— Вивьен, — отозвался Седдонс, — зачем прибегать к хитростям? Если хочешь вернуться в клинику, то просто так и скажи, я тебя отвезу. — Поверь мне, Майк. — Она взяла его за руку. — Это правда колено. Оно ужасно болит. Мне надо сесть. — Пошли туда. — Вивьен показалось, что в голосе Майка прозвучал скепсис, но он безропотно повел ее к скамейке. Сев на скамью, Вивьен сказала: — Прости меня, но я не нарочно. — Ты уверена? — с сомнением в голосе спросил Седдонс. Она потянулась к его руке: — Майк, иди сюда. Я очень хотела, не меньше, чем ты, и тут вдруг… — Она снова поморщилась от боли. — Прости ты меня, — сказал он. — Я подумал… — Я знаю, что ты подумал. Но это не так. Честное слово. — Хорошо. Что болит? Теперь он стал врачом. Было забыто все, что происходило несколько минут назад. — Колено. Вдруг пронзила очень сильная острая боль. — Давай посмотрю. — Он опустился перед ней на корточки. — Какое? Она подняла юбку и указала на левое колено. Майк тщательно, легкими прикосновениями, его ощупал. В мгновение ока он отбросил всякую мысль о том, что щупает колено девушки, любви которой только что так страстно домогался. Теперь его поведение стало профессиональным и аналитическим. В уме он перебирал возможные варианты — как учили на медицинском факультете. Нейлоновый чулок мешал осмотру. — Спусти чулок, Вивьен. Она спустила чулок, и он снова принялся ощупывать колено. Наблюдая за его действиями, Вивьен думала: он очень хороший, он станет прекрасным врачом и будет лечить больных, не жалея сил. Ей вдруг стало интересно, как могла бы выглядеть их совместная жизнь. Если она выучится на медсестру, то сможет помогать ему. Но она тут же осадила себя — это же смешно, они едва знакомы. И тут она снова резко вздрогнула от пронзившей ее боли. — У тебя раньше случалось такое? — спросил Майк. На мгновение абсурдность ситуации так ее насмешила, что она засмеялась. — Что такое, Вивьен? — Он недоуменно посмотрел на нее. — Ничего, я просто подумала… Всего минуту или две назад… А теперь ты осматриваешь меня, как врач в кабинете. — Слушай, детка, — Майк был абсолютно серьезен, у тебя такое бывало раньше? — Один раз, — ответила она. — Но в тот раз боль не была такой сильной. — Когда это было? Она задумалась. — Около месяца назад. — Ты обращалась к врачу? — Он вел себя как настоящий профессионал. — Нет, а что — надо было? — Возможно, — неопределенно ответил он, потом добавил: — Завтра ты это сделаешь. Думаю, лучше всего обратиться к доктору Грейнджер. — Майк, у меня что-то серьезное? — Вивьен по-настоящему встревожилась. — Скорее всего нет, — ободрил ее Седдонс. — У тебя в суставе есть припухлость, которой не должно быть. Люси Грейнджер посоветует нам, что делать. Завтра я поговорю с ней, а сейчас надо доставить тебя домой. Прежнее любовное настроение растаяло без следа. Снова погрузиться в него было уже невозможно, во всяком случае, сегодня, и они оба это понимали. Майк помог Вивьен встать. Когда он обнял девушку за талию, у него вдруг возникло желание защищать и оберегать ее. — Ты сможешь идти? — спросил он. — Да, боль прошла, — ответила Вивьен. — Дойдем до ворот, а там поймаем такси. Видя, что она нахмурилась, он бодро воскликнул: — Тот пациент оказался скупердяем! Мог бы еще оплатить и такси. Глава 9 — Мне нужны подробности. Эти произнесенные недовольным тоном слова склонившегося над бинокулярным микроскопом доктора Джозефа Пирсона были обращены к Роджеру Макнилу. Резидент-патологоанатом заглянул в папку: — Сорокалетний мужчина. Клинический диагноз: острый аппендицит. Макнил сидел напротив Пирсона за столом в кабинете заведующего отделением. Пирсон снял с предметного столика один препарат и вставил под объектив микроскопа другой. — Как выглядела ткань макропрепарата? — спросил он. Макнил, который выполнял макроскопическое исследование червеобразного отростка, доставленного из операционной, ответил: — Мне показалось, что аппендикс выглядит совершенно нормально. — Гм… — Пирсон повернул стекло со срезом под микроскопом. — Секунду. Здесь, кажется, что-то есть. — Какое-то время он рассматривал срез. Потом вставил под объектив третий препарат. — Вот оно. Признаки острого аппендицита. На этом срезе видна его начальная стадия. Кто оперировал больного? — Доктор Бартлет. — Он точно поставил ранний диагноз. Посмотри. — Пирсон встал и уступил Макнилу место за микроскопом. Работая с резидентом, как того требовала учебная программа, Пирсон стремился обязательно показывать ему все гистологические срезы органов, поступавших в отделение патологической анатомии из хирургии. Но на это уходило дополнительное время, и они сильно отставали. Срезы, которые они сейчас рассматривали, были приготовлены из аппендикса, удаленного несколько недель назад. Больного давно выписали домой, и гистологическое заключение теперь просто подтвердит клинический диагноз, поставленный хирургом. В данном случае Гил Бартлет оказался прав, и это можно было поставить ему в заслугу, ибо врач сумел поставить верный диагноз на ранней стадии, до того как у больного могли развиться тяжелые осложнения. — Следующий случай, — сказал Пирсон и сел к микроскопу, а Макнил вернулся на свое место за столом. Резидент раскрыл планшет со стеклами и передал его патологоанатому, а сам открыл историю болезни. Они углубились в работу. В кабинет неслышно вошел Баннистер и принялся складывать папки с историями болезни в шкаф. — Это текущий случай, — сказал Макнил. — Образец доставили пять дней назад. Хирурги ждут заключение. — Лучше мы займемся этим случаем как первым, — кисло отозвался Пирсон, — иначе наверху нас просто съедят. Макнил хотел было напомнить, что еще несколько недель назад он предлагал изменить процедуру обработки препаратов, но Пирсон настоял на том, чтобы исследовать образцы в порядке их поступления в отделение, однако решил промолчать. Зачем лишние хлопоты? Он стал докладывать: — Женщина пятидесяти шести лет. Образец: соскоб поражения кожи. Клинический диагноз: родимое пятно. Вопрос: не является ли поражение меланомой? Пирсон положил под объектив стекло и несколько раз повернул его. Потом выбрал самый мощный объектив и настроил резкость. — Возможно, что это меланома. — Он взял второе стекло, рассмотрел его, потом исследовал еще два среза и задумчиво откинулся на спинку стула. — С другой стороны, это может быть синий невус. Посмотри сам и скажи, что ты по этому поводу думаешь. Макнил подошел к микроскопу. Этот случай был очень важен. Меланома — опухоль, отличающаяся стремительным злокачественным течением. Ее клетки быстро распространяются по всему телу, приводя человека к смерти. Если сейчас будет поставлен диагноз «меланома», то больной предстоит большая операция. Напротив, синий невус — опухоль абсолютно безвредная. Ее можно оставить на месте, и она не причинит женщине никакого вреда до конца ее жизни. Макнила учили, что меланома встречается не так уж часто, но синий невус — заболевание вообще крайне редкое. Математически было больше шансов, что это меланома. Но они занимались не математикой, а патологической анатомией в ее чистейшем виде. Макнил мысленно перебрал в уме сравнительные гистологические признаки двух заболеваний. Они были удручающе сходными. В срезах видна рубцовая ткань и сильно пигментированные клетки. В обоих случаях структура клеток очень хорошо выражена. Кроме всего прочего, Макнила учили быть честным. Посмотрев все препараты, он признался: — Я не знаю. — Потом добавил: — У нас есть подобные случаи? Может, стоит сравнить с ними? — Поиски займут у нас год, — нахмурился Пирсон. — Я не помню, когда в последний раз видел голубой невус. — И мрачно добавил: — На днях мы получим серию стандартных образцов, и тогда в сомнительных случаях сможем сравнивать картину. — Вы говорите об этом уже пять лет, — сухо заметил Баннистер.