— Вот именно, начнут спрашивать о службе, мне и сказать нечего. Я же не прошу от вас чего-то особенного, тем более лезть в серьезные дела, путаться под ногами у профессионалов. Ведь можно что нибудь сделать? — молитвенно сложила руки. Марчин долго крутил карандаш, выписывал на бумаге круги, вздыхал и о чем-то напряженно думал. — Хорошо, найдем чем занять «лицо Советской милиции». После статьи в журнале «Человек и закон», служить в ОБХСС появилось огромное количество желающих. Раньше сюда отправляли по разнарядке, с бумагами возиться никому не хочется, награды в отличие от уголовного розыска редкость. Благодаря тебе у нас появились премии и новые звания, так что не думай, в отделе про тебя плохого никто не скажет, тем более ты со всеми сдружилась. Знаешь как нам завидуют соседние отделы, мы же теперь на слуху у всего Советского союза. Квартальная премия была такая большая, что многие до сих пор не верят, думают им приснилось. Так что не переживай, тебя здесь любят, ценят и уважают, никто не заикнулся почему ты числишься в моих заместителях. Они же всё просчитали, профессия знаешь ли обязывает, поняли что скоро на наш отдел плюшки посыплются как из рога изобилия, — с улыбкой закончил Марчин. Нда, об этом я как-то не подумала, копеечные премии (во всяком случае для меня), никогда не интересовали. Совсем забыла как живет простой народ, он в отличие от меня десятков тысяч не имеет, копит денежку на «Запорожец», мечтает что нибудь достать на праздник. Сейчас вспомнилось, что многие на даче были одеты не в фирму, а в костюмы и обувь «Большевички» и «Парижской коммуны». Вон как Климова обрадовалась импортному белью и джинсовому сарафану, а когда у неё украли, так устроила настоящую истерику! Парней для демонстрации нового обмундирования подобрала быстро (у нас почти все сотрудники худенькие), подумав предложила поучаствовать кому нибудь из девчонок. Настя оденет платье, я куртку и брюки, остается свободная юбка. Раскрыла сумку, достала из неё новую форму, весь отдел сгрудился вокруг, всем было интересно. Трогали, щупали, на себя прикидывали, было заметно что им очень понравилось. Оставила три комплекта, два мужских, один женский, пусть примеряют, заодно с кандидатурой девушки решат. Мне в этот «конкурс» лучше совсем не соваться, выберешь одну, так другие смертельно обидятся, зачем лишний геморрой и проблемы на пустом месте. Домой удалось вырваться только к вечеру, сегодня собрание в стрелковом, впереди соревнование на «День милиции». Призы как и премии обещают приличные, наш отдел на меня надеется, значит придется поднапрячься. Не знаю кто подсказал Щёлокову о денежном стимулировании не только одного участника соревнований, а всего выдвинувшего его отдела, но считаю это правильным, так коллектив становится намного сплоченнее. Не для кого не секрет, что тренировочные стрельбы отнимают кучу времени (не все же такие талантливые как я), и пока человек учится поражать без промаха мишени, его освобождают от части служебных обязанностей, распределяя их по отделу, так что с премией всё честно. Сегодняшний вечер провели довольно тихо, Настя пришла со службы пораньше, поэтому успела к моему приходу испечь свой фирменный, яблочный пирог. С нотациями и нравоучениями не лезла, поняла что не уступлю, а может просто ругаться не хотела. Расспрашивала о выступлении в Киргизии, вроде уже всё известно, но остались некоторые специфические детали. Ей до сих пор не верится, что меня показывали по телевизору, не мельком как многих, а целый музыкальный концерт! Она ещё не знает о календарях, плакатах и постерах, которые появятся в «Союзпечати» через пару недель, надеюсь её удар не хватит. Мне особенно понравилась серия «Воительница Небесных гор», где я с луком, узкой саблей и в кольчуге с блестящими вставками, прямо настоящая древняя амазонка. Хотя всё может быть, кыргызы в свое время создали великую цивилизацию тюрков и кочевников, которой насчитывается более двух тысяч лет. Спать ушла довольно рано, вроде ничего такого не делала, а устала как собака. Выспаться всё равно никто не даст, сестра опять поднимет не свет ни заря, ведь у меня «Такой день»! Настя осталась смотреть «Кабачок 13 стульев», ей очень нравился «пан Ведущий», которого мастерски играл Державин. По мне, так передача полная хрень, все шутки в ней плоские и убогие, а песни так полный отстой. Впрочем другого здесь нет, цензура на каждом шагу, разрешено критиковать только работников советской торговли. Как то раз Степан достал билеты на Райкина, я еле дождалась антракта, смотреть и слушать невозможно. Нет, пару интересных номеров было, остальное сплошное кривляние, обильно сдобренное визгливым голосом. Может я зря придираюсь, он хотя бы пытался изображать сатиру, которую душили на каждом шагу. Вспомните «Фитиль» и «Крокодил», разве там пропускали критику руководство партии и страны? Блин, опять меня куда-то понесло, завтра трудный день, нужно хорошенько выспаться. Вроде только закрыла глаза, как снова ненавистное «Вставай», да сколько же можно. Глянула на часы, там ровно шесть утра, можно ещё часик спокойно поваляться. Надеждам не суждено было сбыться, они растаяли как дым, меня потащили в ванную. После завтрака пришлось одевать и демонстрировать свой красный костюм, как будто она его до этого не видела. Удобные кроссовки Настя забраковала, пришлось одевать босоножки, на высокой «травмоопасной» шпильке. Спорить с ней из-за пустяков не стала, после института в машине поменяю, одену более удобную и привычную для меня обувь. Только закончили с одеждой, как на пороге нарисовалась Катюша, за ней следом приперлись Кочетковы. Вручили мне пару букетов роз, от души расцеловали, Анастасия от накативших чувств расплакалась. Девчонки быстро достали коньяк, судя по коробке это «Lafontan Millesime» шестьдесят третьего, хлопнули по тридцать грамм, они же за рулем. Мне понятно не налили, даже не предложили для приличия, от этого стало обидно. Я тут кручусь как белка в колесе, стараюсь заработать лишнюю копейку, а ко мне нет никакого уважения. Да несколько месяцев назад, они бы о таком коньяке и не мечтали, ездили бы в автобусе и на метро, по праздникам «три семерки» и водка. — Оль, вечером посидим в ресторане, несколько столиков забронированы, будут только самые близкие, человек двадцать, не более, — поняв моё состояние шепнула сестра. Ну вот, с этого и нужно было начинать, надоело чувствовать себя малолеткой. — А где банты, те что я дала для Оли, она разве пойдет без них? — за спиной услышала встревоженный голос Екатерины. Я как последняя дура стою с букетом алых роз, жду не дождусь кому вручить этот веник. Впрочем про дуру напрасно, здесь первокурсники все с цветами, букеты конечно попроще. Ректор толкнула содержательную речь, в основном про направляющую политику родной Коммунистической партии. Следом выступил декан, он говорил в основном про учебу, давал так сказать напутствие в жизнь. Мы стояли и дружно хлопали, в некоторых местах довольно продолжительно, это когда касалось КПСС и дорогого Леонида Ильича Брежнева. Про Подгорного не было сказано и полслова, не иначе инязовцев кто-то предупредил, может бывший выпускник работающий в МИДе. Наконец весь этот сюрреализм закончился, нас отвели в класс, вернее аудиторию, мы быстро расселись за столами. Группа у нас небольшая, человек пятнадцать, не более, с чем это связано не знаю, наверное с трудностью обучения. Куратором у нас молодая женщина, представилась Лидией Петровной Левиной, которой я тут же вручила цветы. Таскать этот веник порядком надоело, здоровый, колючий и жутко дорогой (видела у многих завистливые взгляды). На меня тоже с интересом поглядывали, в красном брючном костюме я здорово выделялась на общем фоне. Не скажу что все здесь были в ситцевых платьицах и дешевых костюмах, с десяток богато одетых заметила. Интересно, предупредила ректор куратора насчет меня, по идее должна, Левина отвечает за успеваемость и дисциплину в группе. Иногородних у нас добрая половина, только двое остановились у родственников, остальные будут жить в общаге. Платить за нее нужно порядка рубля, при стипендии почти в сорок! Со второго курса можно замахнуться на Ленинскую, конечно при отличной учебе и общественной деятельности, она составляет аж целых восемьдесят! Летом, если есть желание, можно записаться в стройотряд, платят там неплохо, на новый костюм или пальто точно хватит. Студенческая столовая, по словам нашего куратора, очень хорошая, кормят вкусно и недорого, можно пообедать за тридцать пять копеек. Рассказ Лидии Петровны прервала вошедшая девушка, которая глянув в какую-то бумажку быстро протараторила, — Ольга Лёд, живенько в комитет комсомола! От такой наглости я потеряла дар речи (в последнее время это довольно часто со мной случается), жадность «Ленинцев» не знает границ. Узнали про мои валютные доходы, вот им и не терпится получить взносы, как будто я им должна. Вовремя вышла из этой молодежной организации, которая всего лишь придаток Коммунистической партии, без какой либо маломальской самостоятельности. Сами посудите, что может мне предложить комсомол, да ровным счетом ничего, так что он меня не интересует. — Лёд, ТЫ что оглохла⁈ — истерично взвизгнула вошедшая девица. Ну вот, дошло уже и до тыканья, хотя мы с ней на брудершафт не пили, моё настроение начало стремительно портиться. — Ты кто такая? — наконец вышла из ступора. — Я из бюро комсомола, давай быстро за мной, у нас и без тебя дел хватает, — снова ткнула мне девица. Одногруппники притихли, связываться с активистами себе дороже, можно запросто вылететь из института. Левина вроде что-то хотела сказать, но глянув на меня передумала, с интересом стала ждать продолжения. Из этого можно сделать вывод: про меня ей известно, может быть не всё, но достаточно чтобы понять — комсомолу я не по зубам. — Слушай меня девочка внимательно, повторять дважды не буду: Мне от вас ничего не надо, и идти в ваше бюро не собираюсь. Если есть вопросы, то приходите сами, если захочу, то может быть отвечу, поняла⁈ — посмотрела на активистку. — Да как ты смеешь, завтра же твой вопрос будет стоять на бюро! — пропищала девица. Отвечать этой дуре посчитала ниже своего достоинства, кто она, а кто я! К тому же перепалка запросто перерастет в ругань и скандал, зачем портить всем праздничное настроение. Та ещё что-то хотела сказать, но я демонстративно отвернулась к окну, поэтому она быстро вышла из кабинета. — Может не стоило так с представителем комсомольской организации, она же пришла по делу, — растерянно на меня посмотрела Левина. — Девица, которая своим тыканьем начинает показывать своё мнимое превосходство, представителем ВЛКСМ являться не может, её место на базаре, в самом дальнем ряду. Что от меня нужно известно, только я ничего никому не должна, тем более бежать по первому слову. Давайте забудем про эту активистку, проблемы с комсомолом касаются только меня. У меня к вам огромная просьба, сейчас начнутся разные организационные вопросы, которые затянутся на пару часов, а мне нужно быть в двенадцать на совещании у нашего министра. Так что я с вашего позволения покину наш дружный и сплоченный коллектив, — сказала вставая из-за стола. Не буду говорить как на меня смотрели сокурсники, в их глазах был страх, восхищение и зависть. Да, да, именно зависть! Никто не решится спорить с представителем комсомольской организации, тем более в самый первый день занятий, это чревато исключением из института. Куратор на мою просьбу только кивнула, препятствовать «совещанию у министра» не посмела. — Да, чуть не забыла, с завтрашнего дня я в длительной служебной командировке, Мария Кузьминична в курсе, так что вы меня не теряйте. Всем пока! — помахала на прощание рукой. Время почти одиннадцать, нужно успеть заехать домой и быстро переодеться, взять дипломат с подготовленными документами, опаздывать нельзя, от этого зависит слишком многое. С Настей и ребятами из моего отдела договорились встретиться в приемной Щёлокова, уверена что они уже там, вернее у Львовой. Не думала что в институте всё так затянется, ещё эта комсомолка драная приперлась, столько из-за неё время потеряла. Зря волновалась, прийти успела вовремя, ровно без десяти двенадцать вошла в приемную, заметила как Анастасия облегченного выдохнула. Подошла поздороваться с секретаршей, поставила ей на стол коробочку «Пако Рабан Каландре», один из лучших ароматов прошлого года. Духи тут же исчезли со стола, раз и их нет, не иначе магия или природная сноровка. — Николай Анисимович в хорошем настроении, — оглянувшись шепнула секретарша. Я ей благодарно кивнула, за такие новости никакого парфюма не жалко, можно чуть-чуть расслабиться. Посмотрела по сторонам, народа сегодня в приемной не так много: майор, генерал и двое в штатском. Понятно что они все смотрели на нас, необычная форма, да и мы с Анастасией распиаренные журналами герои. Ребят с отдела были сильно взволнованы, не каждому выпадает честь встретиться с министром. Попыталась их успокоить, для этого рассказала анекдот, как бы на себя намекая: Три блондинки бегут за отходящим поездом, две успевают запрыгнуть, а третья остается и заливается хохотом. Дежурный по вокзалу подходит и спрашивает — Ну и что тут смешного? Блондинка в ответ, — Да эти дуры меня провожали! Посмеяться не успели, нас с Анастасией пригласили в кабинет, время почти ровно двенадцать. Вошли, отдали честь (в моем теперешнем положении звучит довольно вульгарно), Щёлоков вышел из-за стола, за руку с нами поздоровался. — Вот значит какую форму вы придумали, довольно неожиданно, — рассматривая нас улыбнулся Николай Анисимович. — Это повседневная, парадная будет готова позднее, у нас с Верой Петровной появились небольшие разногласия, — решила выиграть для Свешниковой немного времени. Обмундированием ей заниматься некогда, нужно за короткое время подготовится к Нью-Йоркской выставке, да еще контролировать Белкина. Для меня это в прерогативе, а новая форма подождет, ничего за пару месяцев не случится. Всё равно её за день не примут, начнут проверять и испытывать, всё затянется не на один год, а может и дольше. Для более детальной демонстрации позвали остальных, которые ждали в приемной. Щёлоков «без чинов», со всеми поздоровался за руку (ребята наверное не будут мыть ладонь неделю, хвастаться о министерском рукопожатии). Пока они стояли и краснели, я рассказала о новой форме, перечислила все плюсы и достоинства, в конце упомянула один недостаток, он касался дефицита замка «молния». Немного поспорили насчет внешнего вида погон, я настояла, потому как новые смотрелись гораздо солиднее, не то что старые, закругленные. В целом Щёлокову понравилось, было только дополнение насчет сапог, участковым в сельской местности по грязи в ботинках не побегаешь. Ребят после демонстрации моделей отпустили, нужно будет им купить что-нибудь из фирменного парфюма, парням одеколон, а девушке французские духи. — Считайте я согласен, осталось только её протестировать, отправить в несколько городских и сельских отделов, у них условия службы разные. Если отзывы будут положительные, тогда примем решение о переобмундировании всей нашей милиции, тянуть с этим вопросом не будем, — решил министр. Конечно я выпросила разрешение о новой форме на наш отдел, не забыла угрозыск и службу Анастасии, Щёлоков пошел навстречу. Затем поговорили о милицейском цикле передач, достала из дипломата подготовленный мною сценарий, Николай Анисимович впечатлился, не ожидал от блондинки такой дотошности. Добро на первые три серии было получено, за мной временно закрепляют съемочную группу МВД, а дальше будет видно. Анастасия тоже не молчала, привыкла у Николая Анисимовича на совещаниях языком чесать, не то что было раньше. Не знаю как другие, но я заметила что женщины гораздо легче адаптируются к новой обстановке, они более мобильнее мужчин, пластичнее и мягче. Вот и сейчас сестра везде совалась, даже пару раз критиковала, но ничего, я ей припомню, будет знать как обижать ребенка. Совещание закончилось вручением новых удостоверений, в них мы числились личными представителями министра МВД, со всеми вытекающими полномочиями. — С ними будет намного легче, местные начальники не станут вас игнорировать, ставить палки в колеса, — объяснил своё решение Щёлоков. Мы сердечно его поблагодарили, такие ксивы дорогого стоят, повышенное внимание к нашим персонам обеспечено. Когда все вопросы были решены, Николай Анисимович преподнес мне коробочку с часами, к ним прилагался шикарнейший букет (его сразу при входе заметила, но никак не ожидала что он предназначен для меня). — С первым звонком! — улыбаясь произнес министр. А ведь точно, из-за этой долбаной комсомолки праздничного настроения как не бывало, из головы вылетело моментально. Сегодня многие семьи первоклашек будут отмечать «Первый звонок», «Днём знаний» его назовут намного позже, вроде как в середине восьмидесятых. Учащиеся в институте тоже не обойдут стороной такое знаменательное событие, хлопнут по стаканчику портвешка, кто позажиточнее «Советское шампанское». Часы оказались космическими, точно такие же подарили Климовой (мне тогда сунули «Отличник милиции», а сестре именное оружие). Знак красивый и почетный, только толку от него, льгот и послаблений никаких не предусмотрено, разве что коллеги позавидуют. Конечно в первую очередь премии, по нынешним временам довольно приличной, хотя для меня всё равно не деньги. Кстати, нужно сходить в финансовый, получить зарплату и полагающиеся к ней разовые преференции, а то как-то неудобно получается, как будто мне деньги не нужны. — Я слышал на Октябрьскую «Знак почета» будут вручать, — посмотрел на меня Щёлоков. Спросил улыбаясь, только глаза были очень внимательные, как у настороженного хищника. Понятно что любой засомневается в моей блондинности, когда ордена и звания сыплются как из рога изобилия. Нужно срочно отыграть назад, выставить себя если не полной блондинкой, то близко к ней. — Издательство расстаралось, я же для них столько денежек заработала, просто вагон и маленькую тележку. «Знак почета» красивый, только толку от него! Вот сами Николай Анисимович посмотрите, у меня с одной стороны «Звезда героя» и целых четыре ордена, иностранные не считаю, а на другой…, там же всего один! Я прикидывала у зеркала, нужно не меньше двух, иначе некрасиво получается, форма совсем не смотрится, — со вздохом поведала Щёлокову. Судя по его ошарашенному виду, в таком ключе он не думал, растерянно посмотрел на Анастасию. Та только пожала плечами и махнула рукой, что мол с блондинки взять, они все такие. — Ничего Оленька, ты ещё такая молодая, придет время и у тебя появится вторая «Красная звезда», — нашелся министр. — Скорее бы! — тяжело вздохнула я. По дороге в финчасть, куда меня любезно согласилась проводить сестрица, было высказано многое, особенно про вторую «Звезду». По её словам выходило, что я этот орден нагло выпрашивала, потеряв всякую честь и офицерскую совесть. Еле дотерпела до заветной двери, у меня нервы тоже не железные. В финансовом подписала несколько бумаг, после чего отправилась с платежкой в кассу. Народ у «денежного» окошка терся, но меня пропустили без очереди (у известности есть и положительные моменты). Кассирша, перед тем как выдать деньги, два раза их пересчитала, после чего я поставила свою фирменную закорючку. Сумма меня порадовала, со всеми премиями, доплатами и одноразовой материальной помощью, вышло почти тысяча сто, зарплата для этого времени нереальная. Понятно что в отделе все за меня, на сто сорок здорово не размахнешься, а тут за стрельбу и Тоньку Пулеметчицу выписали несколько сотен, плюс от меня различные подарки. Жалко что это только разовая выплата, у меня как у заместителя Марчина оклад сто восемьдесят, деньги конечно немалые, но и не такие большие какие мне нужно. Расходов если посчитать, так на три моих зарплаты, Митричу и Нине нужно платить, к ним ещё бензин и комуналка. Продукты тоже не дешевые, мы же берем не в простом магазине, а в кулинарии при ресторане. Если всё посчитать, то выходит сотен пять или шесть, никак не получается меньше. Глава 6 Заработанная честнейшим путем тысяча, грела не только сердце, но и душу. Многим такое не понять, купюры по номиналу везде одни, но все равно различаются. Есть полученный за книгу астрономический гонорар, есть материальная благодарность от криминала, и наконец есть государственная зарплата. Только сейчас пришло в голову, что этот мир стал для меня родным, я больше не разведчик-диверсант на чужой территории. С Настей распрощались до вечера, ей на службу, а мне на дачу, посмотреть как продвигаются дела с монтажом звукозаписывающей студии. По пути заехала в кафе, быстро и плотно перекусила, время почти два часа дня, посетителей не видно. В обеденное время проторчишь здесь не меньше часа, про столовку вообще молчу, там очереди по километру. От голодной смерти спасают рестораны, там днем не так дорого как вечером, но всё равно, народ у нас не дюже богатый, поэтому в обед они полупустые. К даче приехала без происшествий, если не считать какого-то стилягу, которого окатила с ног до головы. Этот расфуфыренный дурень менял колесо, а рядом с ним большая лужа. В зеркало салона было видно, как он дико скакал у капота, тряс кулаками и наверное что-то кричал матом. Хрен с ним, сам виноват, не мог поставить машину чуть подальше. Не спеша подъехала к своим воротам, не успела просигналить, как они раскрылись. Автомобиль развернула у гаража, сегодня я одна, место для маневра предостаточно. Вышла из машины, поздоровалась с Белобородько, по наивности спросила всё ли нормально. Зря я это сделала, на меня тут же посыпался целый ворох различных жалоб и претензий. Если его послушать, так здесь полный «Караул», никто не работает и все только и тащат. — Строители от рук отбились, Лютиков совсем перестал следить за своими разбойниками. Буржуев тоже без пригляда не оставишь, они или невыспавшиеся, или с большого похмелья. Вчера нашел после них пустую бутылку из под водки, шепнул про нее комитетчицам, они обещали проконтролировать, — доложил Митрич.