— Нет-нет. День или два — это слишком долго. — Бет упрямо покачала головой, вновь чуть не завалившись на бок. — Мой чемодан вернет меня к жизни. Мои воспоминания там, внутри. Моя семья Там могут быть даже фотографии. О, Дейзи, пожалуйста, если ты не хочешь нести его мне, то отведи меня. Дейзи посмотрела искоса на нее. — Отвести вас в кладовую? В вашем слабом и потерянном состоянии? Конечно, нет. Даже если доктор Брэнт не задаст мне за это как следует, то мисс Кэролайн или лорд Эллерби уж точно это сделают. Будет скандал — громкий… ужасный скандал. — Она посмотрела на Бет и покачала головой. — В самом деле. Жуткий скандал. Так что я больше не хочу об этом слышать. Я не принесу вам чемодан, и точка. — Пожалуйста, Дейзи. Мы никого не побеспокоим… Я просто… Бет опустила ногу на холодный твердый пол. Она несколько раз вздохнула, затем резко выдохнула и соскользнула другой ногой с кровати. Но Дейзи успела схватить ее ступню до того, как та коснулась пола, и заставила изможденную девушку вернуться обратно под одеяло. — Нет, нет, нет. Вы еще не готовы. Вам придется подождать. Глава 3 Предпосылки к мелодраме Бет знала, что Дейзи права, но, несмотря на дурноту и мучительную головную боль, она не могла не спорить со служанкой. Ей нужен был ее чемодан, он словно символизировал для девушки ее личность. — Пожалуйста, Дейзи. Просто представь, как бы ты чувствовала себя в такой же ситуации. Дейзи уставилась на обеспокоенное лицо Бет. — Вы правы, — медленно произнесла она. — Что-то случилось? — послышался голос. Дейзи повернулась к двери, все еще пытаясь помешать Бет встать с кровати. — Слава богу, что вы пришли, лорд Эллерби. Она просит свой чемодан, сэр. Тот, что в кладовой. Но ее можно понять. Мне сходить за ним? Обескураженная Бет наблюдала, как Джеймс Эллерби хмурится. Затем он поднял глаза и посмотрел на нее. Встретившись с ней взглядами, лорд улыбнулся. Это был спокойный, приветливый взгляд, не надменный и не легкомысленный. Затем он кивнул, и Бет было подумала, что ей удалось их убедить, но его слова доказали обратное. — Я поговорю с доктором Брэнтом, и если он согласится, то, возможно, сегодня днем мы принесем его вам. — Лорд Эллерби повернулся, чтобы пропустить в комнату еще одного человека. — А пока у меня для вас посетитель. Бет посмотрела на молодого человека, стоящего в дверях. Он должен быть ей знаком? Он был слишком нарядно одет даже для загородного поместья, не то что для тусклой комнаты, практически больничной палаты. Высокий и широкоплечий, с зелеными глазами и темными волнистыми волосами, такими же, как у Джеймса Эллерби. Это наверняка не кто иной, как Уолтер Эллерби. Вот он, виновник несчастий Бет. Бет наблюдала за тем, как Джеймс впустил своего брата в комнату, передал ему поднос и ушел. Молча и несколько неуклюже Уолтер протянул ей миску с бульоном и ложкой. Он взял в руки книгу с тростникового кресла рядом с кроватью и уселся в него. Бет молча принялась за свой суп. Он начал читать скучным, спотыкающимся голосом. Уолтеру потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что его компания не радует девушку. — Это был несчастный случай, — сказал он, как будто это могло сойти за извинение. — И поэтому… — Бет выждала паузу, давая ему отличную возможность выразить свои сожаления. Молчание продолжалось до тех пор, пока Бет с отвращением не фыркнула и не вернула ему пустую миску. Прислонившись к сложенным за спиной подушкам, Бет стала думать о сундуке. Уолтер был последним, кого она хотела бы просить об одолжении, но ей нужен был этот сундук. Он олицетворял ее личность, ее прошлое. — Как думаешь, твой брат сказал о моем сундуке доктору Брэнту? — спросила Бет. Уолтер захлопнул книгу. — Откуда мне знать? — пожал он плечами и вздрогнул под пристальным взглядом Бет. — Я проверю. Ссутулившись и приуныв от навалившихся на него забот, молодой человек вышел из комнаты. Время шло медленно — или так просто казалось. Наконец Бет услышала шум на лестнице и села в кровати, дрожа от нетерпения. Но в дверях она увидела не мрачное лицо Уолтера. Это был доктор Брэнт. — Вы действительно думаете, что у вас уже достаточно сил для этого? — спросил он. — Я чувствую себя отвратительно, — призналась она. — Голова ужасно болит, меня все время тошнит. Но мне просто необходимо знать, кто я такая. Доктор Брэнт внимательно посмотрел на ее сжатые кулаки, прямую спину и плотно сжатые губы. — Да, это действительно важно для вас. Уолтер поднимает ваш сундук. Через несколько мгновений по узкому коридору прокатился грохот, хорошо слышный в комнате. Затем раздался оглушительный удар, послышались пара нецензурных слов, строгое замечание и, наконец, скребущий звук. В комнату вкатился сундук, за ним вошел Джеймс. Позади него маячил младший брат. В комнате и без того было тесно, и Уолтеру пришлось наблюдать за разворачивающейся сценой из коридора. Бет посмотрела на Джеймса. Она даже не знала, что именно хотела сказать ему, но его ободряющий взгляд вселил в нее уверенность. Затем они все уставились на сундук. На нем не было никаких инициалов или бирок. Сам он был изрядно потрепанным. Несколько секунд никто не двигался, а затем все начали активную деятельность. Доктор Брэнт стал придвигать сундук ближе к кровати, Джеймс в это время пытался его расстегнуть, а Уолтер втиснулся в комнату и попытался повернуть его так, чтобы Бет было удобнее открывать. Когда суматоха стихла, Бет с некоторой неохотой дотронулась до багажа. Она прикусила нижнюю губу и быстро взглянула на лица людей, стоящих вокруг нее. Доктор Брэнт и Уолтер с интересом смотрели на сундук. Джеймс же наблюдал за ней. Бет собралась с духом и медленно открыла крышку. Сначала она никак не могла понять, что именно перед ней лежит. Коричневая ткань оказалась плащом. Бет отложила его на край кровати. Под ним она нашла сиреневый жилет, несколько рубашек с остроугольными воротничками, сапоги из мягкой кожи, трость, брюки до лодыжек и мужские туалетные принадлежности. — Это не мой сундук. Бет откинулась на подушки и закрыла глаза. Она медленно подняла руки и обхватила ими свою перевязанную голову, пряча лицо. По шаркающему звуку девушка поняла, что ненавистный предмет вынесли из комнаты. В комнате зашептались, и по шагам Бет догадалась, что доктор и лорд Эллерби ушли. Бет знала, что Уолтер все еще стоит в коридоре. Его бормотание эхом раздавалось по тесному чердаку. Парень от всей души негодовал, складывая предметы одежды обратно в недра сундука. Наконец он захлопнул его, звякнув застежкой. Снова шорох: очевидно, Уолтер подвинул сундук к стене. — Да уж, очень удобно сидеть на табурете. Но вы не беспокойтесь обо мне. Просто дайте мне знать, если вам что-то понадобится или если вдруг вам чего-то захочется. О, конечно, я буду здесь, ждать ваших приказаний. Совсем не переживайте о моем комфорте. О, нет-нет, я подожду прямо здесь, как мне приказали. Его неразборчивое бормотание гулко отражалось от стен коридора. Это было больше похоже на стон разочарования, сопровождаемый мантрой: «Скука, скука, скука». У Бет была своя мантра: «Уходи. Уходи. Уходи!» Но Уолтер был слишком занят собственным страданием, чтобы услышать ее. Позже в этот же день Сэм забрал сундук. Ему был отдан приказ оставить его в почтовом отделении в Эксетере и узнать, не интересовался ли кто-то невостребованным багажом, хотя вряд ли такое произошло бы. Таким образом, Уолтеру, лишенному своего удобного места для сидения, не оставалось ничего другого, как снова войти в комнату больной и попытаться составить компанию бедной раненой девушке, которая почти все время молчала. Повариха, знающая толк в жизни, приготовила настоящее праздничное застолье для двоих: тут были блюда и для осторожно глотающей пищу молодой девушки, и для хищного, растущего четырнадцатилетнего организма. Уолтер снова расположился на тростниковом кресле, пытаясь отвлечь Бет от ее тревожных мыслей и попутно поглаживая свой сытый живот. — Я знаю, каково это — пострадать в результате несчастного случая на дороге, — сказал Уолтер. — Мой отец погиб год назад. Бет продолжала безучастно лежать на подушках и смотреть куда-то в направлении окна. Уолтер неопределенно пожал плечами и вернулся к своим воспоминаниям. — И Кэролайн, и Джеймс — они просто стали жить дальше. Вы можете себе представить? Вся моя жизнь рухнула, а они полагали, что я вот так просто вернусь в Итон. Ну, по крайней мере, так хотел Джеймс… Он ожидал, что я так сделаю. Я уговорил маму разрешить мне заниматься вместе с Генри. Мама уехала погостить к родственникам, она не хотела здесь больше находиться. Кэролайн ходила мрачнее тучи — и так в течение нескольких месяцев. А Джеймс, ну, он перестал ездить верхом и стрелять. Раньше он просыпался рано. теперь все по-другому. — Уолтер глубоко вздохнул. — Это все очень тяжело. Бет покачала головой, удивляясь сентиментальности Уолтера. Какое-то смутное ощущение беспокойства о семье, о родителях вспыхнуло в голове, но чувство это было каким-то неопределенным и оставило после себя только вопросы. Она прикусила губу, пытаясь сосредоточиться на обрывках воспоминаний. — Мне кажется, что я тоже кого-то потеряла. Уолтер ахнул: — В самом деле? Кого? Вы можете вспомнить что-нибудь? Хоть что-нибудь? Бет вздохнула. — Только то, что происходило в этой комнате. — Даже не помните ваш любимый цвет? — Синий, — быстро ответила Бет. — А какая любимая сладость? Бет улыбнулась: — Сливовый пудинг. Уолтер расспрашивал Бет обо всем: о домашних животных и поэтах, о странах и композиторах. Всякий раз, когда она затруднялась ответить, Уолтер просто задавал ей другой вопрос, и так до тех пор, пока ответ не находился. Это стало увлекательной игрой, которая подняла им обоим настроение. Когда пришла Кэролайн, чтобы сменить его, Уолтер покинул комнату несколько неохотно, хотя все же расстроился он не так сильно. * * *