Из сообщений прессы: «О планах подъема со дна моря золота, находящегося на борту крейсера "Дмитрий Донской", уже официально объявлено в Корее. Заказ на подъем получила вторая по размерам южнокорейская строительная компания «Dong-Ah». На бирже ее акции сразу же поднялись на 14 %. Имя заказчика не называется. Скорее всего, он имеет непосредственное отношение к японско-французской экспедиции, которая еще в начале 80-х годов обнаружила корабль на дне Японского моря. В начале Цусимского сражения крейсер охранял транспорты. И с одного из них на "Донской", как считается, была перегружена часть золотой казны российской эскадры». Увы, никаких документальных доказательств перегрузки золота на старый крейсер не имеется. Планы подъема сокровищ со дна моря неизбежно порождают вопросы об их принадлежности. Судя по всему, Россия имеет право претендовать на золото "Донского", если оно действительно там имеется, что, впрочем, весьма маловероятно. Как сообщил "Сегодня" доктор юридических наук капитан 2 ранга в отставке Геннадий Мелков, Российская Федерация, как правопреемник Российской империи, имеет право получить ту часть сокровищ, что останется после возмещения расходов на их подъем с морского дна. Аналогичная история уже имела место в начале 80-х годов ХХ века в случае с крейсером "Эдинбург". Тогда СССР досталось более половины поднятого с морского дна золота. Фото броненосный крейсер "Дмитрий Донской" на дне моря Отметим и то, что Россия вправе предъявить претензии, кладоискателям, так как все погибшие в бою корабли считаются братскими могилами. Часть погибших в бою и умерших впоследствии от ран моряков так и остались на корабле. Существуют международные законы, запрещающие вести какие-либо работы на таких кораблях. Да и сам «Дмитрий Донской». Пусть даже и затопленный, все равно является собственностью России и корейская сторона обязана согласовывать с нами все свои действия в отношении его. Кроме того, если будет подниматься и сам корабль, Россия имеет право направить официального наблюдателя, а также, поскольку крейсер имеет историческое значение, получить с него некоторые реликвии. Так было ли золото? Так могло ли на самом деле быть золото на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры? А если могло, то, сколь много и на каких именно кораблях? Начнем с того, что, разумеется, ни о каких «550 ящиках с золотом и платиной» речь идти не может вообще. Но почему? Давайте порассуждаем, куда и зачем надо был везти командующему 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмиралу Рожественскому такое количество золота? Корабли 2-й Тихоокеанской эскадры и, присоединившейся к ней 3-й Тихоокеанская эскадра совершили многомесячный тяжелейший переход из Либавы через Атлантический и Индийский и часть Тихого океана к Цусимскому проливу, после чего должны были с боем прорваться во Владивосток. Любопытно, что сегодня в ряде газет, в разговоре о золоте «Адмирала Нахимова» уже фигурирует цифра — 5.500 ящиков золота. Автором этой цифры является уже знакомый нам Сасагава. Это, разумеется, совершенно невероятно. Столько золота и по объему, и по весу просто невозможно было разместить на боевом корабле. Матросам просто пришлось бы и есть, и спать на ящиках с золотыми слитками… Учитывая, что обычно в один «золотой ящик» укладывалось по пять стандартных золотых брусков, каждый весом в 11 килограммов, то соответственно в 5 500 «золотых ящиков» должно были находиться 27 тысяч 500 золотых слитков, что составляло ни много, ни мало, а 302 тонны 500 килограммов чистого золота!!! Напомним, что в начале 1914 года, т. е. накануне Первой мировой войны, когда Россия пребывала на пике своего промышленно-экономического развития, весь золотой запас государства составлял 1 312 тонны. Разумеется, что в 19041905 годах он был значительно меньше. Получается, что в 1904 году идиот-царь и его идиоты-министры запихнули в трюмы самого старого крейсера Тихоокеанской эскадры более трети всего золотого запаса России, и отправили его вокруг всего Земного шара, черт знает, куда и, черт знает, зачем! Да за одну такую выходку Николая Второго разнесли бы по кочкам свои же министры, а уж после революции 1917 года этот факт стал бы самым главным и весомым аргументом в деле опорачивания царизма и организации всенародного судебного процесса над самим Николаем Вторым, который столь вопиюще преступно разбазарил народное достояние. Но, как мы знаем, ничего подобного не произошло. Почему? Ответ, думается, понятен. Только потому, что ничего этого просто не было, так, как и быть никогда не могло. Более умные журналисты, понимая, что 5 500 «золотых ящиков» звучат уж слишком неправдоподобно, для пущей убедительности, просто убрали в своих статьях из первоначального числа один «ноль», уменьшив, таким образом, количество «цусимского золота» в десять раз. Таким нехитрым приемом у них получилось 550 ящиков, что составило соответственно 30 тонн 250 килограммов золота. Но и 30 тонн чистого золота цифра столь огромная, что внятно объяснить, куда и зачем тащил с собой вице-адмирал Рожественский эту груду золотых слитков объяснить невозможно. Но может, все обстояло так, что на кораблях 2-й эскадры все же имелось какое-то (пусть даже меньшее) количество золота, вес которого впоследствии стараниями досужих журналистов был просто искусственно завышен в погоне за сенсацией. Разумеется, перед уходом из Либавы, все корабли эскадры имели на борту определенные суммы денег. Они были нужны для выплаты личному составу, для закупки продовольствия и для всяких непредвиденных ситуаций. При этом отметим, что снабжение русских эскадр в 1904 году взяли на себя германские фирмы, которые обеспечивали наши корабли и продовольствием, и углем. Расчет за оказанные услуги производился не на эскадре, а в Петербурге, откуда необходимые суммы денег перечислялись на счета данных германских фирм. Поэтому необходимости иметь значительные суммы на борту для осуществления торговых операций, просто не имелось. Помимо этого, в распоряжении командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала Рожественского и командующего 3-й Тихоокеанской эскадрой контрадмирала Небогатова, имелись аккредитивы. Система расчета без наличных денег, а аккредитивами практиковалась к тому времени уже более века. Этим постоянно пользовались моряки всех стран мира. Времена, когда чтобы не пропасть моряки вынуждены были возить с собой сундуки с золотом, давно канули в лету. Зачем возить реальное золото, когда в каждом порту мира имеются банки, с радостью принимающие аккредитивы? Возможность расчета аккредитивами через банки в начале ХХ века тоже уменьшало гипотетическое количество золота на борту наших военных кораблей. Кроме этого отметим, что практически все наличные деньги были потрачены офицерами и матросами 2-й Тихоокеанской эскадры за месяцы стоянки на Мадагаскаре. Понимая, что впереди их ждет тяжелый бой за прорыв во Владивосток, офицеры и матросы гуляли напропалую. О мадагаскарском разгуле в свое время много ярко и красочно писал автор нашумевшего романа «Цусима» Новиков-Прибой. Так что к моменту Цусимского сражения наличного золота на российских кораблях, как в кассах, так и на руках было не так уж много. Однако в данном случае мы говорим лишь о личных финансовых средствах офицеров и матросов и корабельных кассах, где имелись некоторые суммы на текущие расходы. При любом раскладе эти деньги никак не могли именоваться золотыми кладами, а уж в ситуации, в которой находились к маю 1905 года корабли 2-й Тихоокеанской эскадры, как мы понимаем, тем более. * * * Но может быть, помимо этого «расходного» золота на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры находилось некое иное золото? Могло ли быть так, что российское правительство решило отправить попутно с кораблями 2-й Тихоокеанской эскадрой определенное количество государственного золотого запаса для обеспечения боевых действий в Манчжурии и решения других неотложных оборонных вопросов на Дальнем Востоке. В таком случае на наших кораблях действительно могли находиться пломбированные ящики с золотом и платиной. Но почему тогда это золото вице-адмирал Рожественский вдруг разместил на самых старых и нее слишком боеспособных кораблях своей эскадры? Он что, был полный дурак! Допустим, что ящики с золотом действительно существовали. Но тогда по логике вещей Рожественский должен был решить с ними вопрос в соответствии с несколькими вариантами: 1. Отправить золото на одном из вспомогательных крейсеров вокруг Японии. Это исключало вероятность потери золота в предстоящем морском сражении. Перехват вспомогательного крейсера японцами тоже был весьма маловероятен, так как весь японский флот в это время сторожил нашу эскадру в Цусимском проливе. 2. Поместить золото на одном из новых и наиболее мощных по вооружению и бронированию кораблей. На головном флагманском броненосце «Князь Суворов» размещать золото было достаточно рискованно, так как ему предстояло выдержать огонь всего японского флота. А вот поместить золото на концевом броненосце 1-го броненосного отряда «Орле» было бы вполне логично. 3. Наконец, Рожественский мог поместить золото на одном из легких быстроходных крейсеров («Жемчуг» или «Изумруд»). Имея большую скорость хода, они могли, воспользовавшись боем, просто прорваться во Владивосток. Именно так прорвался мимо японского флота 15 мая, избежав пленения, крейсер «Изумруд». Из сообщений прессы: «некоторые исследователи официально утверждают, что деньги — и немалые — на эскадре (на 2-й эскадре — В.Ш.), действительно были, но — в бумажной валюте и российских ассигнациях. Отметим, что русский рубль был в те годы не менее твердой валютой, чем английский фунт стерлингов. Разумеется, был на эскадре и некоторое количество "НЗ" — золотые монеты, однако совсем не тоннами и не в сумме годового бюджета страны». Но с какой стати вице-адмиралу Рожественскому было размещать весь золотой запас на старых и тихоходных броненосных крейсерах «Адмирале Нахимове» и «Дмитрии Донском», ведь это было равносильно его преднамеренному уничтожению! На кораблях 3-й Тихоокеанской эскадры золото не могло быть размещено вообще. Эта эскадра комплектовалась столь старыми, слабыми в боевом отношении и маломореходными кораблями, что у командования вообще имелись серьезные опасения, а дойдет ли эта эскадра до Цусимы вообще! Перевозить золото на самых старых, слабо вооруженных и тихоходных кораблях Рожественский никак не мог, так как сразу же был бы отдан под суд, по возвращении в Россию. Отметим, что во время судебного процесса над вице-адмиралом Рожественским, как и над командующим 3-й Тихоокеанской эскадрой контр-адмиралом Небогатовым, вопрос о потерянном золоте ни разу, никем не ставился. А теперь зададимся вопросом, ради чего, вообще надо было тащить на кораблях 2-й Тихоокеанской эскадры в течении многих месяцев через три океана набитые золотом ящики? Ведь с самого начала всем было абсолютно ясно, что без боя прорваться во Владивосток нашим кораблям не удастся, а значит, с самого начала вероятность потери отправляемого золота была весьма значительной. Неужели министр финансов Витте, которого и современники, и историки характеризуют, как весьма умного и талантливого политика и администратора, в данном случае проявился себя полным дилетантом? В это мне что-то не верится. Пресса сообщает: «Как предполагают некоторые исследователи, корабли эскадры Рожественского могли везти в осажденный Порт-Артур (а после его взятия — уже во Владивосток) значительные суммы денег для расчета за уголь, продукты и воду на переходе, а также покупки оружия и оплаты строительства на Тихом океане огромной базы для эскадры из двух десятков крупных кораблей». Уж не знаю насколько нуждался осажденный Порт-Артур в золоте, но думаю, что он куда больше нуждался в продуктах, снарядах и орудиях. О закупке продуктов и угля на переходе на Дальний Восток мы поговорим ниже. Ну а то, что пишут о покупке некого оружия — это из области уже даже ненаучной фантастики. Интересно у кого и какое оружие собирались закупать командиры кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры? Уж не луков ли у аборигенов Мадагаскара! Что касается оплаты строительства на Тихом океане некой огромной базы для «эскадры из двух десятков крупных кораблей», то это вообще полный бред. Какое там строительство новой военно-морской базы, когда и для старых кораблей, то уже не осталось после гибели 1-й Тихоокеанской эскадры в Порт-Артуре. Если уж так необходимо было переправить определенное количество золота на Дальний Восток, то это можно было сделать гораздо быстрее и безопаснее. Всего за пару недель в полной безопасности можно было перевезти ящики с золотом из Петербурга во Владивосток по Транссибирской магистрали, которая в течение всей русско-японской войны работала с точностью часового механизма. Для нашей Манчжурской армии золото легко можно было переправить по КВЖД, которая тоже прекрасно функционировала. Именно по ней самого конца войны Манчжурской армии доставлялись припасы и пополнения, а также необходимые деньги. Со временем выяснилась и другая любопытная деталь. Слитки металла, которые, по утверждению Сасагавы, были подняты с затонувшего русского крейсера, имели удельный вес 11,34 г/куб. см. Это плотность свинца, но не платины. Но какую выгоду преследовал японский миллионер, выдавая, обычные балластные свинцовые чушки за золотые слитки? Ведь не мог же он не понимать, что его обман достаточно быстро откроется. Разумеется, он все понимал. Дело в том, что едва Сасагава заявил о том, что нашел золото «Нахимова» акции его компании сразу же резко поползли вверх. К такому повороту Сасагава, конечно же, был готов заранее, а потому сумел быстро и выгодно все распродать. Так что выгоду из своего, в общем-то, достаточно примитивного обмана, японец извлек и, надо думать, весьма немалую. Стремясь прославиться, а заодно и сделать деньги буквально из воздуха, японский миллионер просто-напросто вытащил на свет Божий историю английского "Черного Принца" из Балаклавской бухты, скорректировав ее применительно к "Адмиралу Нахимову". Но и это далеко не все! Кроме этого шумиха вокруг золота крейсера «Адмирал Нахимов» весьма кстати оказалась и для правительства Японии. Японское радио и телевидение сразу же стали активно муссировать тему необходимости подъема крейсера, якобы, в свое время спустившего флаг и пошедшего ко дну уже под японским флагом. Это значило, что юридически корабль уже не принадлежит России, а является законным японским трофеем. Аргументами в пользу подъема «Нахимова» послужили большие расходы Токио на финансирование антииранских операций в Персидском заливе, пришедшиеся, как раз, на это время. За счет золота «Нахимова» японцы хотели решить свои финансовые проблемы. С подачи фирмы Сасагавы «Ниппон марин девелопмент» в обоснование проекта были заложены сразу три лжи. Первая — о якобы сдавшемся в плен и спустившем флаг крейсере. Вторая — о наличии на борту «Нахимова» несметных золотых сокровищ. Третья — о якобы правомочности Японии на такую судоподъемную операцию. Сразу же разразился серьезный международный скандал. Советская сторона немедленно заявила, что «Нахимов» является братской могилой, а потому неприкосновенен для мародеров. Именно так трактует международное морское законодательство проникновение на затопленные корабли и суда, внутри которых остались погибшие. Начались межгосударственные переговоры, в ходе которых обе стороны извлекали на свет документы почти вековой давности. Никаких документальных фактов относительно того, что «Нахимов» перед гибелью спустил Андреевский флаг и поднял неприятельский, японцы предъявить так и не смогли. Под давлением фактов японцы вынуждены были признать, что российский крейсер погиб, не спустив своего флага, а потому не может являться собственностью Японии. После этого, сама собой, отпала возможность, какого бы то ни было проникновения внутрь затопленного крейсера без разрешения правительства СССР. Японцы попытались, было, заинтересовать советскую сторону совместным проектом по подъему золота, но СССР не проявил к этому проекту ни малейшего интереса. Почему? Ответ думается понятен. Подняв всю документацию, относительно финансового обеспечения похода 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр специалисты министерства финансов СССР быстро разобрались, что никаких «несметных» сокровищ на борту «Адмирала Нахимова» никогда не было. А вскоре всем, наконец-то, окончательно стала понятна и причина «сенсации». «Ниппон марин девелопмент» просто нужна была громкая реклама и… крупные денежные кредиты банков для ведения дел. Наконец, отметим и столь немаловажный факт, что за сто с лишним лет, прошедших со времени русско-японской войны не найдено и не опубликовано ни одного документа, нет ни одного воспоминания участников похода 2-й и 3й эскадр, где имелись бы хотя бы отдаленные намеки на «цусимское золото». Из всего вышесказанного следует только один вывод — никаких ящиков с золотом и платиной на кораблях 2-й и 3-й Тихоокеанских эскадр никогда не было. Все это плод воспаленного воображения американских и японских журналистов и авантюристов типа Сасагавы. Одиссея мичмана Графа Впрочем, своя золотая история на 2-й Тихоокеанской эскадре все же была. Слухи появились, разумеется, не на пустом месте. В небольшом приморском городке Гоцу, что в префектуре Симанэ есть небольшая комната-музей с экспозицией корабельных предметов, поднятых с погибшего в Цусимском сражении русского транспорта «Иртыш». В экспозиции выставлены документы, морская карта, медные гильзы от снарядов, ходовые фонари, подвесные фонари, лампы и т. п. А у входа в местный храм, висит медная рында с надписью: «Иртышъ». Местный бонза каждый день звоном колокола призывает детей в школу. На берегу моря жители Гоцу воздвигли небольшой монумент погибшим морякам «Иртыша». Вскоре после окончания русско-японской войны японские водолазы занялись обследованием затонувшего возле берега «Иртыша». Японцев интересовало, какие грузы могут находиться в весьма вместительных трюмах погибшего транспорта. Среди жителей городка Гоцу и по сей день ходят слухи о том, что водолазы извлекли тогда из каюты командира транспорта несколько мешочков с золотыми монетами. Невольным участником данной истории стал офицер с транспорта «Иртыш» мичман Гарольд Граф, который много лет спустя, уже в эмиграции, в своей книге воспоминаний «Моряки», и рассказал о ней. Гаральд (Гарольд, Георгий) Карлович Граф В ту пору Граф только окончил Морской корпус и плавание на «Иртыше» было для него первым. Отметим любопытный факт, что старшим офицером транспорта был назначен прибывший из запаса лейтенант Петр Шмидт, тот самый печально знаменитый «красный лейтенант». Впрочем, Шмит не долго оставался на следовавшем в район боевых действий транспорте, а при первой же возможности сбежал с него в Порт-Саиде, чтобы переждать войну в тыловом Севастополе, а заодно и снискать себе известность на ниве революции. Что касается мичмана Графа, то он был назначен на транспорт «Иртыш» осенью 1904 года. Тогда же по приказу командования транспорт отправился вдогонку 2-й Тихоокеанской эскадре. Кроме больших запасов угля, в носовом трюме «Иртыша» был размещен запасной комплект 10-дюймовых зарядов и снарядов для броненосцев береговой обороны, 800 мин заграждения, пироксилин, большое количество бутылей с серной и соляной кислотой. Имелось на «Иртыше» и несколько тысяч пар сапог, захваченных из России для экипажей кораблей эскадры. Командир транспорта капитан 2 ранга Ергомышев получил приказ следовать в Порт-Саид самостоятельно. Миновав Суэцкий канал, «Иртыш» бросил якорь в Порт-Саиде, где ждал дальнейших указаний от вице-адмирала Рожественского. Во время этого перехода молодой мичман помимо своей основной должности — вахтенного офицера, исполнял еще и обязанность корабельного ревизора, то есть офицера, отвечающего за финансовые вопросы, а также закупку продовольствия для команды. Во время нахождения «Иртыша» в Порт-Саиде, Граф был отправлен для решения финансовых вопросов в Каир. Когда он уже собирался вернуться на судно, то внезапно получил телеграмму, в которой говорилось, что ему надлежит получить деньги на всю 2-ю Тихоокеанскую эскадру. В своих воспоминаниях К. Граф пишет: «Я отправился с Д. (Д. — переводчик русского консульства — В.Ш.) в банк и предъявил свои бумаги. Все оказалось в порядке, и деньги могли быть немедленно выданы. Мне всегда представлялось, что получу изрядное количество кредитных билетов, которые займут не так уж много места. Все же по совету Д. я купил хороший кожаный чемодан небольших размеров. Само собой, я и в мыслях не имел, что он будет почти полон деньгами. Но каково было мое удивление, когда в банке меня подвели к огромным медным весам и на них начали отвешивать груды золотых фунтового достоинства, а затем пересыпать в маленькие парусиновые мешочки! Таким способом отмеривание восьми тысяч фунтов кончилось быстро, и мне оставалось их принять… Мешочки, уложенные мною в чемодан, совершенно заполнили его. Чемодан оказался таким тяжелым, что я еле-еле мог его поднять, и при этом он чрезвычайно подозрительно прогибался и отвисал». В египетской столице мичман Граф провел шесть дней, дожидаясь попутного парохода. «На следующий день, — вспоминает Граф, — как только пришел пароход, я пошел в банк с рассыльным из консульства, который перенес чемодан в мою каюту. Запер ее на ключ, весьма довольный успешно исполненным поручением…» Теперь мичману предстояло в одиночку с чемоданом, набитым золотом, добраться до «Иртыша». Транспорта тем временем уже покинул Суэцкий канал, и отправилось в Джибути. Граф пустился вдогонку за своим ушедшим судном. Но к моменту его прибытия в Джибути «Иртыша» там уже не было. Он ушел в Сайгон. На попутном французском пароходе мичман с «золотым чемоданом» в руках и револьвером в кармане пересекает Индийский океан. В Сайгоне Граф узнает, что «Иртыш» на Мадагаскаре, в бухте Носи-бэ. Почти четыре недели мичман Граф догонял свой транспорт, который, к моменту его прибытия на Мадагаскар уже ушел оттуда и перешел в бухту Камрань, что в юго-восточной Азии. Все это время он не спускал глаз с заветного чемодана. Только в Камрани мичман наконец-то догнал свое судно. В своих воспоминаниях он пишет: «С великой радостью взял я чемодан и отправился на корабль. Через несколько минут я был «дома». Одиссея мичмана Графа сразу же, после его прибытия в Камрань, стала широко известна на всей эскадре. Так командир крейсера «Аврора» капитан 1 ранга Е. Р. Егорьев вел дневниковые записи о походе 2-й Тихоокеанской эскадры. Вот что он занес в тетрадь 27 февраля 1905 года: «Скудные телеграфные известия о событиях внутри России, а также с театра военных действий, достигающие нас, неизменно носят печальный характер… Начинаем думать, что Владивосток может быть отрезан; тогда наша дальнейшая цель становится необъяснимой.