Артем подался вперед и снова сел на корточки. Мои пальцы зажали шифон уже у самого горла, но он от судорожного жеста только усмехнулся и тронул залакированные до пластмассы локоны, словно ими заинтересовался. Волосы у меня густые, предмет гордости, но такого внимания к ним мне не приходилось испытывать. Смущала и близость мужчины, особенно после почти интимной сессии, и его обнаженные плечи, которые хотелось потрогать и убедиться, что мышцы такие твердые, какими выглядят. — Я могу быть свободна? — почти прошептала, что было неуместно. — А разве ты сейчас не свободна? — ответил вопросом на вопрос, продолжая перебирать в пальцах завиток. — Я… я имела в виду, на этом все? Могу переодеваться и уходить? — Ни в коем случае. — Он перевел взгляд на мои глаза. — Я тебе теперь вроде как денег должен. Он встал и потянулся за рубашкой, продолжив другим тоном: — Могу перекинуть на карту, Лиля. Так мне удобнее, ты не против? Да, переодевайся. Я растеряно убежала в ту же комнату. В привычной одежде сразу стало проще и понятнее, а жесткие волосы пришлось убрать под заколку. Зеркало подсказало, что щеки у меня по-прежнему лихорадочно горят. И вот только в этот момент я похвалила себя за смелость. Смогла! И ничего страшного не произошло — никто из посетителей и не узнает в модели меня, если только… Вылетела в общий зал и уточнила: — Моего лица точно не будет видно? — Можешь прийти сюда через пару недель и удостовериться, — Артем снова говорил безразлично и по-деловому. — Выписать тебе вип-карту? — О, не стоит! — я оценила жест, но карту получить отчаянно не хотела — она будет смущать и звать. — Тогда пришлю тебе образцы фотографий. Так устроит? Тебя подвезти? — Не нужно, — я вспомнила о своей тактичности. — У тебя, наверное, море работы! — Тоже верно. Уже оделась? — Он развернулся. — Кстати, попрошу Гордея распечатать тот кадр, где ткань уже соскользнула, — не для общего пользования, для личного. — Что? — Я округлила глаза, ведь прекрасно понимала, что таких снимков у фотографа немало — он «выщелкивал» весь процесс. — Ничего. — Артем обескураживающе улыбнулся. — Я уже говорил, что ты офигенно сбиваешься с толку? Просто ходячая провокация.  Эту встречу я поспешила закончить быстрее — и самой отдышаться, и дать уже возможность директору вернуться к делам, а не возиться со мной. Вышла из «Кинка» через три часа после того, как в него вошла. С гордостью и желанием спрятаться под кроватью. А также с суммой на счету, которая отсрочила поиски работы еще на пару недель. И с вяжущими, но незабываемыми впечатлениями, охарактеризовать которые я смогу когда-нибудь завтра. И уже в троллейбусе вспыли детали, которые не сразу пришли на ум: Артем предложил меня подвезти, но не настаивал. Однако был не против потратить на меня еще немного времени. Тот самый Артем, который завораживает с расстояния, потому что мне на подсознательном уровне импонирует такой типаж. Он же меня поцеловал — чтобы вызвать злость друга. И опять он же перекинул мне деньги по номеру телефона, — следовательно, он теперь знает мой номер. И ему же я без раздумий написала свой адрес, куда выслать фотографии. Происходило это все мимоходом, без малейших акцентов, но лишь в троллейбусе до меня дошло, что я выложила ему все координаты на блюде. Деньги следовало попросить наличкой, за снимками можно было и заехать самой, но нет — я летела туда, куда меня подталкивали, даже не уловив в этих действиях подтекста. А был ли подтекст? Или мне просто хочется, чтобы он был? Глава 9 Есть такие впечатления, которые требуют, чтобы ими поделились. И невозможность это осуществить раздражает. Хотя я и подбирала слова, каким образом опишу Кире свою фотосессию, они так и не подобрались. Дело было не в том, что я пожалела о сделанном. Наоборот, воодушевилась очередной победой и ощутила себя сильнее. Но отчего-то в реакции подруги так и угадывалась фраза: «Последние грибы встали на дыбы». Кира не такая, она может и поругать, но беззлобно и всегда разделит переживания, поддержит, так почему я неосознанно от близкого человека жду именно этого? Все-таки проблема в самооценке, если я даже от друзей жду укусов. Последний вывод и заставил через несколько часов комнатных размышлений и душа отправиться к подруге — пусть будет еще одна победа над собой в этот непростой день. Но открыл мне Кирилл и с порога заявил: — У моей заказ срочный, на работу вызвали. Ты куда намылилась? Заходи! Слушай, а с курсовой не поможешь? Ты же вроде в расчетах шаришь? И снова это глупое чувство — неловкость оставаться с парнем подруги один на один. Хотя никто на свете меня не заподозрит в легкомысленности! Да и Кира, вернувшись, глазом не моргнет. Что у меня вообще в голове творится? Мои внутричерепные тараканы настолько запуганы? Я вошла и внимательно просмотрела первую главу, хотя там и придраться было не к чему. Потом приняла предложение выпить чая. Кирилл — совершенно очаровательный парень, умеющий улыбаться открыто и никогда не держащий плохие мысли за пазухой. Он души в Кире не чает и очень легок на подъем. И вдруг я решилась — рассказала о фотосессии именно ему. Кратко, без особых подробностей, не упоминая, какие страшные комнаты видела в клубе. И встретила такой буйный восторг, что ненадолго опешила. Кира вернулась как раз в тот момент, когда Кирилл с удивлением сообщал, что никогда не обращал внимания на мою фигурку — а ведь и правда, модель! Подруга со смехом спросила, что происходит. Без грамма ревности или двусмысленностей! И, услышав повторный рассказ, который протекал уже куда легче, присоединилась к комплиментам. — На бармена ты, мать, конечно, замахнулась! — с горделивым восхищением вещала она. — Там же надо чуть ли не фокусником быть! А фотографии потом покажешь? А он не намекнул, что снова тебя пригласит? По поводу твоей внешности я тебе давно талдычила — но нет же, старая подруга должна быть слепой, не то что бесполый фотограф! Она давно талдычила, да я и верила отчасти. Просто никогда на внешность ставку не делала. Переоценить поддержку Киры и Кирилла было невозможно, я теперь сама радостно нахваливала себя за этот подвиг. Они так воодушевились моим неожиданным прыжком над собой, что Кира потащила меня в парикмахерскую — мол, срочно надо покрасить мои волосы в еще более темный цвет и выстричь пряди для объема. И я на азарте летела за ней, готовая потратить на эту прихоть весь полученный от Артема гонорар. Уже в руках мастера успокоилась и начала вспоминать, с чего же начались такие кардинальные изменения. С Владимира или с того момента, когда я позволила Гордею потянуть ткань с плеча и не остановила? В любом случае, изменения явно шли на пользу — да хотя бы моему внешнему виду. Сделала заодно маникюр и скорректировала у профессионала форму бровей, чтобы комплименты Киры звучали еще убедительнее. Так не хотелось прощаться с подругой, но все же пришлось отпустить ее к любимому, а самой отправиться домой. В троллейбусе я бесконечно доставала из сумочки пудреницу и всматривалась в свое отражение. А что такого, если я завтра и глаза ярче накрашу? Не потому, что перестала быть скромницей, просто к темным волосам нужен чуть более глубокий цвет макияжа. Смотрела, радовалась, но еще и понимала: всего этого недостаточно. Я могу и гардероб со временем сменить, когда постоянную работу найду, и краситься научиться, как наштукатуренные девицы из соцсетей. Но этого не будет достаточно, поскольку каждый мужской взгляд в свою сторону я встречаю невольным смущением, а кроткий характер никуда не делся — он и окажет мне медвежью услугу в следующем трудоустройстве. Надо продолжать двигаться по этому пути, даже когда очень страшно. Зажмуриться и двигаться, чтобы, когда я в очередной раз открою глаза, во взгляде была хоть капля самодовольства, а не жертвенности. Не могла я не думать и о мужчинах. Вот бы больше общаться с Владимиром — он такой холеный и одновременно легкий, веселый в разговорах, что с ним невольно расслабляешься. Или с Артемом, непростым и непонятным, обычно равнодушным и до скрежета зубовного харизматичным. Вряд ли, общаясь с любым из таких мужчин, можно остаться серой мышью — хочешь не хочешь, а немного подтянешься. Какой бы правдоподобный повод выдумать, чтобы вернуться в «Кинк» и случайно встретиться с одним из них? Возле коммуналки меня ждал сюрприз — знакомый темный джип со знакомым силуэтом, который, позевывая, уселся задницей на капот, чтобы не пропустить добычу. Сердце забилось в ушах — это я добыча. Не ради же квартировладелицы Владимир сюда явился… Подошла ближе, смущенно улыбаясь. — Привет, Володя, не меня ждешь? — Не тебя, конечно. Я просто здесь жду, когда мои мечты начнут сбываться, — ответил с привычной легкостью, но скосил взгляд на мои волосы и почему-то нахмурился. — Новая прическа? Тебе идет. — Я не успела поблагодарить за комплимент, как он добавил: — Вижу в этом блеске только минусы. — Какие? — не поняла я. — Обычно девушки кардинально преображаются ради мужчин. А я очень ревнив. Скажи, что ради меня. Соври хотя бы, будь человеком. — Я… я даже не думала встретить тебя сегодня. — Тогда возьми и обрадуйся! — он кричал, но веселье в глазах выдавало отсутствие раздражения. — Неужели снова муж в отставке нарисовался? А я уж понадеялся, что о нем больше не услышу. — Не Олег, — рассмеялась я. — Нет у меня никаких мужчин, не придумывай. — Докажи! — Он соскочил с капота на ноги и шагнул ко мне, ловя взглядом мои глаза и не позволяя эмоционально отстраниться. — Согласись на чашку кофе. Я подумала, что уже очень поздно куда-то ехать, но кивнула. Мне было приятно его внимание, скрыть это не получится, а чашкой кофе в такой компании самооценку можно заправлять, как машину бензином. — Хорошо. Но, думаю, мне стоит переодеться. Куртку хотя бы возьму. Володя выдохнул, продемонстрировав фальшивое облегчение, и подмигнул: — Я ждал тебя всю жизнь, подожду еще три минуты. Кстати, ты знаешь, где готовят лучший кофе в городе? — Догадываюсь! — со смехом ответила я и пошла ко входу. — Но готова только на первый этаж! Встретил меня крик с кухни. Василиса Игнатьевна как будто ждала моего возвращения: — Лилька, ты? К тебе мужчина какой-то заходил, а я не знала, во сколько ты вернешься! А, вот и он, встретились. — Она вынырнула в обшарпанный коридор и кивнула Володе, оказавшемуся за моим плечом. — Ну и славно, совет да любовь, только без шума и мусора. И цветочки сама пристрой. У меня такой вазы просто нет. Всучили и убежали, ироды курьерские. Еще через несколько шагов я застыла, рассматривая на кухонном столе букет. Мне дарили цветы, Олег в начале отношений нередко баловал, но такой роскоши я раньше не видела. Целая охапка бордовых бутонов, которую даже поднять сразу сложно. Захотелось сразу пересчитать — их должно быть не меньше трех десятков! Невероятная красота, но я невольно, очень по-бухгалтерски, начала прикидывать стоимость подобного подарка. И, конечно, сразу сообразила, кто подобные расходы мог потянуть. Развернулась резко к Володе, неудобно прижимая обернутый в хрустящую бумагу букет, задыхаясь от эмоций и пытаясь подобрать слова. Но уже по его виду догадалась о какой-то неточности в предположениях. Володя вскинул темную бровь и смотрел на меня со смесью скепсиса и легкой холодности: — Никаких мужчин, говоришь? Заметно. Я онемевшей рукой выдернула из охапки записку, которую не сразу заметила. Простая белая карточка с надписью от руки: «Спасибо за работу. Результаты пока не видел, но судя по звукам из темной комнаты, гений доволен. А.» Зачем-то протянула бумажный прямоугольник Володе, будто бы он все объяснял и меня оправдывал. И, к счастью, он наконец улыбнулся: — Где-то я эту «А» уже видел. Кофе еще в силе? — Почему нет? — опомнилась я и побежала в комнату за курткой. — Отлично, — расслышала его ответ. — Я не против послушать, каким образом ты пересеклась с Артемом и что за работа такая. Кофе мне желательно какой-нибудь успокоительный. И про причины новой прически послушаю — вот про нее подробно, как можно подробнее… А я не могла сосредоточиться. Студент Паша молча выдал мне трехлитровую банку, в которой я и разместила букет, блузка сменилась на свежую, куртка нашлась сама собой. Кажется, на ресницы лег слой туши. И все это время я ни разу не коснулась пола. Володя ревнует или изображает ревность? Артем прислал мне такие цветы, которыми можно убивать особенно завистливых дам, потому что ему понравились снимки? У меня новая прическа и старая куртка, красивая форма бровей и вчерашняя зажатость — идеальные сочетания. Студент Паша краснеет уже не так отчаянно при моем появлении, а трехлитровая банка едва не лопнула, когда я впихивала в нее цветы. Володя мнется в коридоре, а Артем где-то в «Кинке», и хоть разрежьте меня на две половины, не смогу сказать, чье внимание так подкидывает меня над полом. И в центре всей этой сумасшедшей заварухи я — Лилька, серая мышь и безработная бесхарактерная бухгалтерша, которую так удачно облили кофе в аэропорту. Боже, что случилось с этим светом? В какую секунду он стал таким чудесным местом? Мне нужно больше кофе! И пусть хоть все кофе мира окажется на моей одежде! Так и не поняла, узнала ли меня Марго или она всем входящим в зал приветливо кивает, как старым знакомым, но мне было приятно. Ночной клуб на первом этаже типично гудел — надо же, как быстро это место обзавелось для меня «типичными характеристиками». Володя действительно взял кофе и не подумал настаивать на алкоголе — скорее всего, так ему не терпелось услышать полный отчет. Я и рассказала о том, как явилась сюда устраиваться барменом, а попала на фотосессию, — в третий раз еще проще, чем во второй. Практика в любом вопросе так же позитивно сказывается? Владимир не критиковал, но несколько раз уточнил короткими звуками: — Ню или не ню? — Что ты, я никогда не разделась бы перед камерой! — отвечала я всякий раз, предусмотрительно умалчивая, что грудь моя все же побывала в состоянии ню. Но, если Гордей не соврал, в ресторан этот кадр не попадет. И продолжила, чтобы сменить тему: — А прическа — это первый шаг в сторону нового образа! Кто знает, вдруг когда-нибудь Артем меня и барменом возьмет, если я стану выглядеть достаточно презентабельной? Или для других целей образ поможет! — Вот уж понятия не имею, куда он тебя возьмет. — Володя усмехнулся в кулак. — Столько лет его знаю, а никогда не могу понять, что у этого маньячины в голове! Хотя цветочки вполне могут быть актом вежливости — хладнокровный гад иногда такой вежливый, что в дрожь бросает. И я смеялась, разделяя полностью эту точку зрения. Как только Володя отпустил эту тему, получив устраивающие ответы, сразу перешел к другим. Он забавно рассказывал о польской поездке и о других, а бывал он много где. А я почти сразу уловила, что в его смешных байках много чего фигурировало, но ни разу не были упомянуты девушки, как если бы за границей существовала только выпивка, исторические места и мужики-сотоварищи. Не выдержала несуразицы и расхохоталась от его рассказа, как он со стриптизером — вот так, снова в мужском роде — играл на раздевание в карты. Особенно мне нравилось, когда он забывался и называл «стриптизера» по имени — Златкой. На очередной осечке Володя и сам скривился, едва сдерживая смех, а я поинтересовалась: — Ты с какой целью притворяешься, что ни одной женщины в радиусе километра ни разу не видел? — Так не хочу, чтобы ты посчитала меня бабником. Ясно же как пень! Вообще-то, умение нравиться женщинам — мое главное достоинство, но сильно сомневаюсь, что тебя можно подсечь на этот крючок. Да и смысл рассказа в другом, я же тебе правила покера объясняю! 