Романов и не думал скрывать своего удивления и восхищения. Но еще больше его поразили слова расчувствовавшегося лекаря. Оказывается, все эти достижения не идут ни в какое сравнение с былым. А многие знания были либо утрачены, либо глубоко похоронены матерью-церковью. Причем римская католическая в гонениях медицины прямо-таки свирепствовала. Еще в период становления христианства церковь проявляла активную заботу о пастве. Священники всячески привечали врачей. При каждом храме существовали свои больницы. Причем лечили и кормили там совершенно бесплатно. Но постепенно, по мере того как церковь набирала силу, необходимость в подобной агитации отпала. Количество храмов росло, больницы при них появлялись все реже. Все чаще и громче звучали речи о греховности плоти и чрезмерной заботе о ней. Словом, как это ни странно звучит, но даже при существующей разветвленной системе здравоохранения уже на протяжении четырех веков идет травля медиков, а порой так и вовсе преследования. По словам лекаря, последние выдающиеся достижения в области медицины датируются седьмым веком. Такие пироги с котятами… Рана у лучника страшная. Это мягко говоря. Шансов на то, что выживет, не то что мало, они даже не мизерные. Хирург, что был при тагме, осмотрел его, оценил профессионализм оказанной первой помощи. Но дальше пользовать отказался. Были и другие раненые, у которых дела обстояли куда лучше, а потому и помощь им была нужнее. Ибо они могли подняться и встать в строй. Михаил прочитал трактат о лечении подобных ранений. В больнице, где практиковал обучавший его лекарь, были сразу два подобных пациента. Одному нанесли рану в горло ножом в темном переулке. Другой пропорол горло суком, упав с дерева. Обоих спасти не удалось. Но Романов по меньшей мере видел, как работал врач, и действовал не по наитию, а имея хотя бы отдаленное представление. Рану почистил, обработал составом на основе все того же меда. Причем делал это не на живую, а использовал усыпляющий состав. Наркоз в одиннадцатом веке! Да об-балдеть! Дорогой, не без того. И расходовать его было откровенно жаль. Но и поступить иначе Михаил не мог. Раненый попросту умер бы от болевого шока. Сделал все, что мог. Без доброй молитвы он, пожалуй, все одно не выкарабкается. Однако дружинники и в частности ярл его не поняли. – Ты состоишь лекарем при тагме? – поинтересовался Ларс. – Нет. – Ты вообще служишь в тагме? – Нет. – Может, Браин из нашего хирда? – Нет. – Тогда почему ты позволяешь себе тратить на него лекарства, которые принадлежат дружине и могут понадобиться твоим товарищам? Молчишь? – Ты не возражал, когда я помогал ему там, на дороге. – Там ты оказывал первую помощь и не тратил дорогие лекарства. Чтобы больше этого не было. – Да, ярл. Выводы из этой короткой отповеди Михаил, конечно, сделал. Но парню понадобится как крепкое здоровье, так и силы. Поэтому, когда приготовилось мясо на разложенном им костерке, Романов передал его в общий котел, оставив бульон остывать. А после ужина вернулся к лучнику. Пришлось помудрить, чтобы скормить его все еще спящему раненому. – Ярл, а как мы будем брать крепость? – вернувшись, сразу же поинтересовался Романов. – А ты не слышишь топоры? – смерив его недовольным взглядом, произнес Ларс. С одной стороны, вроде как и ослушался приказа. Но с другой, медикаменты не тратил, только свое время. А бульон… Вот еще осталось кусок хлеба пожалеть. Злился ярл по другому поводу. Пусть и не явно, но малец проявил своеволие и поступил по-своему. Что в корне недопустимо. Правда, набрасываться на него Аструп все же не спешил. Этот странный парень уже не раз проявлял себя. И пусть его задумки в основном касались ремесел, отметать возможность того, что он может кое-что предложить и в военном деле, не стоило. Если что-то дельное, то появится возможность проявить себя. А это сулит определенные выгоды. Поэтому ярл предпочел ответить более полно: – За сегодня изготовим лестницы, наплетем из ивняка корзин. А завтра засыплем ров землей, забросаем фашинами[23] и пойдем на штурм. – Лестницы – это долго и неудобно, – как бы невзначай произнес парень. – Есть идеи? – теперь уже с нескрываемым любопытством спросил ярл. – Взять шест нужной длины. Воин берется за конец спереди, двое других сзади и заталкивают его наверх. – Самый умный? – хмыкнул Ларс. – Это может сработать, – пожав плечами, возразил парень. – Воины забрасывают наверх первого, отбегают назад и подбрасывают следующего. Если проход во рву будет широким, то можно поднимать сразу по нескольку человек. Два стука сердца, и воин на стене. Сколько придется забираться по лестнице? А ведь ее могут и отбросить. – Такого никто и никогда не делал, – возразил Ларс. – Все когда-то случается впервые. – В любом случае это еще нужно попробовать. – Ларс, вон те сосны будут даже повыше стен. Вырубить жердь недолго, – предложил Сьорен. И тут же подложил свинью: – Ну что, Маркус, готов доказать свою правоту? – Легко, – пожав плечами, просто ответил Михаил. А что ему еще оставалось. Ругал и костерил себя он исключительно молча. Показывать страх никак нельзя. А между тем падение с многометровой высоты чревато последствиями. Ну и потом, одно дело взбегать по стене и совсем другое – по стволу дерева. Н-но… Признаться, им овладела злость, замешанная на азарте и желании доказать этому Аксельсену, что он вовсе не какая-то там слизь. По-настоящему страшно ему стало, когда он встал в трех метрах от ствола дерева, сжимая под правой подмышкой конец шеста. В полном боевом облачении, с прикрепленным за спиной мечом, разве только без щита. – Не останавливайтесь, пока я не доберусь до тех ветвей. И не расслабляйтесь до тех пор, пока я не ухвачусь за них, – в очередной раз предупредил он. – Ты уже несколько раз это повторил, – недовольно покачав головой, произнес Йенс. – Не переживай, малец, мы с Йенсом все сделаем как надо, – хмыкнул Сьорен. Вот в этом-то Михаил и не был уверен. Наставник, конечно, порой проявляет заботу о подопечном. Да только случается это, лишь когда нужно одернуть посторонних. Внутренние разборки в дружине других не касаются. Им остается только проходить мимо и не задирать братьев. Дружина – это семья. Без дураков. Тут же разборка внутренняя. И если схалтурит один… Ну, переломы тут вроде как сращивать научились неплохо. Боль он и сам отключит. Главное, шею или позвоночник не сломать. А с конечностями уж как-нибудь. Вот молодец. Как говорится, боевой настрой перед опасным трюком. Побежал. Три больших шага, с четвертым оттолкнулся, прыгнув вперед и вверх, одновременно откидываясь на спину. Сзади давят Йенс и Сьорен. Без толчков. Ровно. Словно и не люди, а поршень четко отлаженной машины. Бежать, кстати, получается на удивление легко, как и удерживаться на шесте. Только и успевай переставлять ноги. Ну и не промахнись по стволу. Пара секунд, и он уже наверху. Пробежался между двумя толстыми ветвями. Давление прекратилось, но шест удерживается крепко. Поставил на нижнюю ветвь левую ногу. Схватился за верхнюю левой же рукой. Окончательно выпустил шест и задействовал правые руку и ногу. На стене между зубцами будет однозначно легче. Правда, там найдутся и враги, желающие сбросить непрошеного гостя. Шест с шелестом по коре устремился вниз и вскоре соскочил со ствола, ударившись оземь. Опять же, на стене такого не будет. Команда от Сьорена подняться повыше, и следом побежал он сам. Воин более массивен, менее гибок, но тем не менее справился. Да и чему удивляться? С координацией у моряка полный порядок. – Дельная задумка, Ларс, – оказавшись наверху, произнес варяг. – Вот и ладно. Крепи веревку, спускайтесь и продолжайте тренировку. А я к Антипу. Примикирий приказал ладить лестницы, но, признаться, надеялся в скором времени получить приказ на отход. Нападение конных лучников однозначно указало на то, что затея с внезапной атакой крепости провалилась. Сейчас отряд подвергался неоправданному риску. Но самостоятельно принять решение отходить Антип все же не мог. Молодого Алексея Комнина отличали решительность и жесткость. Ему бы командовать легионами былого Рима с их дисциплиной, поддерживавшейся жестокими методами. Вот уж где он развернулся бы в полный рост. В Восточной Римской империи подобного не водится. Но это вовсе не значит, что можно остаться безнаказанным за невыполнение приказа. Так что вся эта подготовка к штурму не более чем имитация бурной деятельности. Не мог же Антип ожидать отхода в праздности. Никаких сомнений, найдется тот, кто доложит молодому военачальнику о действиях командира отряда. Однако выступление варягов, с легкостью взбегающих на вершины сосен, его впечатлило. Тем более что те действительно были выше стен крепостцы. Оставалось только разобраться со рвом и подобраться к ним. Трудно и опасно, не без того. Но вполне осуществимо. Признаться, он уже где-то и не желал получить приказ на отход. Осадные и метательные машины они с собой не взяли, чтобы те не тормозили продвижение отряда. Лестницы малоэффективны. Даже если организовывать штурм сразу на нескольких направлениях, у гарнизона достанет сил, чтобы прикрыть их все. Драться на стенах – это совсем не одно и то же, что и штурмовать их. Но если удастся поднять наверх этих варягов, у Антипа появится реальный шанс захватить крепость. В ближнем бою это страшные и умелые бойцы. Глава 14 Штурм Ночь прошла не в праздности, а очень даже плодотворно. Михаил и не думал оставаться в стороне. Не в том смысле, что он намеревался переться на штурм стен или участвовать в засыпке рва. Он, конечно, особого страха помереть не имеет. Но и торопить это событие не собирается. Вдруг у команды Щербакова возникнут какие-то технические трудности и он окажется узником своего реального тела? Даже если и всего лишь на сутки. Здесь это, между прочим, два с половиной года. Так что пусть идет все лесом. Нет у него резона помирать и сокращать свою жизнь. Тем более что по ощущениям она более чем реальна. Опять же он тут себя чуть ли не суперменом считает. За что ни возьмется, все-то у него получается влет. Так что нравится ему тут. Да, убогое Средневековье, но, признаться, он этого уже и не чувствовал. Оказывается, обойтись без благ цивилизации очень даже просто. Не имеют они такой уж большой значимости. В смысле порой, безусловно, хочется банально посмотреть телевизор. Но это вовсе не ломка. Как захотелось, так и расхотелось. В штурме он собирался принимать участие в качестве стрелка. А для этого ему необходима удобная позиция. Чтобы, как говорится, один выстрел, один труп. Ну или как минимум выведенный из строя воин. Только тут есть один нюанс. В руках у него достаточно точное оружие, но это не снайперская винтовка. А значит, придется приблизиться к стенам. Учитывая его способности, мощность арбалета и прочность сегодняшних доспехов, он может стрелять метров с двухсот. Перед ним не средневековый европейский замок с его бойницами и машикулями[24]. А крепость с обычными зубцами. Так что рассмотреть человека в просвет между ними не так уж и сложно. И оружие достаточно точное. Куда важнее то, что болт будет лететь до цели порядка четырех секунд. А это целая уйма времени для лучника. Опытный стрелок успеет прицелиться, выстрелить и скрыться за зубцом стены. Значит, нужно приближаться до сотни метров, на преодоление которых болту потребуется менее двух секунд. А вот это уже совсем другое дело. Но на такой дистанции Михаил превращается в мишень. Ну ладно, в одну из множества мишеней. Все одно радости мало. Поэтому Романов озаботился защитой, изготовив щит выше своего роста. Обычный плетень из ветвей в два слоя, перекрывающих щели. Получилась довольно тяжелая конструкция с упорами, поставленная на полозья. Поначалу он попробовал толкать ее перед собой. Но быстро понял, что эдак у него пупок развяжется. Поэтому приделал поперечную перекладину для переноски. Тяжело, не без того, но куда проще и быстрее. Подготовка к штурму началась с рассветом. Конные лучники закрутили свою карусель, пуская стрелы по защитникам стен. Пешие также выдвинулись на позиции с такими же плетнями, что и у Михаила, только высотой поменьше и значительно шире. Эдакий забор сразу на целый десяток стрелков. Остановились они в ста пятидесяти метрах от стены. Под прикрытием лучников ко рву направилась вереница пехоты, нагруженная корзинами с землей и камнями. Занятие далеко не безопасное. В их щиты то и дело впивались стрелы. Защитников крепости, естественно, обстреливали в ответ, но, признаться, результат был так себе. Михаил миновал позицию пеших лучников и остановился, чтобы перевести дух. Уж больно тяжелый щит. Да и сам навьючен, как мул: кольчуга, шлем, оружие и снаряжение. Всего килограмм на семнадцать потянет. Едва встал, как услышал тупой стук стрелы, вошедшей в древесину. Скорее всего, шальной выстрел. Кто в здравом уме станет обстреливать такую цель? В этом плане высовывающиеся из-за стенки лучники куда предпочтительней. Впрочем, без вариантов. Что пешие, что конные ведут скорее массированный обстрел по площадям. О прицельной стрельбе на такой дистанции говорить не приходится. Чего не сказать о защитниках, у которых есть мишени и поближе, что позволяет бить выборочно. Правда, пехота прикрывается своими большими круглыми щитами, чем усложняет задачу турецким лучникам. Отдохнул. Хекнул и, приподняв тяжеленный щит, вновь двинулся на сближение с крепостью. Когда уже он подрастет и наберется мышечной массы? Михаил регулярно занимается не только боевой подготовкой. Растяжку и силовые упражнения также не запускает. Только не до конца сформировавшееся тело все одно дает о себе знать. Пока приближался на намеченную дистанцию, в щит ударили еще две стрелы. Скорее всего, опять шальные. Ну не стал бы он стрелять в такую цель. Бойница маленькая, поди еще ее рассмотри. Щит ни разу не выглядит хлипким. Вреда от находящегося за ним пока никакого, от стен еще далеко, а потому и стрелять в него бессмысленно.