– Пожалуйста! – улыбнулась Ирка, сдувая улыбку и морщась, как только мужчина отдалился. – Фу. Неприятный какой-то и болезненный. – Чему тут удивляться, человек больницу и искал. Но одеколон его… вонючий. – Да? Я не почувствовала. – Может, лошади запахи воспринимают по-другому? – недоверчиво спросила я, уже второй раз за день расходясь с подругой в вопросах обоняния. – Может, просто не надо постоянно всё обнюхивать? – Я что, правда так часто говорю об этом? – Да. Это не плохо, но… просто раньше, до всего этого… – До Влада, – уточнила я. – Да, до Влада у тебя было много тем для разговоров, а теперь сплошные курсы фамильярства. Я сама такая, но все-таки было бы неплохо вернуть нормальные девчачьи обсуждения. И еще вернуть общественную жизнь! Например, сходить вдвоем куда-то кроме пар или все же пересечься завтра с Денисом, – с напором посмотрела Ругалова. – Не мытьем, так катаньем, да? Ладно, согласна, – капитулировала я, нехотя признавая, что в чем-то Ирка права. И впрямь, куда-то ушли наши споры о сериалах, вечерний обмен картинками-приколами в социальных сетях, да и все диалоги стали похожи на согласование расписания между учебой, домом и занятиями с практикующими или вопросы, связанные с ними. – Хочу покраситься в темный шоколад, – пару секунд спустя высказала Ирка, и, переглянувшись, мы засмеялись. К четвергу я была сыта «общественной жизнью» по горло. Реальной и виртуальной. После совместных посиделок в кафетерии во вторник Ругалова мигом наметила поход в кино на вечер среды, куда, конечно же, пригласила Дениса. Веселый вечер перетек в не менее веселую прогулку и ужин в пиццерии, и мне впервые за долгое время было настолько просто, свежо и мирно. Оказалось, Хворостухин (для друзей просто Дэн или Хворост) неплохой рассказчик, такой же сериаломан, как и я, обожает собак (Ира не могла остановить свой лошадиный ржач минуты две), большой поклонник русского рока, водит мотоцикл и предпочитает острую пищу. В целом Денис был отличным парнем, но, каждый раз смеясь его шуткам, я думала, а оценил бы их Яблонев? Какая-то пугливая мышка во мне разгоняла всех тараканов и скребла коготками, отчего-то боясь, что ведьмак уже все знает, заглянув в мою голову вечером во вторник, во время привычной тренировки и встречи с клиентами. Пусть Влад и обещал больше так не делать, я помнила его утверждение, что некоторые мысли просто невозможно проигнорировать. Мы не разговаривали о произошедшем в субботу перед выбором толстовки, ни слова об укусах, и все же… Я чувствовала себя гадко, собираясь в кино с Денисом и ничего не говоря об этом Владу. Пусть темный ни разу даже не намекал на возможность отношений, как у Ирки с Лешей, но там, под лестницей, и все наши ночевки в одной кровати, и еще миллион мелочей вроде прикосновений – были его инициативой. Желанной для меня, но все же его. В четверг вечером я ощущала себя по меньшей мере Цезарем, ведя одновременно пять чатов – с Владом, Иркой, Денисом, Ярославой и Дашей, заваливающей меня эскизами и уточняющими вопросами, смотря с мамой очередной мистический хоррор – и все это попутно с написанием курсовой. Поэтому поначалу я не увидела эсэмэски от Тамары. «Агата, привет. Мне понадобится твоя помощь. Не против?» Первая мысль касалась дня рождения Влада, о котором я могла забыть. Быстро вспомнив, что оно в октябре, я мотнула головой, отгоняя последующие, более страшные предположения. Например, о неизлечимой болезни. «Что случилось?» Пожалуйста, пусть это будет что-то милое. Может быть, ей нужно подсказать рецепт. Или помочь выиграть у Влада какой-нибудь спор. «В пятницу утром я уезжаю к матери на неделю. Вся еда в холодильнике, но мой сын – упрямый лентяй. Не могла бы ты приехать утром в субботу и проверить, что он питается чем-то кроме воздуха и пиццы?» Фыркнув со смеху, я на волне облегчения набрала «ОК!», приставив к нему кучу смайлов с поднятыми вверх большими пальцами, ухмыляющихся и даже одного дьяволенка. Тоже мне проблема. Поест как миленький, никуда не денется. Яблонев пока ничего не говорил о планах на выходные. Может быть, попробую сделать ему сюрприз, тем более что ключ от калитки у меня есть, а где лежит запасной от дома – известно. – Что такое? – поинтересовалась мама. – В субботу утром заеду к Владу, нужно будет ему кое с чем помочь, – уклончиво ответила я, на что Ма как-то слишком понимающе покивала. – Отлично. А пока иди и помоги маме. Поставь чай. Показав ей язык, я тем не менее покорно потащилась на кухню. Чай – это святое. Пятница пролетела, как один миг, начавшись с сообщения Ирки о том, что она прогуливает, чтобы помочь Леше, и желает мне сладких снов. Прикинув, что успею сдать курсовую в понедельник, я последовала ее совету, перевернувшись на другой бок. Четыре дня на всех парах, от первой до пятой, можно и отдохнуть, все равно сегодня одни лекции, а сериалы сами себя не посмотрят. Выспавшаяся и довольная, я расщедрилась до такой степени, что убралась в квартире и приготовила свой фирменный пирог, израсходовав последнюю банку консервированной вишни от бабушки. Угощу завтра Влада, он как раз предпочитает все вишневое: от варенья до сока. К десяти утра следующего дня я подходила к дому Яблонева, чувствуя, что ведьмак спит. Наверняка снова до пяти утра работал с деревом или корпел над своими атрибутами. Запасной ключ от дома оказался на том же месте, что показывал ранее темный, так что я беспрепятственно прошла обе двери, вскоре тиская довольного моим визитом Кельта. Умный пес и не думал гавкать, то ли боясь разбудить хозяина (опасно для жизни), то ли причислив меня к вип-персонам, лаять на которых недопустимо. Разувшись, я поморщилась от едва заметного сладковатого аромата духов (наверняка не успел выветриться после последней вчерашней клиентки), достала из пакета форму с половиной пирога и, повесив куртку, направилась прямиком на кухню. Изучение холодильника подтвердило, что мамы Влада и правда не будет примерно неделю, судя по срокам годности на всех упаковках молочных продуктов и готовых салатов. Беря в расчет размороженное мясо и надежно запакованные сваренные овощи, хитрая Тамара сильно преуменьшила мою роль. Наверное, опасалась, что откажусь. Следовало писать не «проверить», а «приготовить и проверить». Уж она-то точно знала, что навык готовки у ее сына не то что приравнивается к нулю, а стремится в минус. Покачав головой и взглянув на время, я выложила на стол все продукты, подготовленные ведьмой, соображая, что из этого можно сделать сытного и долго хранящегося. Список блюд наметился сам собой, и, нацепив фартук, я принялась играть в шеф-повара, стараясь особо не шуметь. В самом разгаре работы над борщом сквозь запахи варившегося мяса, тертой свеклы и жареного лука просочилась фруктовая сладость. Кельт дернул ушами, поднимаясь на лапы, и я посмотрела на арочный проем, сама различая чьи-то слишком легкие шаги. Не Влада. Несмело на кухню заглянула высокая девушка с заспанным лицом, небрежным узлом черных волос на затылке, босая и в длинной черной футболке с изображением группы «Кино», принадлежавшей Владу. Следующее, что я подметила, пока в животе крутилась рулетка, это отсутствие лифчика и то, что майка едва прикрывает ее пятую точку. Последнее, засушившее мое горло и сдавившее грудь наблюдение касалось запаха девушки. Из-за близости более отчетливого и разложенного перед моим обонянием, как ноты песни перед музыкантом. Она пахла Яблоневым. Провоняла им насквозь. Древесная стружка и горящий воск были втерты в ее приторную фруктовость кожей в кожу и приправлены острым, взрывающим голову запахом. Инстинкт, логика, интуиция, что бы из них ни выступило подсказчиком, я точно знала, чему принадлежит эта острота. Сексу. – Привет, – улыбнулась незнакомка. – Ты Агата, да? У нее голубые глаза, и она знает мое имя. Аккуратный маникюр и педикюр. Милая, заспанная, клише из рекламного ролика хлопьев или йогурта. Таким приносят утром кофе в постель и зовут на романтическую прогулку по городу. Не просто по городу, а чему-то рангом не ниже Парижа. – Привет, – ком в горле ухнул ледышкой в живот, попадая на ту самую рулетку и останавливаясь на нуле. – Верно, а… ты? – Карина, – моргнула девушка, хлопнув себя по лбу и тут же засмеявшись. – Извини, спросонья я совсем нетактичная. Просто Влад рассказывал о тебе, так что я сразу же поняла, что это ты. – А, – глубокомысленно выдала я, отворачиваясь, чтобы выключить газ под сковородкой с луком и морковью. Самое время бежать. – Я не думала, что у Влада сегодня гости, Тамара попросила заглянуть, убедиться, что ему есть что есть. Кто же знал, что ему еще и есть с кем спать. Интересно, его мама в курсе? Или он скрывает Карину от нее так же, как пытался меня? Надо же, рассказывал обо мне! О боги, просто выпустите меня отсюда! Все эти укусы, прикосновения, личные разговоры… Кажется, меня сейчас взорвет, и чудесной модной кухне Яблоневых потребуется капитальный ремонт. Кафельный пол на секунду превратился в нечто размытое, прежде чем вновь стать четким. Где-то на ментальной дороге среди полей дог ходила из стороны в сторону, нетерпеливо рыча и скалясь. Знаю, детка, знаю, сейчас побежим к горизонту, как можно быстрее и как можно дальше. – Ты знакома с Тамарой Владимировной? Я видела ее пару раз мельком. – Карина понизила голос: – Она очень строгая, правда? Понятно. Тома знает о Карине, и она ей не очень-то нравится, раз… не мое дело. Тут вообще из моего – только пирог в форме на столе. И тот – подарок Яблоневу. – Не заметила, – пожала я плечами, стягивая фартук и быстро распихивая остатки продуктов по полкам холодильника. Хватит с него и борща. Не хочет готовить – пусть не ест или давится едой на заказ. Я, в конце концов, сюда кухаркой не нанималась. – Я спешу, так что подхватишь эстафету борща? – Я указала большим пальцем себе за спину. – Обещала помочь подруге к часу с покраской волос, а она живет на другом конце города. – Ой, конечно, – покивала Карина. – Ты очень спешишь или, может, хотя бы чая со мной попьешь? – Карин, ты выпускала Кельта? – послышался с лестницы удивленно-веселый голос Яблонева. Надо же, кто-то настолько утомился за ночь, что даже банально не «прощупал» пространство дома и не почувствовал меня. Сюрприз, Князь. – Очень спешу, – вместе с тем ответила я девушке, выходя из кухни. – Доброе утро. Я выпускала Кельта. Двадцать минут на участке, потом попросился домой. Извини, сходила бы с ним в парк, но была занята готовкой борща, – оскалилась я на Влада, доводя до его понимания, что в действительности значит утверждение «злая, как собака». – Агата, – ведьмак застыл на лестнице, не дойдя одной ступеньки. Пожалуй, это первый раз на моей памяти, когда на его лице проступила растерянность. Добро пожаловать в мой мир. Именно в нем не знают, что сказать, глупо моргают и судорожно думают, как побыстрее и незаметнее улизнуть. – Там на столе пирог, не забудьте съесть его сегодня, завтра он уже будет суховат сверху, а снизу окончательно размокнет из-за вишневой начинки, – пояснила я, обуваясь и обращаясь больше к Карине, опершейся плечом об арку. – Здорово, Влад говорил, что ты отлично готовишь, а я обожаю вишни! Надо же, как совпало… – Ты еще чему-то удивляешься в этом доме? – хохотнула я, и, клянусь, в смехе слышался рык. – Я вот уже ничему. – Агата… – Влад, почему ты раньше нас не познакомил? – на мое счастье, перебила ведьмака Карина. – Потому что Влад у нас верит в импровизацию. – Я громко лязгнула молнией куртки, намекая на прошлую субботу, пусть это и ранило. – Чем неожиданней, быстрее и спонтаннее, тем интереснее, – не дала я ему и слова вставить. – В этом что-то есть, – задумчиво покивала Карина. – Во всем что-то есть, – хмыкнула я, закидывая сумку на плечо и посмотрев прямо в глаза Владу. – В шкафу – скелет, в подъезде – веник, а под кроватью – покрытая плесенью совесть. – Отлично сказано. Не против, если я это твитну? С указанием цитаты, конечно? – На здоровье, – улыбнулась я Карине во все тридцать два, надеясь, что губы от напряжения не лопнут. Пусть хоть на листе себе распечатает и над кроватью повесит – не жалко. – По-моему, там газ потише нужно сделать, пока бульон не выкипел. – Точно, – кивнула девушка, исчезая на кухне. – Агата, я… Нет. Мне не нужны объяснения, оправдания и прочая лапша, под весом которой уши не выдержат и отвалятся. Вскинувшись на ведьмака, я глубоко вздохнула, отшатнувшись, когда он протянул ко мне руку, и горло оцарапал предостерегающий рык. Дог взрыла землю передними лапами, припала к ней грудью, и мы побежали. Прочь: быстро, уверенно, мощно. Прочь, прячась за скоростью от слез, отгоняя желание сесть и завыть побитой собакой. Прочь от Яблонева. Глава 22 Скорость моего бега вряд ли считалась нормальной. Обуть сегодня кроссовки было самым умным решением за последние три месяца, не иначе. Я бежала так, словно земля под ногами горела. Так, словно меня преследовал серийный маньяк. Так, словно остановиться или замедлиться значило умереть. Вылетев из парка через детскую площадку и ресторан, я, не сбавляя темпа, миновала остановку, понимая, что автобус или автолайн сейчас не больше чем замкнутая клетка на колесах. Слишком медленная для моих мыслей, слишком беззащитная и хрупкая для бури, разразившейся в ментальном мире сущности. Свернув на Гастелло, я перебежала дорогу на последних секундах зеленого, перепрыгнула трамвайные пути и рванула вниз, повторяя маршрут, по которому обычно уезжала от Яблонева. Ветер трепал волосы, выметал из головы все ненужное, тяжелое и лишнее, подталкивал в спину, помогая оказаться как можно дальше. Дог во мне летела во весь опор, поднимая клубы пыли и подставляя нос ветру, радуясь, что солнце скрылось за тяжелыми тучами, и весеннее обманчивое тепло не было нам помехой ни ментально, ни реально. Иногда она останавливалась, запрокидывала голову и по-волчьи выла в небо, но эта музыка была куда уместнее, чем «Князь тишины», уже трижды пропетый мобильным. Он считал, что я возьму трубку, когда отказалась говорить с ним лицом к лицу? Какая самоуверенная и глупая надежда!