Внутри словно ведерко льда перевернулось. Глядя, как Влад поднимается с дивана, я отступила на пару шагов: – Это… ты как-то повлиял? – Осторожно. Предполагая подобное, ты считаешь, что Леша слабее и не может поставить защиту от меня, – ухмыльнулся Влад. – В принципе, ты права, но афишировать мы это не будем. – В мире существует хоть что-нибудь больше твоего самомнения? – поинтересовалась я, скрестив руки на груди. – Да, – чуть подумав, кивнул Яблонев. – Вера Варвары в то, что она сильнее меня. Невозможный! Закатив глаза, я покачала головой: – Все-таки ты не ответил. – Если тебя удивляет скорость принятия решения, то, как по мне, они еще здорово затянули. И мне, и ему с самого начала было очевидно, чем все это закончится, ничего непредсказуемого и таинственного тут нет. Разве что количество времени, которое потребовалось Березину, чтобы утихомирить Иру. – То есть ты ничего не делал. – Делал. Поговорил с ним по телефону при тебе. Это все-таки относится к «повлиял», – невинно (вот смех-то) улыбнулся Влад. Я молча убрала плед, привела в порядок подушки и сложила диван. В животе потревоженным медведем ворочалась тревога. Страшно подумать, что там происходит с Ругаловой. Как бы я чувствовала себя на ее месте? Преданной? Обиженной? Расстроенной? Все вышеперечисленное и по несколько раз. Хотя, если уж быть до конца честной, я в такую ситуацию и не вляпалась бы. Мне почему-то хватило мозгов не отзываться о Леше неуважительно. С другой стороны, на это и повода не было. Разве Влад давал ей его? – Успокойся, – флегматично уронил Яблонев, и я обнаружила саму себя расхаживающей по комнате перед ведьмаком, сидящим на ковре по-турецки. – Не могу. Она посчитает, что я ее предала. – Меньше думай о том, кто там что считает. В мире не существует случайностей, но применяются миллиарды возможностей. Не случилось бы это, произошло что-либо другое, приведшее ровно к такому же результату. – Ты заканчивал курсы ораторского искусства? – Нет. Я одарен с рождения. Встретившись с его нахально-веселым взглядом, я прыснула. – И что дальше? – Если мы хотим попасть к Насте к шести и немного прогуляться, то нам пора выдвигаться, – кивнул Влад на электронные часы. – А где она живет? – Знаешь высотку на повороте на Красноармейский? – Там, где на первом этаже спортклуб? – Ага. У нее там двухуровневая квартира. Я едва удержалась от присвиста. Помня, что Захарова самая старшая в их компании и единственная, кто зарабатывает не только своими способностями, но и талантом, я предполагала, что живет она обеспеченно… Но даже представлять не хочется, во сколько ей обошлись такие апартаменты. Убедившись, что в квартире все чисто и ничто не выдаст маме присутствия Влада или мой прогул, мы с Яблоневым вышли на лестничную площадку. Пока я закрывала дверь, привычно ориентируясь в темноте подъезда, ведьмак пошел наверх. – Влад? – отчего-то шепотом позвала я. – Ты зачем туда? – Давно лампочка не горит? – Да она перегорает почти сразу, как ее меняют. Старшая по подъезду обещала вызвать электрика, но что-то пока он до нас не добрался. – Сомневаюсь, что электрик тут поможет, – тихо проговорил Влад, и от его тона по спине пробежал неприятный холодок. Странное чувство, похожее на то, как перед уколом протирают кожу проспиртованной ваткой. – Здесь что-то есть, и оно не любит свет. Слабая некротическая волна, скорее ее следы… Я бы не заметил, если бы не вышел вместе с тобой… – Что такое «некротическая волна»? – Энергия мертвых, – пояснил Влад. – Собирай вещи, которые тебе нужны для ночевки. Пока я с этим не разберусь, ты сюда не вернешься. – Что? Какая ночевка? Где? – вовремя перешла я на шепот, помня, что стены тут тонкие, а соседское любопытство никто не отменял. – У меня, – терпеливо ответил Яблонев, приложив обе ладони к стене. – Совершенно очевидно, что сущность интересуешь ты. Твоя яркая и мощная энергетика для нее все равно что самый вкусный ужин для гурмана. – Ничего не понимаю! – Иди. Собирай. Вещи, – непреклонно повторил ведьмак, и сейчас в его голосе действительно слышался кто-то чужой, властный и холодный, как могильный камень. – Я твой практикующий, и сейчас не та ситуация, чтобы со мной спорить. – У меня еще и мама есть, практикующий, – отрезала я, не спеша снова открывать дверь. – Твоей маме ничего не угрожает. Сейчас я хочу, чтобы ты поверила мне, взяла нужное и вышла из этого подъезда за руку со мной. Тяжело вздохнув, я заскрежетала ключом в замке, шагнула в прихожую, открыла шкаф-купе и достала с нижней полки свою походную, уже собранную сумку для ночевок. После последних посиделок у Ирки, на которые я собиралась ужасно долго, перерывая свои вещи в поисках подходящей пижамы и нужных мелочей для личной гигиены, к следующим я собралась заранее. Кто бы мог подумать, что этот мудрый ход пригодится так быстро. – Рекордная скорость, – оценил Влад, когда я, распираемая недовольством и раздражением, вернулась к нему. Парень взял меня за руку, едва я спрятала в сумку ключи, и мы вместе вышли в зимний вечер, покидая темный, внезапно превратившийся во враждебный подъезд. – Объясняй, – буркнула я, едва мы вышли на проспект. – Сначала ты мне скажи: у вас в доме кто-нибудь умирал в последние полгода? – В нашем подъезде точно нет, а в остальных не знаю, – нахмурилась я, сбитая с толку его вопросом. – А сумасшедшие у вас в подъезде жили? Неадекватное поведение, серьезные трагедии, потрясения… – У Виталины Андреевны с пятого этажа сын разбился на мотоцикле осенью, но он здесь не жил, – припомнила я, в последний момент передумав говорить категоричное «нет». – Она и в самом деле странная, но ее можно понять, человек такое горе пережил. Единственный сын, муж умер от болезни пару лет назад, понятно, что старушка немного двинулась. – Я пожала плечами. – Пятый? Я так и думал, что тянет выше третьего… – покивал Влад. – Когда начались проблемы с освещением? – Месяца три или четыре назад, – припомнила я. – После октября? – вскользь уточнил Яблонев, доставая сигареты и зажигалку. – Да, наверное. – Я выжидающе посмотрела на него, взглядом давая понять, что теперь его очередь отвечать на вопросы. Кивнув, темный прикурил, затянулся и выдохнул дым через нос. Смотрел он куда-то вперед, явно не задумываясь о дороге, зато все вокруг точно думали о нем. Перед нами буквально расступались, никому и в голову не пришло ожидать, когда их обойдем мы. Видя подобное впервые за весь свой огромный стаж пеших прогулок по людным улицам, я про себя сравнила Яблонева с ледоколом со мной на прицепе. Он шагал быстро и неотвратимо, пружиня шаг и в то же время делая это легко и обыденно, словно вокруг вообще никого не было. Похоже, что-то на уровне инстинктов сталкивало людей с его форватера. – Когда люди испытывают сильные негативные эмоции на протяжении долгого времени в одном и том же пространстве – это чревато самыми разными последствиями, – заговорил Влад, отправив окурок в урну возле цветочного магазина, мимо которого мы шли. – Ого, ты все-таки решил рассказать мне, какого черта там произошло и почему я должна ночевать сегодня у тебя дома? Если первое все еще меня злило, то второе определенно пугало. Ночевка у парня дома – не то, что можно принять спокойно, независимо от происходящего и сути отношений между парнем и девушкой. В глубине души я надеялась, что к вечеру все как-то решится и мне не придется звонить маме, врать ей, а потом оставаться на ночь под одной крышей с Владом. Слишком быстро, слишком неправильно, слишком… заманчиво. Одно большое «слишком». – Смотри. – Яблонев вынул из кармана обыкновенную пятирублевую монету, начисто проигнорировав мой выпад. – Вот это, – он постучал по решке, – мир живых. А это, – ведьмак перевернул монету, – мир мертвых. Практикующие видят вот так, – на свет появилась еще одна монета, и Влад приставил решку к орлу. – Верящие люди, мистически настроенные или те, кто успел прикоснуться к миру мертвых, например пережив клиническую смерть, могут чувствовать холод его обитателей, чужое присутствие, получать вещие сны, но все же лишены способности видеть. Для простых смертных существует это, – Князь постучал пальцем по ребру монеты, – стена между мирами, подкрепленная недоверием, скепсисом и страхом. Знаешь, что самое главное во всем этом? – Что большинство людей понятия не имеют, с чем или кем соседствуют? – предположила я, распутывая шарф, умудрившийся заплестись вокруг ремешка сумки. Неплохая причина, чтобы не смотреть Владу в глаза и не выдавать, насколько все это потрясало. Вещи, о которых я раньше не задумывалась, оказывались важной частью моей реальности. К такому нужно было привыкать, но каждый день сваливалось что-то новое, и времени просто не хватало. Я вообще сомневалась, что тут применим принцип медленного захода в воду. Либо сразу верить, либо нет. Я верила, и от этого было еще тревожнее. – То, что мир мертвых видит все, – пояснил ведьмак. – Ты понимаешь, как зловеще это прозвучало? – передернулась я, радуясь, что мы на улице, а не где-нибудь в темной комнате заброшенной в лесу хижины, где в каждом скрипе полов и стуке в окно мерещится нечисть и прочие ужасы. – Неважно, как это звучит. Интонация не влияет на правду. – И как вся эта лекция, пошатнувшая мое мироощущение, относится к чертовщине в моем подъезде? В смысле, я понимаю, что это какое-то последствие застоявшегося негатива, но только какое именно? – Пока не могу сказать точно, нужно смотреть как следует, на уровне, с которого все исходит, и с соответствующими инструментами и защитой. Думаю, что у старушки в квартире все уставлено вещами усопших или их фотографиями, а ее горе и неспособность жить дальше, не думая постоянно о тех, кого она потеряла, притянуло душу сына или мужа, возможно, обоих. Чем дольше это тянется, тем агрессивнее становятся духи, запертые между мирами, и появляется возможность трансформации. Если корабль долго стоит на якоре, встречая бурю за бурей, в конечном итоге он превращается в рухлядь. В нашем случае – опасную, крадущую чужую энергию сущность. – Как именно он крадет энергию? – Создает ситуацию, при которой человек испытывает отрицательные эмоции вроде страха или гнева. Поглощая их, сущность становится сильнее, и если практикует подобное годами – справиться с ней непросто. – Поэтому ты не все приемы проводишь дома? У некоторых нужно смотреть квартиры? – Да. Не только квартиры. Один раз меня позвали на склад стройматериалов, где творилась чертовщина. Ни дня без травмы у какого-либо работника, частые замыкания, холод, некоторые слышали шаги и смех… Классика, – щелкнул пальцами Влад. – Чем больше страха получает сущность, тем круче веселится и больше себе позволяет. Пару лет назад у меня был случай, когда сущность подселилась к молодой семейной паре, выгоняла мужа из спальни внушением и ложилась в кровать к жене каждую ночь. Тревогу они забили, когда парень в одно раннее утро обнаружил себя становящимся на подоконник. Сущность вообразила, что она подходит девушке больше. – Неужели все это случается сплошь и рядом? – не поверила я, впечатленная случаями из практики Яблонева. – Чаще, чем ты думаешь, – коротко утвердил Влад. – Не все успевают вовремя обратиться, не всем мы физически успеваем помочь. – Целители тоже работают с миром мертвых? – Целители предпочитают мир живых, разбираться с болячками, пропавшими без вести людьми, порчами, чисткой энергетики… Могут залезть и к мертвым, но это скорее как… – ведьмак запнулся, подыскивая слово. – Темные там как коренные жители, а светлые – проезжающие мимо туристы. Исключение – медиумы. – Понятно.