Негр вздохнул. Не торопясь, поставил чашку, выпрямил ноги… — Я нашел то, что вам нужно, — сказал он. Разжал кулак — на светлой, по сравнению с остальной кожей, ладони лежал небольшой инфокубик. Соломон нажал на одну из граней и в воздухе повисла трёхмерная проекция. — Головное здание Минск-Неотех, — объявил он, ткнув световой указкой в знакомое Мирону ступенчатое пирожное-безе. — Здесь находятся офисы, игровые комнаты, кафетерии — всё, как у любой другой корпорации. — А лаборатории? — нетерпеливо спросил Ярослав. Соломон опустил тяжелые веки, а затем крутанул проекцию вокруг оси. — Лабы находятся вот здесь, — сказал он, тыкая указкой в совершенно пустое пространство. — Кажется, на этом месте гречишные поля, — сказал Мирон. — Всё под землёй, — тихо сказал Збышек. — Мы заходили в главное здание, спускались на лифте в подвал, садились в поезд и куда-то ехали. Куда — из наших никто не знал. Поездка обычно длилась минут двадцать пять… — Так вас возили специально, — сказал Соломон. — Чтобы создать впечатление удалённости. Но я ручаюсь: информация точная. Лабы здесь, — он еще раз потыкал указкой в чисто поле. — К ним можно доехать на поезде, — кивок в сторону Збышека. — Или прорубиться сквозь землю, используя вентиляционные люки. Появился новый чертёж: хитросплетение узких кишок, напоминающее пищевой тракт кошки. — Вот здесь мы заходим… Ползём вот сюда… Здесь можно подняться на ноги. Освещение мы берём на себя, а вот сигнализация… — Толщина льда не уступает паковым льдам Антарктиды, — подал голос Константин. Ярослав говорит: «файервол», — подумал Мирон. — А Константин — «лёд». Возможно, сейчас он и генерал-полковник. Но раньше ТОЧНО был кем-то другим. — Мы надеемся на вашего брата, господин Орловский, — сказал Ярослав. — Я уже сказал: я поговорю с ним, — поморщился Мирон. — Но если честно, я не знаю, где он может быть. Последний раз мы общались в метро. — Оссеан, — кивнул Ярослав. — Не беспокойтесь, мы её нашли. Вам она больше не причинит вреда. — На самом деле, она хорошая девочка, — заметил Константин. — Каждый имеет право на ошибку, верно? — Вы её тоже перевербовали? — Скорее, вернули, — Константин поставил пустую чашку из-под кофе на стол и вытер губы льняной салфеткой. — Киборги такого уровня — это наши разработки. Да, не удивляйтесь. Мы умеем много чего — кроме того, чтобы служить и защищать… У нас есть и свои исследовательские центры, и свои изобретения. Одна из них — киборганические структуры, способные совмещать разум человека и скорость обработки данных машиной. Остальное — сверхпрочное тело, выносливость, дополнительные батареи для выработки АТФ — в комплекте. — Минск-Неотех много технологий успели натырить, — с несвойственным ему жаргонизмом сказал Ярослав. — Пёрли всё, что гвоздями не прибито. — Мы и сами кое-что придумали, — вставил Збышек. — Нельзя же так, сразу… — Ладно, речь сейчас не об этом, — хлопнул себя по коленям Константин. — У вас есть время до вечера, Мирон. — Отдохните. Пообщайтесь с братом. Соломон оставит всю информацию. А мы пока… — он поднялся, вслед за ним — Ярослав. — Подождите, — того, что он скажет в следующий миг, Мирон от себя не ожидал. — Я должен участвовать в рейде. Глава 18 3.18 — Что? — одновременно вскрикнули Збышек и Соломон. — Вы серьёзно? — добрые глаза Константина стали еще добрее. — Исключено, — отрезал Ярослав. — Мы не можем взять гражданского на тайную операцию. — Это — главное условие, — отрезал Мирон. — Иначе вам не видать поддержки Платона. — Мы можем его заставить, — заявил Ярослав. — Вы — у нас, так что… — Ярослав, — резкий окрик Константина заставил младшего вздрогнуть. — Извините, — понурился тот. — Но я не могу взять на себя ответственность за вашу безопасность. — Головой ответишь, — мстительно улыбнулся Константин. Вот и определились с приоритетами, — подумал Мирон. — Я для них — важная птица. — Выступаем сегодня в полночь, — проинструктировал Ярослав. — Заполучите поддержку Платона. Это, — он кинул короткий взгляд на старшего. — Моё условие. Без него вся операция бессмысленна. Не наедайся перед рейдом, — добавил он, переходя на «ты». Я пришлю за тобой в двадцать один ноль-ноль. Когда вояки ушли, забрав с собой Соломона, Мирон поднялся и налил себе остывшего кофе. Збышек поёрзал в кресле. — Ты мне теперь совсем не доверяешь? — спросил он, рассматривая ковёр на полу. — Это не имеет значения, — ответил Мирон, устало опускаясь на диван. — Что случилось — то случилось. Он с удивлением понял, что испытывает огромное облегчение: наконец-то всё сдвинулось с мёртвой точки. Наконец-то нужно делать что-то конкретное, а не метаться, как дрон с глюкавой прошивкой. — Зачем ты напросился в рейд? — спросил Збышек. — Надоело быть пешкой, — ответил Мирон. — Хочу сам на всё посмотреть. Кофе, вопреки логике, оказал снотворный эффект, и он бухнулся лицом в подушку. Наволочка была жесткая, из какой-то натуральной грубой ткани — джут, или мешковина, подумал он, проваливаясь в сон. Збышек тихо поднялся, вышел из номера и повесил табличку «не беспокоить». Проснулся рывком. Словно кто-то толкнул в плечо. Мирон понял: это мысль о брате. Нужно как можно скорее с ним поговорить. Ванна в номере, конечно же, была — Мультиплекс-2077, в прошлом году рекламщики о таких прожужжали все уши. Она стояла в отдельной комнате, на роскошном пьедестале из натурального дерева. Голосовое управление, ионный душ, миостимуляция — всё, о чём можно мечтать. Биогель — если верить инструкции — был рассчитан на полноценное питание реципиента в течении месяца. Мирон попытался представить себе человека, который снимает один из самых дорогих «люксов» в городе лишь для того, чтобы на месяц уйти в Плюс… И не смог. Ну да ладно, у богатых свои причуды. Перед тем, как влезть в Ванну, он проверил, заперт ли номер. Увидев табличку «не беспокоить», даже испытал мимолётную благодарность к Збышеку. На всякий случай накрепко запер дверь комнаты с Ванной, и только после этого расстегнул пуговицу на джинсах. В памяти всё ещё была свежа память о шоке, который он получил в Будапеште — когда его, мокрого и дрожащего, выволокли из Плюса неолуддиты. И не хотел больше рисковать. Раздевшись, Мирон погрузился в тёплый гель, выставив таймер на полчаса. Так, на всякий случай. Его виртуального дома больше не было — без постоянного доната он постепенно фрагметировался до кучки беспорядочно разбросанных вокселей, больше всего напоминающих помойку. Постояв на руинах, Мирон вышел на общую магистраль. За время его отсутствия многое изменилось. Исчезли одни здания, появились другие — в целом райончик выглядел так себе. Кроме его собственного, исчезли почти все дома, требующие постоянных вложений и админской поддержки. Остались самопальные халупы, слепленные в буквальном смысле из электронного мусора. Почтовые ящики, в которые скидывался ненужный спам, кладбища рекламных объявлений и тайные схроны подростков для просмотра виртуальной порнушки и незаконных психотропных видеороликов. — Платон? — спросил Мирон. — Где ты, крокодил? Он примерно представлял, что испытывает его братец в данный момент: раздражение, растерянность — с примесью брезгливости. Злость — на себя самого. Приключение в метро, которое он пережил — хотя и в теле киборга — наверняка наложило на нежную рафинированную душу Платона неизгладимый отпечаток. То, что ему пришлось драться голыми руками, расшвыривая обезумевшую, потерявшую всякий человеческий облик толпу…