Нахмурившись, Яблонев взял меня за руку, крепко стиснув ладонь, и потащил к двухэтажным многоквартирникам, затесавшимся между пятиэтажек и супермаркетов центра города. Раньше я никогда не бывала здесь, даже не подозревала, что с шумной и одной из самых оживленных улиц соседствует яркий пример из прошлого века, с бельевыми веревками во дворе, санками на балконах и деревянными подъездными дверьми на пружинах. Влад уверенно пересек со мной двор, обогнул канализационный люк напротив первого из четырех подъездов и потянул меня к нему. Перешагнув первые два порожка, чтобы успеть за ведьмаком, я шмыгнула в темный теплый подъезд следом за ним, раздумывая, к кому мы так торопимся и почему Яблонев ведет себя так странно. Дверь тихо, со скрипом хлопнула, и вместо того, чтобы подняться на лестничную площадку первого этажа, Влад толкнул меня в чернильную темноту под лестницу, шагнув следом. – Что ты… – Шш, – оборвал ведьмак, медленно потянув за тряпичный язычок замка на молнии моей куртки. Судорожно втянув носом смесь здешней пыли, чего-то пригоревшего, сырости и запаха Влада, я застыла в понимании, что именно он собирается делать, и уже предвкушая это. Рука парня снова оказалась в моих волосах, пробираясь на затылок и властным движением заставляя откинуть голову назад. Последовав его молчаливому требованию, я глубоко вздохнула, вздрогнув, когда концы легкого шифонового шарфа пощекотали горло, соскальзывая прочь от шеи и опадая на груди. Холодные пальцы нежно погладили кожу под подбородком, перескочили к вырезу обыкновенной блузки на пуговицах, почти виртуозно расстегнули верхнюю и оттянули ткань вправо. Горячее, прерывистое, как и у меня самой, дыхание опалило мочку, и я шумно выдохнула, когда Влад мягко потянул ее зубами, слегка прикусывая. Все равно что дать команду «на старт, внимание, марш» мурашкам на спине и животе. – Да? – шепотом, на выдохе, спросил мой практикующий. – Да, – сглотнула я, ловя пересохшими губами раскаленный воздух. Еще пара пуговиц сдалась его пальцам, и широкая ладонь поочередно огладила грудь через кружевную ткань лифчика. Охнув от чуть сильнее сжавшихся на мочке зубов, я подалась на его руку, не желая, чтобы она исчезала. – Да? – снова спросил Влад, очерчивая большим пальцем затвердевший от его действий сосок. Что он собирается… – Да, – подтвердила я, не давая себе ни полшанса и чувствуя короткую вспышку его довольства. Горячее дыхание дразняще затанцевало по моей шее, не зная, куда деть руки, я сунула их в карманы куртки, откинувшись на стену и понадеявшись, что она не слишком грязная. Все это пролетело в сознании самым краешком, пока я отчаянно сжимала кулаки и пальцы ног, задыхаясь в своем сладком ожидании и слегка прикусывая язык, чтобы не выдать собственное нетерпение еще и стоном. Несмотря на то что я ждала укуса, Влад все равно умудрился меня обмануть, зависнув над одним местом и резко сжав зубы на другом, чуть ниже, там, где бился пульс. Не будь его руки в моих волосах, ударилась бы головой об стену, дернувшись от силы, жара и острой необходимости ощутить это еще раз, плавящей мозги. Следующий укус, сжатие груди, и мои руки уже на спине Влада, пытаются вдавить, прижать теснее, чтобы он ощутил, понял, с каким огнем играет… Шумные вдохи и выдохи, его руки перехватывают мои, размыкают, разводят в стороны, пальцы переплетаются, я все еще на ногах только благодаря стене… Плевать. Еще. Еще. Еще! Зубы исчезают с шеи, и мне почти хочется захныкать, как маленькому ребенку, у которого только что отняли все конфеты и прямо на глазах выбросили в мусорное ведро. Следующая секунда переворачивает сознание, уничтожает реальность, выметает все, что я когда-либо знала и чувствовала, потому что его язык очерчивает мои соски прямо через кружево, зубы задевают нежную кожу, наконец, смыкаясь на ней. Низ живота простреливает огнем, внутри чертов кратер проснувшегося вулкана, горячо, сильно, ярко, сумасшедше. Хочется свести затрясшиеся ноги, хочется прижаться к Владу всем телом, хочется обвить его руками и ногами и остаться в этой темноте на одну маленькую дикую вечность. Хочется слишком многого. Каждая клеточка гудит от напряжения и электрического тока в крови, я как будто молния, бьющая в одно и то же место с каждым его движением, и это… прекрасно. Его восторг, желание, та же самая необходимость почти физически ощутимы, искрятся на коже после каждого соприкосновения, руки отпускают, чтобы тут же опуститься мне на бедра, пальцы зарываются в его короткие густые волосы… Шея… грудь… шея… грудь… Короткие укусы на шее, глубокие на груди… Я тонула в огне, погружалась с головой, сливалась с пламенем под барабанный бой крови в ушах и наши рваные вздохи, полные понимания. Цепочка укусов снизу вверх, руки движутся следом, очерчивают бедра, талию, поглаживают живот, подбираются к груди, массируют округлости, сжимая сильнее на каждом укусе. Последние смехотворные миллиметры между нами исчезают, когда его тело с силой вжимается в мое, придавливая, распластывая по стене. Ноги не держат даже с опорой, хочется стечь на пол, снова научиться дышать, но как-нибудь потом. Может быть, в другой жизни. В этой я готова задохнуться или сгореть под прикосновениями своего ведьмака. Ладони исчезают с груди, чтобы каким-то непостижимо быстрым и точным маневром оказаться в задних карманах моих джинсов, придвигая меня еще ближе. Грудь вжимается в его, сердца перестукиваются друг с другом, пытаясь сыграться в одном ритме, зубы чуть смыкаются на горле, ведут вверх, не всерьез прихватывают участок под подбородком… Мята, табак, древесная стружка и пряности витают вокруг, заползая в нос, ветерком дыхания скользят по щекам и проникают внутрь, когда Влад кусает мою нижнюю губу, слегка потягивая ее на себя. О боги. Взрыв. Фейерверк. Непонятный звук вытекает из моего рта в его, голова кружится, темнота рассыпается на желтые и красные точки. Влад исчезает, отстраняется, и у меня нет сил даже на попытку задержать темного рядом. Каждый миллиметр кожи покалывает и горит, в венах вместо крови шипучая пена лихорадки, разносящая эхо удовольствия по всему дрожащему телу. Я способна только дышать. Рвано, через раз, едва удерживаясь от того, чтобы опуститься на корточки. Так мы и поступаем. Ничего не говорим, вряд ли даже думаем. Просто дышим минута за минутой, пока вокруг нас остывает темнота. – Поднимайся на второй этаж, заходи в двадцать девятую, дверь открыта. Я покурю и приду, – хрипло прервал тишину Влад, отлепляясь от стены и покидая уголок, пропитанный нашим безумием. Яблонев вышел из подъезда, мягко прикрыв за собой скрипучую дверь, и я осталась наедине с подбирающимся хаосом. Позже. Я попробую обдумать и переварить случившееся между нами позже. Оно слишком отличается от того, что возникало раньше. С третьей попытки все пуговицы блузки вернулись в свои петли, а шарф занял прежние позиции. Поправить одежду и волосы легче, чем мысли. Поднявшись на второй этаж по деревянной лестнице, я немного постояла на площадке, стянув куртку и осматривая ее на предмет краски, мела, паутины или грязи. К счастью, ничего подобного не было, и еще минуты три я гипнотизировала дверь с пластиковым номерком «29», надеясь, что Влад вот-вот поднимется и заходить одной неизвестно к кому и зачем не придется. Однако мой практикующий не торопился, и я даже могла понять почему. В отличие от меня, он предпочитал обдумывать все сразу, а не оставлять на потом. Дернув за железную ручку двери, оказавшуюся и вправду незапертой, я потянула ее на себя, сразу же заморгав от яркого света и пестрящих плакатами стен круглой прихожей, перетекающей в комнату. На квартиру это совершенно не походило, скорее напоминало офис, заставленный столами с компьютерами и сопутствующей техникой, напольными вешалками и даже велотренажером. – Дим, кто там пришел? – девичий голос прозвучал из-за шкафа. Дальше по коридору из-за угла выглянул русый парень с тщательно выбритой рыжеватой бородкой, хвостиком-пучком на затылке, пирсингом в носу и брови и татуированной шеей. – Здравствуйте, – неожиданно приятно и обычно поздоровался он, что никак не сочеталось с его внешностью. – Вы за заказом? Заказом чего? – Мм… Я сама не знаю, зачем здесь, жду друга, он сейчас поднимется. – А друг – Яблонев? – спросили из-за шкафа. – Ага. – Проходи, я тут кое-что уже набросала! – Бахилки только нацепи, а то некоторые никак швабру не купят. – Парень кивнул на корзину рядом с дверью. Послушно натянув поверх ботинок бахилы, я прошла в комнату, осторожно обойдя длинную вешалку с кожаными куртками и черными безрукавками в рок-стиле. – Привет, я – Даша, – передо мной возникла веселая голубоглазая девушка с фиолетово-синими волосами и колечком в нижней губе, протянув руку. – Агата, – скрепила я рукопожатие. – Улетное имя! – оценила Даша, улыбнувшись. – Значит, Влад тебе ничего не сказал? Снимай куртку, шарф, будем сейчас с тобой творить творчество! Таак… – она прошлась по мне оценивающим взглядом. – Ты у нас стопроцентная «элька», значит… – девушка обогнула стол и отодвинула дверцу шкафа, доставая еще вешалки. – Капюшон и рукава чем длиннее, тем лучше? Цвет черный? Карманы, естественно, глубокие… Не, эта слишком короткая, посмотрим, что подлиннее! Ошарашенная ее энтузиазмом и позитивом, поначалу я не успевала вставить ни одного слова, глядя, как она забрасывает стол толстовками разных фасонов. – Подожди, ты подбираешь толстовку мне? – Влад что, вообще ничего не сказал? – нахмурилась Даша. – Сейчас мы выберем с тобой фасон, потом принт на спину нарисуем, я сделаю все это за три дня, после приедешь и заберешь свою новую толстовочку. Будешь носить, балдеть и помнить обо мне! – Но… – Без «но», – оборвал Влад, возникая в проеме. – Привет, Дашкин. – Наконец-то! Почему Агата не понимает, о чем я говорю? – Она реально уперла руки в бока и сузила глаза, глядя на Яблонева. Ох как грозно, того и гляди придется защищать практикующего. Закусив губу, чтобы не засмеяться над этой очаровашкой, с каждым мгновением нравящейся мне все больше и больше, я вопросительно посмотрела на Князя. – Потому что это мой подарок, о котором я ее не предупредил. Конечно, лучше бы было сделать все самому и вручить уже готовую вещь, но толстовка требует примерки. К тому же я хочу, чтобы Агата сама выбрала и обговорила с тобой изображение, – улыбнулся мне ведьмак так спокойно, словно ничего не происходило ни сейчас, ни полчаса назад! – Ты собираешься купить мне толстовку? – Я собираюсь подарить тебе толстовку. Такую, какую ты сама захочешь. Я вспомнила его собственную с вороном, Мирковой – с завораживающей меня пантерой… Наверняка, у Варвары тоже была своя. Чего скрывать, мне хотелось что-то подобное, выражающее мою сущность, и Яблонев, конечно же, считал это прямо из моей головы. – Привет, Влад, – в комнату с кружкой кофе зашел Дима. Парни пожали друг другу руки, и напарник Даши сел за свой стол, заваленный какими-то абстрактными рисунками. – Ты съел мою плюшку? Мою последнюю сахарную плюшечку? – Нет, – выпалил Дима, но крошки в бороде бессовестно его выдавали, и я хихикнула. – Это Барабашка. – Влааад? Здесь есть Барабашка? – Да, вот он, кофе пьет, – хмыкнул Яблонев, кивая на Диму. – Будешь должен мне три! И шоколадку! – постановила Даша, снова возвращаясь к толстовкам. – Откуда три и шоколадка? – Проценты! – Мелкая несносная проныра, – буркнул Дима. – Сам выхухоль! – Высокие отношения, – оценил Влад, вешая куртку поверх моей и опускаясь на стул рядом со столом «проныры». – Агата, иди сюда, давай примерим эту. – Даша всучила мне толстовку и открыла дверцу с зеркалом в полный рост. Следующие полчаса я только и делала, что меняла толстовку за толстовкой под комментарии окружающих. Одни я не успевала даже застегнуть, как Яблонев сразу говорил «не твое». Другие не нравились мне самой по ряду причин, пока в мои руки не попала… она. Идеальная, теплая, длиной до середины бедра, подходящая во всех смыслах. Длинные рукава с петлями для больших пальцев, глубокий капюшон на широком шнурке, два косых, потрясающе удобных и вместительных кармана впереди… Мечта. – Мое, – покрутилась я перед зеркалом, видя в отражении Яблонева. – Мое же? – Твое, – улыбнулся ведьмак. – Ура! – с чувством кивнула Даша. – Теперь самое интересное! Стянув толстовку, девушка повесила ее на вешалку, прилепив на капюшон стикер с номером и моим именем. – Плюшкин, убери, – махнула она рукой на кучу перемерянных мною вещей. – Ты сделаешь все, чтобы твоя последняя плюшка встала у меня комом в горле, да?