Золото парохода «Олег» В полночь 21 сентября 1919 года пароход «Олег» стал на якорь в заливе Джанак в ожидании разрешения на вход в порт. На борту парохода находились два чиновника из Владивостока. На рейде стоял английский крейсер «Сити оф Лондон». Разрешение на вход в Гонконг «Олегом» было получено утром. Едва ошвартовались, прибыл российский консул ВладимирЭттинген. Он сразу же попросил капитана предоставить каюту для беседы с прибывшими официальными лицами. Через час судовой радист отстучал на ключе шифротелеграмму российскому посланнику в Пекин: «Консулу в Гонконге. 25 сентября, № 73 Сюда прибыл груз золота ценностью 2 миллиона фунтов стерлингов от Омского правительства для передачи Гонконг-Шанхайскому банку. Подробности почтой. Эттинген». Между тем консул, завершив свои дела с прибывшими чиновниками В.Г. Дрейманом и Н.Е. Алферьевым, собрался покинуть судно. У трапа, прощаясь с капитаном, сказал, чтобы он перешвартовал пароход к ближней от здания банка пристани. Утром 22 сентября консул вернулся на пароход. Сам «Олег» был оцеплен взводом английских солдат. При виде вооруженных солдат местные жители, в основном китайцы, обходили пристань стороной. После этого приступили к выгрузке парохода. 25 сентября консул Эттинген отправил в Пекин следующее донесение: «Секретно. В Российскую миссию в Пекине. Имею честь донести миссии, что 21 сентября в Гонконг прибыл на пароходе Д.Ф. «Олег «груз золота в звонкой монете в одну тысячу пудов, ценностью по паритету в два миллиона (2 000 000) фунтов стерлингов. Сопровождали означенный ценный груз чиновники: Иностранного отделения Кредитной канцелярии В.Г. Дрейман и, советник Министерства иностранных дел на Дальнем Востоке Н.Е. Алферьев. Коносамент был выписан на имя вверенного мне консульства, а так как вместе с тем, г. Дрейман предъявил мне предписание вице-директора Иностранного отделения Кредитной канцелярии от 10 сентября 1919 года, № 18, о передаче им золота под расписку правлению Гонконг-Шанхайского банка в Гонконге, то я на коносаменте сделал передаточную надпись в пользу г. Дреймана, и груз по коносаменту был получен им лично непосредственно с парохода «Олег». Вместе с тем консульство приняло необходимые меры для наиудобнейшей и безопасной выгрузки золота, для чего пароход был подведен к пристани, и властями была нам предоставлена вооруженная стража. Мешки и ящики в числе 268 мест были 22-го сентября в течение дня свезены к банку и в запечатанном виде сданы под расписку заведующему казначейством банка. При перевозке один подмоченный мешок разорвался, но при немедленном подсчете число монеты оказалось правильным. При передаче я присутствовал, расписка же была выдана казначеем непосредственно г-ну Дрейману. Для предупреждения затруднений в попутных японских портах г. Алферьев был снабжен курьерским листом на 268 казенных мест в адрес консульства в Гонконге, на котором я расписался. Подсчет монеты, доставленной в различных наименованиях (греческая, германская, австрийская, испанская и другие), начался 23 сентября и, вероятно, продолжится около пяти дней. Вскоре ожидается из Владивостока дополнительный груз золота в один миллион (1 000 000) фунтов стерлингов на английском пароходе, но пока неизвестно, передан ли этот груз уже во Владивостоке представителю Гонконг-Шанхайского банка или оке придется проверить его здесь с нашей и с английской стороны. Все это золото передается банку в виде депозита для обеспечения расходов за границею, в Англии и Америке, Российского правительства. Консул Эттинген». Заметим, что консул в Гонконге весьма прозрачно намекнул, что золото передано Гонконг-Шанхайскому банку не в счет долга за вооружение и обмундирование, а в «виде депозита», то есть для хранения и использования в дальнейшем, когда Российское правительство будет остро нуждаться в деньгах. Судьба имперских слитков Что же было с российским золотом дальше? Куда оно делось? Для того, чтобы прояснить этот вопрос, снова обратимся к запискам писателя-историка Виталия Гузанова. Он пишет по данному поводу следующее: «У меня есть подозрение, что золото из Гонконг-Шанхайского банка постепенно перекочевало в Америку. В начале 1920 года встал вопрос о создании пенсионного фонда Союза бывших русских послов, который впоследствии оказывал денежную помощь видным деятелям эмиграции. Кстати, пенсию фонда получал и генерал А.И. Деникин, когда писал свой известный труд «Очерки русской смуты». Известен и такой факт: сопредседатель фонда — посол России в Вашингтоне Г.П. Бахметьев — перевел чек на 300 тысяч долларов, чтобы на них могли худо-бедно существовать в Болгарии рядовые и офицеры вооруженных сил юга России, оказавшиеся за границей. Однако деньги не поступили в Софию, а почему-то оказались в Париже…» Отметим одну любопытную подробность. Бывший капитан парохода «Олег» Пережогин впоследствии вернулся на Родину. Некоторое время он плавал на Дальнем Востоке, а потом по возрасту работал на берегу. В 1937 году Пережогин был арестован органами НКВД и расстрелян за участие в вывозе из страны народного золота. Наверное, он оказался единственным из участников событий 1919 года, связанных с вывозом «колчаковского золота», кто понес наказание. При этом капитан парохода был, как мы понимаем, далеко не первостепенной фигурой в сложной и многоходовой «золотой игре», а всего лишь пешкой, случайно оказавшейся в центре данных событий. Спустя три недели после ухода из Гонконга парохода «Олег» на рейде появился английский пароход «Кимун». Консул Эттинген сразу же поставил о его приходе в известность посланника князя Кудашева: «16 октября получил с парохода «Кимун» 598 ящиков, по описанию коносамента, с золотом на 3 793 782 фунта. Я сдал их в том виде, в котором получил, на хранение Гонконг-Шанхайскому банку. На пароходе не было нашего чиновника. Эттинген». На полученной от Эттингена шифротелеграмме Кудашев написал: «Клемму. Владивосток. Консул. Гонконг. Телеграфирует. (Посланник дает указание весь текст переписать целиком.) № 710. 20 октября». Помимо зашифрованной депеши Российский консул в Гонконге послал письмо на пяти страницах машинописного текста. Послал в два адреса: во Владивосток директору Кредитной канцелярии и в Пекин князю Кудашеву. Из письма консула Эттингена: «…Пароход «Кимун» прибыл сюда рано утром 16 октября, и по получении о приходе извещения от агентов я немедленно отправился в военно-морской док, у стенки которого стоял «Кимун». Капитан парохода сообщил мне и находившемуся тут же агенту «Бэттерфилъд и Суар», что г. Данилов сошел с парохода в Шанхае и что золото находится в припечатанной кладовой, охраняемой английскими матросами. Выяснилось также, что подлинный коносамент на 598 ящиков остался во Владивостоке. Агент фирмы «Бэттерфилъд и Суар» тогда заявил, что фирма затрудняется выдать консульству груз ввиду отсутствия подлинника коносамента, несмотря на то, что и она получила из Владивостока извещение, что ящики, первоначально предназначенные для Шанхая, ныне подлежат выдаче консульству в Гонконге…» Консул Эттинген никак не мог уразуметь, почему англичане хотят его одурачить. Никто не хотел объяснить, что произошло в Шанхае, если золото первоначально было адресовано Русско-Азиатскому банку? И последнее: на каком основании г-н Данилов, сопровождавший золото, остался в Шанхае? Капитан парохода «Кимун» должен был ответить на эти вопросы, но он хранил молчание. И наверняка с согласия агента фирмы «Бэттерфильд и Суар», который решил не отдавать золото. Поразительно, но российское золото англичане теперь стали просто отбирать! Не менее удивительно и то, что и консул оказался совершенно не готов к такому повороту событий. Приметные одергивания русских, доходящие до унижения, наблюдались и ранее. Чего стоит, например, такой факт, как интернирование англичанами вспомогательного крейсера «Орел», на котором в годы первой мировой войны проходили практику кадеты и гардемарины Морского корпуса. В конце концов, Михаилу Митрофановичу Афанасьеву при непосредственном содействии консула Эттингена удалось вернуть крейсер и поднять Андреевский флаг, но он не мог накормить людей. «Олег» стоял в Гонконге, а его команда влачила самое жалкое существование. Когда «Кимун» встал под разгрузку золота, Эттинген обратился к командиру крейсера, выделить офицеров для наблюдениея за англичанами при разгрузке. Консул уже совершенно не доверял союзникам. В своем письме он писал: «Считаю долгом особо отметить весьма существенную помощь мне со стороны лейтенанта Михайлова и мичманов Жемчужина и Хайсканена, которые непрерывно вместе со мною наблюдали за выгрузкою и перевозкою в банк ящиков. Так как подробности в точности занесены в мой протокол от 16 октября 1919 года, то я на них здесь останавливаться не буду. На формальности с устройством дела выдачи груза ушло все 15 октября, и к выгрузке было приступлено утром 16-го, и ввиду крайне примитивных местных перевозочных средств, состоявших из повозок, запряженных китайскими кули, выгрузка и передача в банк заняла весь день 16 октября…» Легко представить себе, как нелегко было консулу Эттингену. От беды его спасло только то, что китайские кули не знали, что лежит, в переносимых ими ящиках. * * * В гонконгском эпизоде наглядно проявилась преступная беспечность Омского правительства по отношению к национальному богатству России. Цель у Колчаковского руководства была вполне понятна: как можно скорее переправить золотой запас за границу, чтобы он не достался большевикам. С точки зрения событий Гражданской войны понять белогвардейское руководство вполне можно. Однако при этом министры Колчака совершенно не позаботились о том, в надежные ли руки попадет золото? Они отправляли золото России буквально на «авось». Объяснить все это просто невозможно, если не допустить сговора с союзниками о последующем дележе вывезенного российского золота. В настоящем случае только благодаря консулу Эттингену, его исключительной честности вся партия золота на сумму 3 793 782 фунта стерлингов была сдана на хранение в Гонконг-Шанхайский банк. Ну, а если вместо Эттингена оказался бы иной, куда менее щепетильный в вопросах чести чиновник? Сумма в 3,8 миллионов фунтов стерлингов способна подвигнуть на предательство очень многих, кто к тому времени разочаровался в идеалах России. Увы, но предатели все же были. Так настоящей марионеткой японцев стал генерал Розанов, управлявший от имени Колчака российскими районами Дальнего Востока. Когда режим адмирала рухнул и по всему Забайкалью развернулось партизанское движение, Розанов мог либо драться, либо бежать. Будь на месте Розанова Капель — события повернулись бы по-иному. Но генерал Розанов решил, прежде всего, спасать собственную шкуру. И сразу же обратился за помощью к японским «друзьям». Убегая в Японию на крейсере «Хидзэн», генерал прихватил с собою и ту часть «колчаковского золота», которая была переведена из Омска во Владивосток для последующей оплаты военных заказов, то есть то, что еще не успели вывезти в Шанхай и Гонконг. Уже19 февраля 1920 года правительство Приморья заявило официальный протест правительству Японии с требованием выдать в руки правосудия бывшего командующего колчаковских вооруженных сил в Приморье генерал-майора Розанова, в отношении которого было возбуждено «уголовное дело по статье 362 Уголовного кодекса России». Правительство Приморья искало дезертира и вора Розанова и не побоялось обратиться с нотой к японцам, хотя весь Владивосток был забит японскими войсками. Однако на все свои запросы приморцы получили лишь вежливое, но твердое «моя нисего не знай». В Стране Восходящего Солнца бывший генерал Розанов, как водится, передал золото «на хранение» в банк «Ёкохама Сёкин Гинко». Сумма была немалая — 55 млн иен. Есть информация, что золото Розанов положил на свое имя. Вскоре бывший генерал бесследно исчез… А золото навсегда осталось в сейфах японских хранилищ. Круги на воде Что касается Русско-Шанхайского банка, то он продолжал оставаться в прямых отношениях с Владивостоком. 1 декабря 1919 года генконсул Гроссе получил секретную депешу, посланную ему, но расшифровать ее почему-то так и не смог. Пришлось обращаться в Российскую миссию в Пекине. Текст шифротелеграммы действительного статского советника Клемма в Шанхае был, наконец, расшифрован и передан генконсулу. Из содержания которой Гроссе узнал, что «27 ноября на пароходе «Пенза отправлено Вам четыре пуда семь фунтов пять золотников неаффинированного золота, согласно Вашей просьбе, для выяснения возможности аффинажа. Никольский». К этому времени пароход «Пенза» уже стоял на рейде Шанхая. С появлением в генконсульстве капитана «Пензы» Полякова все стало на свои места. Коносамент был выписан не на имя Гроссе, а на имя вице-директора Кредитной канцелярии Кривицкого. Что касается Гроссе, то он был озабочен другими делами. Сотник Тужилин, взявший на себя обязанности таможенника, доложил генконсулу, что Морской таможней Шанхая задержано около 20 фунтов золота, провозившегося контрабандой из Благовещенска. Гроссе немедленно зашифровал донесение сотника и отправил в Российскую миссию в Пекине, добавив от себя: «До решения вопроса о возвращении золота русской стороне путем сношения с миссией золото будет находиться в таможне две недели». В те дни золотой запас России расхищался и вывозился по многим каналам, как по официальным, так и по контрабандным. В те годы японская иена не имела устойчивой цены на бирже, и русское золото было японцем как нельзя кстати. Агенты английской разведки (да и японской) не только внимательно следили за всеми перипетиями секретной операцией «Официальная экспедиция», отслеживая сколько и куда вывозится золота из России, но и самым активным образом в ней участвовали, имея при этом свои далеко идущие интересы. Были случаи, когда английские агенты, обосновавшиеся в Харбине и Благовещенске, занимались противозаконной деятельностью на территории чужого государства. Словом, подменяя местную таможенную службу, сами, угрожая оружием, проводили досмотры коммерческих судов. Известен факт, когда агент по кличке Ан-Джоу с подручными остановил пароход «Шанхай», следовавший из Благовещенска, и в трюме обнаружил спрятанное золото, вес брутто которого — 1993 золотника. В своем донесении, надо полагать, резиденту Ан-Джоу писал: «Предполагаемый владелец золота признался, но отрицает осведомленность о другом контрабандном товаре». В архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Калифорния, США) находится итоговая опись за 1923 год, составленная В.И. Моравским, который был министром финансов в правительстве Д.Л. Хорвата во Владивостоке. Если довериться бывшему министру, то валютные запасы России, оставшиеся в банках Запада и Востока после 1922 года, выглядят так: — Япония — 10 миллионов золотых рублей, 170 тысяч долларов» — США — 424 тыяч. золотых франков, 450 тысяч мексиканских долларов; — Гонконг — 44 миллиона золотых рублей; — Нью-Йорк — 27 миллионов 227 тысяч долларов; — Лондон — миллион 100 тысяч фунтов стерлингов; — Париж — 22 миллиона 500 тысяч золотых франков. Увы, ни одного грамма из вывезенного Колчаковским правительством золота так и не вернулось в Россию. Кто же, и когда возвратит нам наше золото? Не столь давно во Франции создано «Национальное общество держателей русских акций», насчитывающее почти 300 тысяч человек. Общество требует вернуть держателям русских акций около 48 млрд. долларов, то есть в 2 раза больше того, что обещает российскому правительству Международный валютный фонд. Недавно стало известно, что держатели русских акций заручились поддержкой более ста французских депутатов, которые образовали парламентскую группу. Задача «держателей русских акций» окончательно поставить Россию на колени, еще за царские долги. Не пора ли и нам создать парламентскую группу в Госдуме за возвращение русского золота на Родину. Эксперты Российского банка реконструкции и развития оценили наше золото, хранящееся в указанных выше странах, в 2 триллиона 4 миллиарда долларов. Цифра поистине фантастическая, которую и представить почти невозможно! Простой подсчет говорит, что это, как минимум, в 80 раз (!!!) больше того, что обещает нам Международный валютный фонд. И самое главное, что это золото по всем существующим законам наше, российское! Получив эту огромную сумму, мы легко могли бы рассчитаться с держателями русских акций во Франции, если бы Париж вернул нам, к тому же, вывезенные в 1922 году 22 миллиона 500 тысяч золотых франков. Увы, наше золото, по-прежнему, в чужих руках и, по-прежнему, работает на чужие государства. Постфактум Не столь давно в Российскую Государственную думу был внесен проект обращения к президенту российской Федерации, в котором говорится, что Великобритания, США и Япония должны России огромнейшую сумму золота. Как сообщает агентство RBC, в документе идет речь о начале переговоров с правительствами этих стран по вопросу возврата золотого запаса России, вывезенного в эти государства по распоряжению адмирала Александра Колчака. По экспертным экономическим расчетам, отмечается в проекте обращения, стоимость находящегося в иностранных банках золота эквивалентно 6 миллиардам долларов США плюс проценты за хранение на депозитах в течение 80 лет. При этом «документальные источники, находящиеся в архиве ФСБ Российской Федерации, свидетельствуют о том, что в Гонконг-Шанхайском банке, в Мицубиси-банке, а также иных японских, американских, французских и британских банках в настоящее время хранится значительная часть этих денег», сказано в проекте обращения. Как знать, может в истории с золотом Российской империи все же пока рано ставить точку?