Покахонтас сменила позицию. Устроилась в глубине другого опенспейса, подальше от окон. Внезапно по лицу поползло что-то горячее… Индианка шмыгнула носом, провела ладонью и без всякого удивления посмотрела на испачканные в крови пальцы. Пох! Вытерла руку о подол платья и снова припала к прицелу. Мир оставался по-прежнему четким, были видны малейшие нюансы: движения, шевеления, скольжение теней, колебания воздуха от дуновения ветра… Покахонтас точно знала, что убила одного бледнолицего и ранила другого, понимала, как сейчас будут вытаскивать раненого. Но еще она осознавала, что именно сейчас противники пытаются вычислить ее позицию и у них есть все шансы на успех, если снайперша себя обозначит. Поэтому пока пауза. Свою пулю получит каждый. Раненый все равно сдохнет, так какая разница — на руках у врачей или корчась в одиночестве. Ну а врачам… будем считать, повезло. Потому что сразу повторить такую вот стрельбу вслепую у Покахонтас не получится — надо немного прийти в себя. * * * Раненого вытащили без единого выстрела со стороны захваченного здания. Когда Сюзанна с бригадой медиков и эвакуируемым вышла на улицу, снаружи ждали еще несколько штурмовиков. Один, не откидывая забрала шлема, обратился к ней: — Майор Шелли? Майор Поллок. Заместитель полковника Бэнкса. Я был в ситуационном штабе, как только получил донесение о случившемся, выдвинулся сюда. — Принимайте командование, — с облегчением сказала Сюзанна, готовая благодарить хоть Трех, хоть КорпДуха, что нашелся кто-то более сведущий в военном деле. — А я займусь вашим сослуживцем. Когда она торопливо вошла в кафешку, там на составленных столах уже расстелили асептическое покрывало, на которое перекладывали с носилок раненого снайпера. * * * Аналитики сходили с ума, пытаясь разгадать смысл дерзкой и жестокой атаки. Одной из версий была версия отвлекающего маневра. Правда, от чего маневр должен отвлекать, оставалось только гадать, поэтому на всякий случай в атакованный сектор выдвинулись все свободные рейдеры. Получили форму патрульных, жетоны прикрытия, технику и вперед. Искать «что-нибудь». Блаженны ищущие, ибо обрящут. Гай, очень порадовался, что выбрал мотоцикл — почти сразу по выходе на улицы его комплекс принял сообщение от Сюзанны: «Приезжай, как только сможешь», поэтому очень повезло быть и мобильным, и автономным. Гай вывернул руль и чуть прибавил скорости. У патрульных были весьма удобные мотоциклы. По сравнению с привычными эндуро, на которых обычно ездили рейдеры, тяжелый байк патруля казался чуть ли не диваном. Не хватало только пива и голопроектора. К тому же на ровном шоссе чистой зоны можно было и на дорогу-то почти не смотреть, тем более, движение почти остановилось, а люди собирались на тротуарах. Такое впечатление, что здесь, далеко от места событий, на улицу повылазили все зеваки и любопытные. Собирались группами, горячо обсуждали новости, передавали из уст в уста слухи. На крышах тоже царило оживление, там кучковались те, кто надеялся с верхотуры разглядеть происходящее в центре. От этого бардака, само собой, зверели все местные СБшники. Гая же данное обстоятельство скорее позабавило — люди Чистой зоны вели себя, как в Зоне отчуждения. Мотивы и цели, конечно, расходились диаметрально, но на улицу повылезали точно так же. По мере приближения к центру сектора народа становилось все меньше. Отсюда патрули гнали мирняк уже без колебаний — не до расшаркиваний. Скоро улицы совсем опустели. Гай проехал мимо вертолета с эмблемой медицины катастроф и двинулся дальше. Жетон лейтенанта-патрульного делал его практически невидимкой. Плохо. Получается, любой гондон с бляхой на груди может идти куда угодно и творить что угодно. У здания на краю центральной площади в глаза сразу бросились пятна крови на асфальте, взбудораженные патрульные и несколько БТРов. Гай остановил байк у кафе, которое реквизировала Сюзанна, и вошёл. Майора Шелли лже-патрульный Крайтон увидел сразу. Она стояла в зале кафетерия возле составленных столов, на которых лежал штурмовик. Ярко светила хирургическая лампа, валялась на полу окровавленная нагрудная пластина брони, рядом стоял штурмовой шлем. Красивая женщина в полевой форме склонилась над раненым бойцом и ловко срезала ножницами обмундирование с бесчувственного тела. Ее ассистент уже вооружился хирургическим инструментом и был готов действовать. — Приступай, — Сюзанна чуть отстранилась, пристально наблюдая за действиями подчиненного. В сторону Гая она даже не посмотрела, всё ее внимание было сосредоточено на раненом бойце. — Энни и Элли здесь. Они в полном порядке. Нелегально перешли границу секторов. Нашла их на проспекте, на месте первой бойни, — сообщила Сюзанна, по-прежнему не поворачиваясь. Гай потрясённо застыл, не зная, что сказать и, самое главное, как отреагировать на такую шокирующую новость. — Сейчас я подготовлю раненого к эвакуации и отправлю его на своем вертолете в госпиталь. Их упакую этим же рейсом. Незаметный выход из госпиталя устрою. Организуй, чтобы няня встретила. Психика у обеих, конечно, крепкая. В тебя пошли. Но всё равно не стоит им одним оставаться. Пока она говорила, Гай, наконец-то, оправился от первого шока. Хорошо, что Сюзанна изложила всё рублеными скупыми фразами, которые именно сейчас и именно в такой ситуации были крайне уместны. Вывали она на Гая подробности, он бы, наверное, ёбу дался. — Они сейчас где? — В вертолете сидят, — Сюзанна, наконец, на секунду отвлеклась от раненого. — Не ругай их. И так натерпелись. — Не буду, — Гай даже сумел выдавить улыбку. Вряд ли, конечно, этот беспомощный оскал обманул проницательную Сюзи. — Будем считать, что ваше знакомство прошло успешно. — Вполне. Хорошие девчонки. Толковые. Они же не просто первую бойню без царапинки пережили, они взрослых организовать сумели, чтоб раненым помогать. Ты иди, я свяжусь, как смогу. Он кивнул и вышел, ощущая собственные ноги как негнущиеся протезы. * * * Калеб перевел дыхание и осторожно выглянул на улицу. Он смутно помнил, как бежал, как петлял среди домов, как шарахался в переулки от машин патруля. Все было словно в кошмаре, словно в дурацком сне. Голова вообще не соображала. Только когда ноги стали подгибаться, а в боку уже нестерпимо кололо, он остановился в каком-то закоулке, съежился за мусорными баками, уткнувшись лбом в колени. В себя приходил долго. Трясло всего, лицо дергалось, в животе крутило. Но мало-помалу успокоился. И порадовался, что даже в таком неадекватном состоянии бежал все-таки в нужную сторону — к Периметру. Да еще здорово повезло: сумел свалить достаточно далеко, вышел из зоны сплошного патрулирования, нашел место, где смог прийти в себя. Сколько прошло времени, мог только гадать — часов-то не было. Но судя по тому, что людей на улице становилось все меньше и меньше — гражданских начали разгонять по домам, значит, изрядно. Шансы выжить в корпорации постепенно пришедший в себя лейтенант оценил как нулевые. За сотрудничество с нападающими не пощадят. А если сослуживцам уже известно, что он сделал, то есть немалые шансы даже до камеры не доехать. Тут мозги у Калеба окончательно включились и в голове, наконец-то, оформился какой-никакой план действий. Был он прост и краток: надо валить на Ту сторону. Однако для этого следовало добраться до Периметра. А в грязной «серой полевой», да еще с погонами лейтенанта шансов на это было немного. Любой патруль остановит даже просто узнать, не нужна ли помощь. Калеб встряхнулся. Продышался, встал, поправил форму, постарался унять бешеное сердцебиение и, наконец, огляделся. В конце узкого переулка находился черный вход в подъезд многоэтажного дома. Лейтенант ввел цифры универсального ключа и прошел внутрь. Панель домовой системы проглотила его личный код! Значит, или еще не объявили в общий розыск, или досюда информация пока не добралась — ну, тем проще. Лейтенант пробежал глазами по списку жильцов, выбирая. Отмел бабу — развизжится еще, и не факт, что даже если найдется одежда унисекс, то подойдет по размеру. Следующими в списке были три мужика, живущие в одной квартире. Этих тоже рассматривать не стал. Во-первых, их много, во-вторых, скорее всего, пидоры-извращенцы. А Калебу нах не сдались пидорские шмотки. Зато после педиков числился одинокий жилец. Один в двухкомнатной. Значит, деньги есть. Отличный вариант. Калеб поднялся на четвертый этаж, прошел по коридору и коснулся сенсора звонка. Дверь открылась почти сразу — на пороге возник субтильный парень лет двадцати ростом чуть пониже лейтенанта. — Два шага назад! Лицом к стене! Хозяин квартиры испуганно подчинился и лишь после этого осмелился на вопрос: — В чем дело, сэр? — Молчать! Стоять, не двигаться! Калеб шагнул внутрь, закрыл за собой дверь и сразу же взял парня на удушающий. Тот задергался, но совсем скоро обмяк. Лейтенант еще чуть подержал его для надежности, затем отпустил, снял с руки часы, надел на себя и прошел в спальню. Хозяйский гардероб не порадовал разнообразием и богатством выбора. Но мода на мешковатые шмотки сыграла на руку. Удалось подобрать футболку и спортивные штаны (чуть коротковатые, но не критично). А вот кроссовки оказались маловаты. Бля. Но делать нечего. Главное — не привлекать внимания. После этого Калеб отправился на поиски денег, рассудив, что у тех, кто живет в припериметрии, обязательно должен быть левый неучтенный нал. Не ошибся. Несколько десятков кредов нашел на кухне в банке из-под синткофе. Заодно прихватил кухонный нож. Маловато, конечно, для начала новой жизни на Той стороне, но все лучше, чем ничего. После этого, равнодушно перешагнув через тело, лейтенант покинул квартиру. * * * Как дошёл до байка, Гай не запомнил. Перед глазами мелькали кадры с первой бойни, просмотренные, пока летел сюда: тела, лужи крови, разбитые витрины магазинов, простреленные автомобили… И его девчонки во время этой кровавой бани находились там?! Да, Сюзи сказала, что они не пострадали, но, вновь и вновь анализируя ситуацию, он никак не мог зафиксировать мысль, что всё уже закончилось и больше дочерям ничего не угрожает. В груди холодело, аж сердце сжималось. Пожалуй, повезло, что тяжёлый мотоцикл патруля был устойчивей и ровней в управлении, чем более привычный для рейдеров эндуро. На эндуро в таком состоянии, наверное, мог бы и навернуться. Когда байк подъехал к площадке, на которой стоял вертолет, первые, кого Гай увидел, были сидящие плечом к плечу на полевых медбоксах изнуренные Энни и Элли. Одежда у обеих была в бурых пятнах, взгляды пустые и совершенно потухшие. Рокот мотора привлек внимание девчонок, и одна из них (конечно, Элли) встрепенулась, вглядываясь в водителя. Гай из последних сил пытался сохранить самообладание. Нельзя показать и без того напуганным детям, что сам едва держишься. Он заглушил двигатель, выдвинул подножку, слез с мотоцикла. Элли заметно напряглась, чуть подалась вперед. Щелкнула застёжка. Гай снял шлем, повесил на руль. В ту же секунду дочери сорвались с пластиковых ящиков, на которых сидели. Энни рванула вперёд, размазывая по лицу слезы. С разлёта впечатавшись отцу в грудь, она тут же заревела в голос. Ревела и стискивала его в объятиях: — Папа, папочка, прости на-а-а-ас!!! Гай подхватил дочь, сжимая в объятиях, а глазами искал вторую. Она торопливо, но почему-то опасливо шла к нему и одновременно рылась в рюкзачке, лишь когда Элли извлекла на свет полевой бинокль, отец всё понял: и то, почему она так медленно приближается, и то, почему у нее такое белое, без единой кровинки, лицо. — Папа, не переживай, он цел, — пролепетала Элли. — Я его никому не давала, даже не доставала! Вместо ответа Гай сгреб её в охапку и тоже стиснул, вжимая в себя. — Глупые мои… — больше он ничего сказать не смог — горло на миг свело, и пришлось замолчать. Энни самозабвенно рыдала, Элли виновато хлюпала носом. — Ну, ну… — Гай, мягко отстранился и заглянул Энни в лицо. — Всё хорошо, я не сержусь. — Он перевел взгляд на ее непривычно притихшую сестру. — Не сержусь, понятно? Дочери синхронно кивнули, Энни перестала реветь, но всё ещё не могла проморгаться от слёз.