Монстр. Первое, что пришло в голову, и, скорее всего, самая верная характеристика того, кого мы увидели. От паука в нем была левая половина. Четыре лапы, полбрюха и полголовы с тремя злобными глазами-бусинами. Вторая часть представляла собой клочки, лоскуты и части других животных, сущностей, которых он присвоил себе шантажом или в бою. Я различила львиный хвост, крыло летучей мыши, змеиный глаз, рыбью чешую, медвежью шкуру, кошачье ухо, иглы дикобраза, загнутый рог барана… За свою жизнь Илья обворовал, вырвал куски слишком у многих, и теперь собирался пополнить коллекцию крыльями сущности Яблонева. Обе половины огромной махины, представшей перед нами, были сшиты между собой серыми пульсирующими нитками его энергии-паутины. Я хорошо уловила тот момент, когда змеиный и все паучьи глаза остановились на вороне, встречая очередную фиолетовую завесу распахнутой пастью, полной самых разных клыков и зубов. Он просто раскусил ее, затрясшись всем телом и издав какой-то клокочущий булькающий звук, леденящий кровь. Смех. О боги! Сплюнув, тварь снова разинула пасть, и на этот раз из нее к ворону вылетел липкий серо-желтый сгусток. Стремительно, беспощадно точно он настиг свою цель, врезавшись в величавую птицу. Вороний и человеческий крик смешался в ушах с испуганным воем дога и очередным смешком монстра, и меня выбросило в реальное, на тот же стул, к натирающей кожу бечевке. Влад упал на колено, опираясь кулаком о крышу, Илья не двинулся с места: – Старая школа, малыш. Как говорится: опыт не пропьешь. Вскинувшись, мой темный снова выставил руку, на секунду я не узнала его лица: заострившиеся черты, ставшие почти черными глаза, ни единого намека, что парень передо мной был способен на улыбку или крепкое объятие. Ведьмак в нем развернулся на полную катушку, прежде никогда не показываясь мне так явно. Мужчина цокнул языком: – Птичка-птичка, поиграем. Знаешь, в чем твоя ошибка, как и всех предыдущих? Все вы атакуете меня. Не увидев никакого смысла и логики в словах практикующего, я сосредоточилась на себе. В ментальном мне хотелось побежать и заслонить Влада, но дог могла только наблюдать, так же как и я сейчас. – Слишком много говоришь, – выдохнул Яблонев, прежде чем перейти на темный язык, воспринимаемый мною, как треск и гудение. Практикующие схлестнулись пассами в воздухе, я чувствовала, что Влад действует на пределе своих возможностей, и если следующий раунд снова будет в пользу Ильи… Собственная беспомощность злила, жалила виной куда-то между ребер, подстегиваемая царапающимся изнутри страхом. Я как чертова собака на этой привязи. Какой смысл, а? Какой смысл быть потомственным фамильяром, обладать всеми способностями, если всего одна дурацкая веревка способна поставить на этом крест? Яблонев потерял позицию, отступив на шаг, и от того, что пришло по связи, перехватило дыхание. Владу было больно. Сохраняя спокойствие и сосредоточенность внешне, внутренне ведьмак содрогался и едва успевал дышать. Мой худший кошмар. Настолько ужасный, что я никогда не позволяла себе всерьез задуматься даже о возможности подобного. О возможности потерять Влада. Не ссоры, не прекращения общения, не того, что он уйдет, а того, что в один момент его просто не станет. Безумие. Ментальное и реальное слилось в одно, сменяя друг друга вспышками. Мне казалось, я злилась раньше? До этого момента я не знала, что такое настоящая ярость. Неконтролируемая, слепящая, разрушительная сила заполнила каждую клеточку, словно кипяток чашку чая. Нет зверя опасней, чем тот, что загнан в угол. Нет фамильяра опасней, чем тот, что видит и чувствует боль своего практикующего. Сфокусировавшись на Илье, я взревела, выпуская наружу своего монстра. Не имея возможности посмотреть в зеркало, я тем не менее была уверена, что только что фамильяр во мне проступил так же четко, как и ведьмак во Владе. Все виделось по-другому, слышалось точнее, чуялось острее, и даже думалось иначе. «Стопроцентное слияние», – сказал однажды Яблонев, отвечая на одной из наших долгих прогулок на мой вопрос об этой своей метаморфозе. Наконец-то стала понятна моя главная ошибка. Ошибка, приведшая нас на эту крышу. Такому нельзя было научить, только понять самому, прочувствовав от и до. Все это время, с тех пор как запустилась программа фамильярства, я не выкладывалась на всю. Верила, училась, тренировалась, применяла способности, но все это было… калькой. Вот почему в ментальном пространстве я всегда видела дога со стороны и лишь в редких случаях становилась с ней единым целым. Каждый день своего фамильярства я пользовалась силами сущности, отказываясь переступить последнюю черту, осознать, что дог и я – одно целое. Я будто списывала домашку с решебника, вместо того чтобы сесть и выполнить все задания самостоятельно. Или же одалживала денег взаймы, блокируя мысль пойти и заработать их. Рык вспарывал горло, губы обнажили клыки, мышцы налились незнакомой прежде силой. Я все еще оставалась загнанным зверем, а значит, самым опасным существом здесь и сейчас. Вскинув голову, я щелкнула челюстью и рванула вперед, напрягшись всем телом. Нет таких цепей, что сдержали бы бешеную собаку, куда там жалкой веревке? Не выдержав нагрузки, бечевка лопнула, и этот треск стал все равно что музыкой для ушей. Вскочив со стула, я запустила им в Илью, попадая в мангал и опрокидывая его набок в вихре искр, золы и угля. Мужчина вскрикнул, отпрыгнув влево и нелепо дернув руками. Влад поспешно поднялся на ноги, моего Князя немного шатало, но это пройдет. Я рядом, больше не беспомощна и наконец-то могу быть ему поддержкой, опорой и защитой. – Поглядите-ка, – быстро пришел в себя Илья. – Щеночек разбушевался, хозяина обидели? Ментальное превратилось в тень реального, сосуществуя в одном пространстве. Глаза паука-монстра обратились ко мне, он зашипел, демонстрируя весь свой арсенал зубов, игл и когтей, и я глухо зарычала, готовясь напасть, вцепиться и порвать его на сотни крошечных кусков. Его движение было слишком быстрым и резким для такой неповоротливой на вид твари. Серая пелена паутины, покинув рот, устремилась не ко мне, а к Владу, и, вместо того чтобы рвануть к монстру, я кинулась ей наперерез, взвившись в воздух над дорогой в ментальном и оказавшись точно на прямой между Ильей и своим ведьмаком в реальном. Язык обожгло холодом, нос забило гнилью и падалью, лицо словно оказалось в паутине, пытающейся вгрызться в кожу, но этот эффект спал, как только меня со всех сторон окутала фиолетовая энергия Влада. То есть почти сразу. – Хрен. Ты. Угадал, – прорычала я, раскусывая эту дрянь и отбрасывая прочь. Напульсники на запястьях и кольцо с агатом разом потеплели, похоже, также приняв и перетянув на себя часть насланной Ильей мерзости. Гнев клокотал внутри, пенил кровь, пульсировал на языке и стучал в висках, превращая все вокруг в красно-серое. Жажда крови, желание настигнуть, схватить и растерзать туманили голову, тело чувствовалось одной мощной пружиной… Крыло ворона нежно коснулось макушки дога, прежде чем птица вновь набрала высоту. Рука Влада обняла за плечи, прижала спиной к груди ведьмака, удерживая от опрометчивого броска в сторону нашего врага, и я вжалась в него, ожидая точной команды. Так было правильно. Так было естественно. Так строилась связь и наша работа в команде, фундаментальная истина нашего тандема. Он – разум, я – сила. Он – ориентир, я – действие. Он – воин, я – его щит и меч. Монстр напротив снова зашипел, распахивая пасть, все конечности странно задергались, нити, связывающие его тело, засветились… – Вместе, – шепнул Влад на ушко, согревая его своим дыханием. – Вместе, – выдохнула я, готовая следовать любому плану своего темного. Чем бы это ни было на языке практикующих, я поняла, что надвигающиеся на нас молочно-серые щупальца, растущие из швов, что скрепляли Илью в одно целое, его козырь. Слишком много точечных противников, никакой единой завесы, которую я могла бы раскусить или разодрать, как прежнюю. Можно пытаться быстро перегрызть каждую или… Рука Яблонева вытянулась вперед, вторая по-прежнему обнимала меня, не отпуская. Ворон описывал круги над догом, я сосредоточилась на приближающихся отростках. Ни один из них не должен был дотянуться до Влада. Эта гадость его не коснется. Я скорее откушу себе лапы и выцарапаю глаза, чем позволю подобное. Моя алая ярость влилась в фиолетовый поток его силы, подпитывая, заряжая и уплотняя прозрачную стену, выросшую на пути атаки Ильи. При столкновении двух энергий потери понесли все. Враг вскрикнул, и я бы порадовалась этому, глядя, как его щупальца постепенно превращаются в пыль и уносятся ветром из леса Яблонева, если бы не чувствовала все, что происходит с ведьмаком. Несмотря на мою помощь, Влад держался с трудом. Его сердце било в лопатку так быстро и сильно, словно к спине прижималась запыхавшаяся пичуга, а не практикующий. Мой темный задыхался, стискивал зубы, усилием воли не позволяя трясущейся руке согнуться и опасть, каждый раз упрямо выставляя ее перед нами. Однако долго он не продержится даже со мной в качестве батарейки. Мы оба слишком потратились за этот день, начиная с нападения на ПрахМир. Нужно что-то делать, срочно, пока есть что использовать, пока мы все еще на ногах… Илья нас недооценил, но и мы ошиблись в возможностях противника. Я думала, что гниение и общее состояние не позволят ему размахнуться настолько, не приняв во внимание, как сильно он хочет жить. За счет Яблонева. Поверила в то, что Паук показывал все время до прихода Влада. Он прикидывался немощным и слабым, усыплял внимание, чуть ли не давил на жалость, скрывая, насколько силен. Отростки все не заканчивались, и наш барьер истончился, справляясь с ними уже не так хорошо, как прежде. Несколько из них переплелись между собой и ударили по стене на манер тарана. Влад шумно выдохнул, и я скривилась, понимая, что за всем этим прячется стон боли и изнеможения. К счастью, я уже знала, как это исправить. Всего лишь убрать источник его проблемы. Кажется, Илье на том конце крыши слишком спокойно стоится. Ничего. Сейчас мы устраним это досадное упущение. Практикующие могут продолжать обмениваться своими ментальными ударами, но мы, потомственные темные фамильяры, знаем, что нет ничего надежнее физической расправы. – Только когда я скажу, – прошептал Яблонев, едва двигая губами. Конечно же, подсматривать в мою голову ему ничто не могло помешать. Даже угроза смерти, практикующий-психопат и полное истощение. – Мне нужно будет немного времени, чтобы «перезарядиться». Всего минуту. Сможешь отвлечь его на себя? – Для тебя – хоть две, – так же тихо пробормотала я, затылком чувствуя, что ведьмак чуть улыбнулся, скрывая лицо от Ильи за моими волосами. Барьер стал не толще пищевой пленки, когда Влад отпустил меня с коротким: – Не сдерживайся, Герцогиня. И не собиралась. Стая еще никогда не была так едина со мной, как в это мгновение. Движение началось быстрее мысли. Вырвавшись из-под руки темного, я побежала по прямой, сквозь завесу, без каких-либо сложностей. Они начались сразу после нее, когда мерзкие щупальца открыли охоту, временно оставив в покое барьер, защищающий Яблонева. Что ж, у меня для них плохие новости. Я открыла охоту раньше. Гнев не тянул назад, как прежде до этого. Больше я не боялась причинить вред, напротив, собиралась насладиться каждой секундой процесса. В свете луны, чувствуя скорость, ветер и стаю вокруг, это было так просто. Просто уклоняться, избегать прикосновений отростков и становиться все ближе к цели, прорываясь сквозь них, когда они все же настигали. Прыгнуть, пригнуться, припасть, вправо, влево, вцепиться, тянуть, грызть… Каждым вздохом, рыком и атакой я воплощала опыт предков. Пусть прежде они не встречали такого противника, бой – всегда бой, неважно с кем. Щупальца кружили вокруг, жалили холодом, пытались обвить шею, опутать с ног до головы, залепить глаза. Рот заполнила липкая тухлятина, что-то колючее сдавило правую сторону, стараясь перемолоть все кости, прежде разбитые губы ныли и гудели, тошнота… Все накатило разом, пока в ментальном я-дог продолжала отбиваться от отростков, шаг за шагом приближаясь к Илье в реальном. Кажется, он воспользовался временным выбыванием Яблонева и каким-то образом усилил мое плохое самочувствие. – Глупая псина, – прошипел мужчина, краем глаза я видела, как он резко взмахнул рукой сверху вниз, и чудовище, обитавшее в нем, выкинуло новые щупальца, удвоив их количество. Очень мило, но номер не пройдет. Остановку «страх» я проехала давно. Плевать на боль, тошноту, холод и чертову армию производных от его монстра. Я обещала Владу две минуты, и я их обеспечу. Расстояние между мной и Ильей оставалось метров пять, когда особо ловким маневром он все же сбил меня-дога с лап в ментальном, и я завалилась на крышу, едва успев подставить руки. Серая энергетика подгребала под себя, давила глыбой льда, смыкалась над головой, перекрывая доступ к кислороду, растворяла поддерживающий меня все это время гнев в унынии и апатии. Как противно, пусто и липко… Яблонев свистнул, привлекая внимание. Усилием воли я повернула голову в сторону Князя, надеясь, что у него все готово, чем бы оно ни было. Только надеяться и оставалось: щупальца устремились к Владу, и никакой преграды на их пути уже не осталось. Держа перед собой скрещенные руки в знаке «тема закрыта», ведьмак стремительно их разомкнул, разводя в стороны. Вместо привычной фиолетовой волны крылья ворона нагнали нечто другое. Огромное, мощное и бесконечно знакомое. Слепяще-белый, арктически-ледяной, излучающий лютый беспощадный север, на Илью надвигался снежный буран. Захарова! Наверняка, прежде чем прийти сюда, Влад посоветовался с Настей, и Безумная Шляпница не оставила его в беде, поделившись собственной энергетикой. Мужчина закричал в полный голос, когда сила третейского судьи нашего круга настигла и проморозила каждый отросток его сущности, от кончика до самых швов, и рассыпала на крошечные льдинки. Та же участь постигла и опутавший меня кокон. Губительный для всех приемов Ильи, мне холод Захаровой принес лишь облегчение, свежесть и бодрость. Как стакан холодный воды после восьмичасового сна выпила. – Она просила передать тебе, – заговорил Влад, глядя на противника. – «Связался с лучшими – умри как все». О да. Настя чувствуется в каждом слове, определенно. Так и вижу, как, говоря это, она поглаживает набалдашник трости, демонстрируя легкое недоумение и утомленность глупостью окружающих. – Детки, – потряс головой Илья, вновь поднимая руки. – Даже если сможете выиграть это сражение – война вас развеет. Это, конечно, если сможете. Давно перестав пытаться понять, о чем он, я не ослабляла внимания, взвившись на ноги, как только монстр задвигался, стряхнув с себя ледяную корку. Вот же живучая тварь! Налетев со следующим порывом ветра, ворон в ореоле фиолетового, чернильного и черного клюнул звериную ипостась Ильи в шов, склеивающий между собой куски медвежьей шкуры и гладкой кожи какой-то ящерицы, и дернул серую нить энергии на себя, проникая в нее собственной. Понимание передалось по нашей с Владом связи. Ослепленный самоуверенностью, Паук сам подсказал моему практикующему, как действовать. Наверняка все, с кем он прежде сталкивался, пытались нанести больший урон паучьей стороне, видя ее главной. Влад же собирался растащить чудовище на составляющие, лишить всего, что давало тому силу… Ворон заложил вираж, увернулся от нескольких хвостов и жвала и на этот раз потянул за нить, скрепляющую крыло летучей мыши и лапу, возможно, принадлежавшую обезьяне. Стая взревела, веля не медлить, и я-дог напала с другой стороны, вгрызаясь в шов между львиным хвостом и еще чьей-то шерстью. Не двигаясь в реальном, ментально мы с Владом кружили вокруг Ильи, по очереди нанося удары, дергая за швы. Нам не нужно было переговариваться друг с другом, координируя усилия. Все транслировала связь. Он отвлекает – я прыгаю, хватаю и тащу, и наоборот. Ни в коем случае не нападать с одной стороны, пусть паук вертится, как уж на сковородке. Видя врага только с одного бока, я знала, как обстоят дела с другого. Связь между Владом и мной пульсировала. Толстая, как канат, прочная, как сталь, гибкая, как шнур. Мы были словно два устройства, соединенные одним USB-проводом, перегоняя друг другу всю информацию в режиме нон-стоп. Серых швов, пронзенных фиолетовым, становилось все больше, вонь мертвечины усилилась, воздух сотрясали крики терпящего поражение врага, утробное рычание и яростное карканье. Первым от монстра отпал львиный хвост. Скатившись с сущности, он растворился в белой вспышке. На мгновение я увидела призрачную фигуру мужчины, сквозь которую проглядывал лев. Мне показалось, что сущность посмотрела с благодарностью, прежде чем, встряхнув шикарной гривой и махнув хвостом, исчезла, словно ее тут никогда не было. С каждой последующей деталью, выбитой из этого жуткого живого конструктора, история повторялась. Крыло летучей мыши принадлежало пожилой колдунье. Кивнув, она молитвенно сложила ладони в благодарности и растворилась в ночи. Шкура медведя освободила крепкого на вид мужчину. Стукнув кулаком в грудь, он превратился в часть лунного света, окутавшего на мгновение Влада, отразив от него плевок паутины. Вместе со змеиным глазом освободилась молодая девушка, едва ли старше меня. Отсалютовав двумя пальцами ото лба, ведьма ободряюще усмехнулась, прежде чем ее кобра раздула капюшон и перехватила еще один сгусток серой энергии, прикрыв ворона. Были и части, после которых никого не появлялось, они просто уносились ветром, словно дым. Благодаря связи и Яблоневу, прекрасно понимающему, что тут происходит, я знала, что мы видим призраков тех, чьи силы были вырваны Ильей с боем, на последнем вздохе жизни. Отсутствие хозяев сущностей означало, что те живы и отдали дар добровольно. Хорошо, когда под рукой телепатический гид по миру практикующих. Тревога кольнула куда-то за сердце. Ворон продолжал терзать образовавшиеся отпавшими «трофеями» раны, стремясь добраться до самой сути. Паук больше не отбивался. Мы со стаей знали разницу между настоящей дракой и ее имитацией. Слабые колыхания конечностей и щелкающая вхолостую пасть не могли считаться достойным отпором. Сильно сомневаясь, что Илья вдруг решил перестать бороться, начиная что-то подозревать, я вынырнула в реальное, полностью исчезнувшее из поля зрения с тех пор, как Яблонев понял, что нужно делать. Практикующий больше не стоял напротив нас, нет. Он что-то судорожно доставал одной рукой из тайника в бортике крыши, сидя на корточках за опрокинутым мангалом, второй отмахиваясь от Яблонева, как от назойливой мухи. Оценив потрепанный вид мужчины, словно посеревшую кожу и хриплое дыхание, я почувствовала от него нечто… разительно отличающееся от того, что он излучал ранее. Дикий страх, но не перед нами. Паук был в ужасе от возможности поражения и его последствий. Больше всего на свете он боялся потерять свою сущность, и сейчас, когда она распадалась на куски, Илья был готов на все. В лунном свете в руке практикующего блеснул пучок вороньих перьев и… о боги, его пальцы сжимали мою фотографию. Одну из тех, что стояла на самой высокой полке книжного шкафа, где я у бабушки с дедушкой в деревне обнимаю соседского пса за шею. Должно быть, Игнат украл ее и передал брату в качестве еще одного запасного плана! – Даже не думай! – рявкнул Яблонев, и волна его силы пронеслась по крыше, ударяя по врагу. Илья содрогнулся, не успев поднести пучок и фото к тлеющим углям, оставшимся в перевернутом мангале. Оскалившись на Влада, он снова потянулся к остаткам своего костра, схватив валяющуюся рядом железку, ранее принесшую мне массу непередаваемых ощущений.