз — в челюсть, но майор и от одного удара потерял сознание и медленно осел на пол. Соня подошла ближе, не сводя со Смита широко раскрытых глаз. Вульф потер костяшки пальцев. — Мне это удалось впервые, — сообщил он. — Что? — Нокаутировать человека одним простеньким ударом в подбородок. Я думал, так только боксеры умеют. — Забудь об этом. Лучше скажи, что нам теперь с ним делать. — Не знаю. Вульф быстро прокрутил в мозгу все возможные варианты. Убивать Смита опасно: смерть офицера и пропажа его портфеля в сложившейся ситуации поднимут страшный переполох по всему городу. Кроме того, куда деть тело? К тому же, если Смит умрет, никаких секретов от него уже не дождаться. Майор глухо застонал и пошевелился. Вульф раздумывал, можно ли просто отпустить его. В конце концов, если Смит раскроет, что с ним происходило на яхте, он впутается в это дело так, что потом не отмоется. Это не только испортит ему карьеру, его могут посадить в тюрьму. А он не похож на человека, способного пожертвовать собой во имя высших целей. Позволить ему уйти? Нет, все-таки это слишком опасно. Знать, что по городу разгуливает британский офицер, который может в любую секунду раскрыть все секреты Вульфа… это невозможно! Смит открыл глаза. — Ты… — сказал он, — ты тот самый… который познакомил… в клубе… все было спланировано… — Заткнись, — спокойно сказал Вульф. Убить или отпустить: какие еще варианты? Только один: держать его здесь, связанным, с кляпом во рту, пока Роммель не возьмет Каир. — Шпионы проклятые, — сказал Смит, его лицо побелело. — А ты что думал, что я без ума от твоего жалкого тельца? — усмехнулась Соня.