Бьянка скептически смотрит на нее. – Ах так? Что ж, тем лучше. Все равно я больше не верю в любовь. Слова вылетают из ее губ прежде, чем она успевает их поймать, и она шокирована больше, чем подает вид. Амалия притворяется, что не слышала. Она никогда не судит – уже научилась видеть за каждой маской истинное лицо. Амалия приподнимает крышку кастрюли и мешает кушанье. – Почти готово… – Тогда я пойду быстренько ополоснусь, переоденусь и вернусь. Бьянка уходит в свою комнату. – А, чуть не забыла: если нужна горячая вода, включи нагреватель! – говорит Амалия чуть громче. – Прости! Тебе пришлось мыться под холодным душем. – Да, было немного прохладно, но это не важно… Спасибо, правда! Бьянка говорит это громко и ей хочется повторять эти слова снова и снова, потому что она испытывает безграничную благодарность к этой женщине. Спустя полчаса она возвращается – на ней черная майка с тонкими бретелями, светлая кружевная юбка матери и кожаные шлепанцы. Волосы распущены и скреплены на затылке деревянной заколкой. От морского воздуха кончики завиваются. – Какая ты красивая! – восклицает Амалия, увидев ее. – Спасибо. – Бьянка немного краснеет, как и всегда, когда слышит комплимент. Затем инстинктивно подносит руку к затылку: шиньона нет, а она не привыкла носить распущенные волосы… как цыганка. – Присаживайся, милая, – предлагает Амалия, выдвигая стулья из-за стола и кладя перед обеими бамбуковые подставки, а затем ставя белые тарелки, такие глубокие, что похожи на миски. – Помочь тебе с кастрюлями? – тем временем на плите появился сотейник и маленькая сковородка, и Бьянке хочется быть полезной. – Нет, я сама, не беспокойся. – Ничего, если я сяду сюда? – спрашивает Бьянка, указывая на стул. – Или это твое место? Амалия хихикает: – Я вечно пересаживаюсь. Садись куда хочешь. Бьянка устраивается напротив гобелена с Буддой. Лицо у нее немного горит; чуть раньше, глянув в зеркало, она обнаружила веснушки, даже на руках. Кожа зудит. – Чешется? – спрашивает Амалия. – Ага, немножко… Я редко загораю. – Дай-ка посмотрю. – Амалия мягко поднимает ее руку и изучает. – Да, немного покраснело. Иди-ка сюда, сейчас мы это поправим. Бьянка идет за ней по коридору, в конце которого – синяя дверь. Амалия открывает ее ключом. За ней – еще одна, белая; женщина поворачивает ручку и первой входит в комнату. Бьянка немного медлит на пороге – ей кажется, будто перед ней какой-то тайный храм. – Ну же… – подбадривает ее Амалия. – Ух ты! – Бьянка замирает с открытым ртом. В этой комнате витает дух волшебства, вся атмосфера пронизана какой-то тайной, в воздухе ощутимый аромат лекарственных трав. У стены стоит старинный стеллаж из беленой сосны, а на нем – множество стеклянных емкостей с измельченными растениями, баночки, скляночки, жестяные мензурки, ложечки, пипетки, весы с двумя чашами. – Ты что, алхимик? – спрашивает Бьянка изумленно и весело. – О да, ты в гостях у ведьмы! – смеется та в ответ. – Скажем так, все эти годы жизни на острове я не сидела сложа руки. Вместе с Жеромом мы изучали искусство врачевания алхимическими маслами. – А, Жером! Я видела его на фотографиях, что ты присылала маме. Интересно, где он? В этом доме он точно больше не живет. Неужто они расстались? Амалия подходит к стеллажу, переставляет два горшочка с одной полки на другую. – Ты что-нибудь знаешь об алхимии? – Эм-м… нет, – в голове возникает воспоминание о беседах с Себастьяно о дистилляции граппы, но она тут же отметает его. – Это древнейшее искусство, основанное на долгих и сложных процессах, – объясняет Амалия. – Только представь: на приготовление одного из этих снадобий понадобится, по меньшей мере, три лунных цикла. Бьянка улыбается. Снова этот скептицизм, этот груз, от которого ей хочется избавиться. – О боже, а это что? Эликсир долголетия? Амалия отвечает серьезно и вежливо: – Это масла, приготовленные по старинному египетскому рецепту, они воздействуют на двенадцать энергетических каналов – МО. – А? – Бьянка непонимающе смотрит на нее. – Сейчас тебе вовсе не обязательно понимать разницу между МО и КА, – успокаивает ее Амалия. – Главное – запомни: в этой баночке уникальное масло, созданное из растений, которые были собраны в определенное время и в определенном месте, в соответствии с расположением планет, и переработаны в свежем виде, пока они не утратили живительной силы. – А… – Бьянка кивает, уверенная лишь в том, что почти ничего не поняла из этого объяснения. Амалия мягко берет ее за руку. – Закрой глаза. – Зачем? – Доверься мне. – Она гладит Бьянку по голове. – Доверься себе самой. Бьянка закрывает глаза, но все еще не верит в происходящее, словно потеряла связь с реальностью. Амалия кладет ей руки на плечи – в этом прикосновении как будто присутствует волшебство. – Сделай глубокий вдох, освободи разум от мыслей, – ее голос звучит подобно музыке. – Еще один глубокий вдох, чтобы найти потаенную, истинную часть себя. Следуй за сердцем. Задержи дыхание на несколько секунд. Бьянка мало-помалу ослабляет сопротивление, освобождается от мысленных препятствий; кровь по жилам бежит быстрее. – Теперь подними эту руку. – Амалия мягко берет ее левую руку, направляя ее. – И ощупай баночки, остановившись на той, которая кажется тебе самой подходящей. Бьянка пробегается пальцами вперед и назад, медлит, затем останавливается на одной из них, в центре ряда. – Это твой выбор? – вполголоса спрашивает Амалия. – Думаю, да. – Не спеши. Бьянка ждет несколько мгновений, но не убирает руку. Амалия спрашивает снова: – Уверена? – Да, – и на этот раз она твердо произносит это слово. На какое-то мгновение ей думается: хорошо бы и вся жизнь была как эта игра, где ты сам выбираешь то, что хочешь. – Хорошо, а теперь открой глаза. Бьянка медленно приподнимает веки, будто пробуждаясь от долгого сна. Амалия берет баночку, поворачивает и читает написанную от руки этикетку: – МО7. Helichrysum. Побег. Перерождение. Открытие. От этих слов сердце Бьянки подскакивает и начинает бешено стучать. Амалия замечает это, но молчит. Она не привыкла давить и никогда не задает вопросов. Открыв баночку с маслом, она подходит к Бьянке и при помощи пипетки капает три капли ей на запястье, втирая и массируя до самого предплечья. – Если хочешь, понюхай. Бьянка подносит запястье к носу и вдыхает. – Мне нравится! Пахнет лакрицей. – Бессмертник – один из самых ароматных настоев. И лечит он не только покраснение… – отвечает Амалия со странным блеском в глазах. – Позволь ему сделать свое дело. Через несколько минут ты увидишь первые признаки его действия. Уже сейчас ты почувствуешь, как жжение проходит. – Отлично. – Должно быть, это просто самовнушение, думает Бьянка. Но потом вдруг решает покончить с предрассудками. – Закончив снаружи, масло начнет проникать вглубь, ища то, что вызвало твое беспокойство.