– Раз уж ты так удачно отправил мою маму на новоселье, может, останешься на ужин? – Я ее не отправлял. Просто немного подкорректировал линейку событий, в которой сначала она звонит тебе. Услышав, что ты в порядке, она решила принять приглашение, а так сразу поехала бы домой. Просто. Ага, конечно. Как два пальца об асфальт, не иначе. – Я не поняла: ты есть будешь или нет? Он задрал голову, приоткрыв один глаз: – Зависит от того, что ты предлагаешь. – У тебя есть непереносимость каких-то продуктов? – Назови то, что сама не ешь, посмотрим, сколько совпадет, – загорелись глаза парня, и, ловко перевернувшись на живот, он привстал на локтях, оказываясь на одном уровне со мной. – Хорошо. – Я задумалась, от чего из еды меня в буквальном смысле воротит. – Макароны. Терпеть не могу что-либо, приготовленное из макарон. Лапша, спагетти, по-флотски… фу. – Я скривилась. – Прямое попадание. – Влад выставил одну руку, и я дала ему «пять». – Твоя очередь. – Суши. Коробит от них, – поделился парень. – Прямое попадание, – покивала я, также не в восторге от всех этих морепродуктов. – Яйца. Омлет, яичница, просто вареное… Ни за что. Только мелко нарезанными в салате. Запах убивает меня еще раньше, чем вкус. – Меня в детстве пытались насильно накормить, – сморщился Влад. – Закончилось все тем, что я выдал завтрак обратно. С тех пор терпеть их не могу. – Жестоко, – оценила я, радуясь, что мама никогда не пихала в меня еду. Ей это было незачем, я всегда нормально питалась и сметала все подчистую. Сплоченные ненавистью к яйцам, мы дали друг другу еще «пять». – Манная каша, – продолжил Влад. – Комочки, – почти одинаково скривились мы, кивая друг другу. – Молоко. Оно воняет. Никогда не могла даже к губам стакан поднести. – Согласен. Но с хлопьями еще сносно. – Принимается, – согласилась я, в жаркую пору предпочитавшая шоколадные хрустящие шарики, полностью перебивающие запах и вкус молока. – Ладно, я собираюсь пожарить картошки, и у нас есть мясной салат с запеченной куриной грудкой и ветчиной. Это ты есть будешь? – С удовольствием. Ты умеешь готовить? – Конечно, я умею готовить, – закатила я глаза, поднимаясь. – Не удивляйся, просто… из всех моих знакомых готовить умеют только Катя и Саша. – А твоя мама? – Только после этого вопроса я поняла, что ничего не знаю о семье Влада. – Ни за что, – покачал головой Яблонев, скривившись. – Будь мы в Средневековье, она прослыла бы величайшей отравительницей, обходящейся без яда. Я засмеялась, думая, как же он дожил до своих лет при таком-то кулинарном таланте матери. На кухне, указав Владу на стул, я принялась за скоростную готовку ужина. Парень не предложил помощи, что меня только порадовало. Терпеть не могу, когда кто-то, кроме мамы, готовит вместе со мной. Лишняя трата времени на объяснения, да еще и сделать могут не так… Одна Ирка чего стоит! Чистя картошку, я обернулась на Влада. Князь смотрел в окно, водя прихваченной из подставки зубочисткой по столешнице. Проследив за его взглядом, я увидела только темноту февральского вечера, украшенную светом уличных фонарей и окон дома напротив. – Как ты так быстро приехал? – Был неподалеку, работал. – Ты разве не дома работаешь? – Случаются и выезды, – улыбнулся краешком рта ведьмак. – Например, когда клиент просит проверить свою квартиру или офис. Я сделала вид, что поняла, зачем нужны такие проверки, угукнув. Значит, Влад не каждый день дома приемные часы устраивает, а может еще и по городу мотаться… Неужели вокруг так много людей, кто верит во все это? Машина Березина, шикарно отделанная квартира Кати, дорогущая одежда Варвары и Анастасии… – Вы ведь нигде больше не подрабатываете, верно? – Практикующие – нет, – покачал головой Влад. – Разве что Настя иногда срывает куш, продавая свои картины. – Она профессиональный художник? – Да. Пару раз даже ездила с выставкой своих работ по крупным городам. – Круто, – оценила я, доставая сковородку и ставя ее на газ. – В принципе, следовало догадаться, что она творческий человек… – Мы все – творческие. Это одна из сторон наших умений. Чтобы научиться контролировать и применять собственные силы, необходим отток для всего, что мешает: мысли, чувства, неприятные воспоминания… Творчество впитывает в себя этот груз, и концентрация сохраняется. – Вот как. И чем занимаешься ты? Пишешь стихи? Или тоже рисуешь? Я постаралась представить его у мольберта или с блокнотом, ручкой и светлой грустью в глазах, но что-то не складывалось. – Нет, – усмехнулся Влад. – Как-нибудь потом увидишь. – Скульптор? – Нет. – Может, дашь небольшую подсказку? – Нет. – Вяжешь шарфы? Собираешь модели самолетов? Яблонев засмеялся, но признаться, в чем его творческая жилка, отказался. Разумеется, это только подстегнуло мое любопытство, и вся нарезка картошки прошла за подбором занятия парня. Отложив нож, я принялась накрывать на стол, поглядывая на часы. – Она придет не раньше десяти, – развеял ведьмак мои опасения относительно скорого прихода мамы. – Ну, спасибо, что снова залез ко мне в голову, – проворчала я, доставая из холодильника салат. – Я не залезал, – фыркнул Влад. – Иногда у тебя бывают очень громкие мысли, и я не могу их проигнорировать. Почему-то я сразу поняла, о какой конкретно мысли он говорит. Вернее, о требовательном крике, велевшем кусать меня как можно чаще. Он это специально припоминает или действительно не видит в этом ничего странного? – Я спокойно прожила бы без этого знания, – процедила я. – Я стараюсь быть честным, – обезоруживающе улыбнулся Князь. Филигранное мастерство в общении с девушками, и впрямь не подкопаться. Интересно, это у него из личного опыта или он бессовестно использует свои способности? – Что ж, тогда у меня есть один вопрос, отвечая на который, я надеюсь, ты не отступишь от своего принципа честности. – Закончив с салатом, я опустилась на стул напротив, нервно сцепив пальцы под столешницей. – Я само внимание, – кивнул мне Яблонев. – От меня тут кое-что скрыли, сказав, что рассказывать об этом имеешь право только ты, – начала я издалека. – И я бы не рискнула спрашивать, но каким-то образом оказалась вовлечена во все это, так что… Что за история с таинственным темным ведьмаком, которого вы изгнали и чей фамильяр напала на нас с Иркой? Едва закончив, я поняла, что испортила вечер. Влад переменился в лице, показалось, что даже перестал дышать. Таинственный и лукавый Яблонев превратился в опасного и жесткого темного, обвинявшего сегодня Ирку в моих бедах. Серые глаза заледенели, и я отвела взгляд, не сумев выдержать этого холода. – Это очень личный разговор, Агата, и я не готов его начинать, – вкрадчиво проговорил Князь. – В этом случае принцип честности сработает только при твоем статусе в качестве моего фамильяра. – Потому что связь практикующего и фамильяра – это абсолютное доверие? – тихо спросила я, жалея, что вовремя не прикусила язык. – Именно. – А сейчас ты мне не доверяешь? Моя смелость была встречена усмешкой: – Сейчас я проявляю осторожность. – Я не понимаю, в чем она заключается. Уловив носом сигнал шипящей и шкворчащей картошки, я оказалась у плиты с деревянной лопаткой наготове. Слова Яблонева ударили в спину, и возня с готовкой спасла от необходимости смотреть парню в лицо. И, что намного важнее, ему видеть мое. – Она заключается в том, что в случае твоего отказа я не буду сожалеть, что посвятил тебя в свои личные дела и переживания. Нельзя было взять и упустить такой шанс подтвердить свои догадки и вместе с тем сделать себе еще больнее. Отвернувшись от почти готовой картошки, я снова посмотрела на Влада. – Я правильно думаю, что в случае моего отказа ты прекратишь наше общение? Он не раздумывал и мгновения: – Правильно.