* * * Барт устало ковылял по переулку, следуя указаниям. Без руки и без ноги был полный пиздец, бля. Довели, шалавы, до полной инвалидности. И ведь обидно-то как… всё из-за каких-то трёх сук: узкоглазой манды, кудрявой блядвы и пиздищи Хелены! На этих мыслях Барт сам себя одернул. Ну нах. В эту сторону лучше не думать. Уж больно двусмысленно получается. Особенно про Трёх Сук. Перед ними должок как бы, спасибо Хелене, сучьей бляди. А ведь вчера, когда двое молодчиков увели его из бара, он решил: всё, на органы. Тем удивительнее была встреча с Качино, его предложение выкупить долг, дать новую руку и ногу и взять Барта под свое крыло. С отдачей с процентами, фактически в рабство, но всё же! По уму после такого следовало сразу исчезнуть, но Качино решил сегодня устроить Барту показательную смерть, чтобы все точно знали, что он погиб. Будто так непонятно было бы! В следующий раз Качино нашел его через несколько часов. Со злостью отобрал и разбил оба комма — и от непонятного заказчика, и от узкоглазой манды. Зато тогда же с шеи Барта сняли, наконец, ошейник и повесили на нее первую часть долга. Нехилую, надо сказать, часть. После чего Качино дал должнику новый комм, уже от себя. Барт тогда, наконец, признался бонзе, что пизда Хелена пожелала ему удачи. Дальнейших объяснений Качино не потребовалось. Он только выматерился. Можно не платить долг людям, но не стоит играть с Тремя. Трое свое возьмут всегда, так что лучше отдать добровольно и побыстрее. В итоге Барт получил еще денег и контакт возможных исполнителей-помощников с краткой характеристикой «толковые ребята». После чего отправился к месту встречи и вот теперь ковылял, проклиная всех пёзд на свете. К счастью, мучительный путь наконец-то завершился. Барт остановился перед Т-образным перекрестком и огляделся. Полуобвалившиеся стены, пустые оконные проемы, крошево бетона и кирпича под ногами. Под ногой, бля! Толковое место. Бесшумно не подойдешь, а вот если удрать захочешь — беги куда глаза глядят, если есть на чём. Барт привалился к стене и перевел дыхание. Схватка начинается здесь и сейчас, вот только все козыри на руках у неизвестных. А он даже знакомством с Качино козырнуть не может — тот будет недоволен, если об их договоре узнают лишние. Послышались шаги по щебенке, и Барт встал ровно, чтобы не показывать слабость. А у самого нога дрожала от напряжения и по спине ползли ручейки пота. В это время из проулка вышел… вчерашний пацан, который выделывался у стойки в «У трамвая». — О! Мир-то тесен! — присвистнул этот сопляк. — Так это, значит, за твою просьбу Качино обещал заплатить? Барт скрипнул зубами. — Да ладно, не комплексуй, — усмехнулся парень. — У тебя все равно столько нет, сколько мы запросим. Ценит тебя Качино. — Вы? — Барт почти прокашлял свой вопрос. Парень в ответ сделал короткий жест, и с обломка стены у него за спиной спрыгнула на землю узкоглазая девчонка, почти на полголовы выше. Еще одна узкоглазая пизда. Без серьезного пробега только. В ответ на вопросительный взгляд своего напарника девка показала непонятный жест. Бля… взять бы и удавить обоих прям тут… но ведь как стоят! Даже не будь Барт покалечен, без шансов. — Излагай, чё надо, — парень всё чему-то ухмылялся. Дебиловатый какой-то. Щерится и щерится. — Ты в теме, как я влип? — сухо спросил Барт. — Да не только я. Все в теме, — пожал плечами пацан. — Короче. Та сучка с Арены пожелала мне удачи, — Барт замолчал, говорить дальше было просто унизительно. — И чё? — парень уже даже не скрывал своей скуки. — И то, — Барт с трудом заговорил, давя в себе ярость. — Удача пришла. Отдариться надо. — А от нас чего хочешь? — удивился парень. — У нас подарков нет. — Встречу с ней мне устройте, — прошипел Барт. — Ебанулся? — собеседник покрутил пальцем у виска, а его узкоглазая беззвучно хохотнула. Пацан же уточнил: — Совсем то есть ебанулся? Только сунься к ней, угандошат, даже вякнуть не успеешь. — Тогда чем можете помочь? Собеседник ненадолго задумался. — Можем найти того, кто передаст отдарок, — он резко посерьезнел. — Но если подставу задумал, то тебя и Качино не спасет. — Пусть проверяют. — Тогда жди. Узнаем цену, сообщим Качино. Подтвердит — свяжемся. — Время? — терпение у Барта уже заканчивалось. — Через пару часов точно узнаешь, — парень повернулся, отступил мимо подружки назад, откуда появился, и там встал у прохода. Пока он неотрывно смотрел на Барта, девчонка так же спокойно отошла и исчезла в руинах за спиной напарника, после чего тот помахал собеседнику рукой и проследовал за своей узкоглазой. Необходимость скрывать дерьмовое самочувствие, наконец, отпала. Барт привалился мокрой спиной к стене и выдохнул. * * * Голоса дробились эхом, слова катились врассыпную, так что их смысл доходил не сразу: — Все в порядке. Они действительно его старшие. Я уточнил. Кайоши с трудом оторвал голову от пола. Бар, в который он вчера зашел и в котором свалился после второй рюмки, был почти пуст и залит утренним солнцем. А возле стойки стояли господин Исикава Мацумото — посланец оябуна, его ближний телохранитель, имя которого Кайоши так и не узнал, а рядом — патрульный, убирающий комм в карман. За стойкой был еще кто-то, незнакомый. Во всяком случае, на разливе вчера вечером работал совсем другой бармен. Кайоши обреченно снова уткнулся лбом в пол. Голова болела, но в меру. Запястья резало. А то, в которое накануне вонзил нож Абэ-сан, нестерпимо пульсировало. — Итак, вот его долг за выпитое, — господин Исикава достал из внутреннего кармана пиджака бумажник и отсчитал купюры. — Я знаю, в каких случаях в баре не требуют немедленной оплаты. В другой ситуации я бы не стал вмешиваться, но честь организации не позволяет оставить все так, чтобы оно шло естественным путем. В ответ на эти слова Кайоши сглотнул. Цепь его невезений, тянувшаяся несколько месяцев, была готова, наконец, оборваться: дурацкая игра, затем долг Организации, вчерашний поединок с Абэ-сан, позорный проигрыш и неудачная попытка сбежать — выехать из сектора до того, как найдет господин Исикава. Ничего не получилось. Тогда Кайоши задумался, как бы залечь на дно. Купил обезболивающее, принял, чтобы не мучила боль в руке, потом зашел в этот бар посидеть, подумать, и срубился после второй рюмки. Видать, чего-то добавили. У гайдзинов нет чести! Господин Исикава тем временем кивнул своему телохранителю. Тот шагнул к связанному по рукам и ногам должнику, подхватил его и потащил. Тут вдруг Кайоши осенило. — Я хочу суда бонзы! — заорал он истошно, так истошно и отчаянно, что патрульный встрепенулся и повернулся к посланнику оябуна. — Спокойно, — господин Исикава поднял ладони, — если вы настаиваете, мы, конечно, подчинимся, но стоит ли терять время? У госпожи Ли Янь договор с нашей организацией, и она признает наше право суда над нашими же людьми. Мы лишь попусту потратим ее время. Патрульный внимательно слушал, господин Исикава же продолжил: — Да, кстати. Я заранее готов заплатить штраф за наши дальнейшие действия, — он снова вытащил бумажник и передал купюры блюстителю местного порядка, — мы чтим ваши правила. Кайоши, услышав это, беззвучно заплакал. На улице телохранитель швырнул должника на землю и встал рядом. Господин Исикава вышел следом, наклонился. — Удивительно, что никто не хочет уезжать из сектора до Праздника и брать с собой попутчика, покушавшегося на жизнь младшего бонзы, — сказал он спокойно на японском, затем выпрямился и пнул сжавшегося пленника по почкам. — Ты хуже гайдзина, — посланник оябуна скривился. — Тебе дали шанс оплатить проигрыш. Тебе подарил жизнь Абэ-сан, чтобы ты передал его слова оябуну. А ты? Решил сбежать. Мразь и подонок. Слизь! Надо было оставить тебя в баре, чтобы разобрали на органы. Я не сделал этого лишь потому, что недопустимо передавать казнь в чужие руки, — он снова пнул связанного пленника. Затем еще и еще. Под сыпавшимися на него ударами Кайоши подтянул колени к животу, часть пинков пришлась на сцепленные за спиной руки. Боль была на грани терпения, но ни на йоту ее не переходила. Людей на улице оказалось совсем мало, но человек пять к месту действа собралось. Они наблюдали, посмеиваясь. Наконец, господин Исикава выпрямился, перевел дыхание, поправил пиджак и кивнул телохранителю. Кайоши закрыл глаза. Он почувствовал, как сверху упала тень — это наклонился исполнитель. На затылок и подбородок должника легли сильные ладони. Рывок. Хруст позвонков. Обмякшее тело упало на грязный асфальт, а двое японцев развернулись и, не оглядываясь, отправились прочь по улице. Со стороны подошли еще двое и зашагали чуть позади. Тут же из бара выскочили вышибалы во главе с хозяином. Пока зеваки еще не успели сообразить, что к чему, они затащили тело внутрь и заперли дверь. При патруле затевать драку никто из наблюдавших казнь не рискнул. Люди расходились с места происшествия, досадуя, что не успели нажиться, но радуясь, что удалось стать свидетелями занятного зрелища. * * * Когда Дейл постучал в комнату Мэрилин, укрепмотель только-только просыпался. По коридорам второго этажа бродили полусонные ненакрашенные девчонки. Одна — в трениках и футболке — прошмыгнула в столовую за кофе с бутерами, другая — довольная и еще чуточку хмельная — наоборот, возвращалась в свою комнату после бессонной ночи. В общем, всё, как обычно после расслабона. Перед комнатой Леди Дейл остановился. Неприятно говорить старшей, что не можешь сегодня работать полноценно. Но еще хуже промолчать, понимая, что не потянешь. А они с Чипом не потянут — это уж точно. Ощущения после инфры вообще были странные — слабость какая-то, раскоординированность, усталость. Изредка накатывала головная боль. Постоянно тянуло лечь. Будто надорвался. Ладно, херня. Дейл пару раз вежливо стукнул в дверь. Из комнаты донесся знакомый голос: — Входите. Охранник нажал на ручку и шагнул через порог. Мэрилин была не одна. Она сидела за кофейным столиком и пила чай, а рядом на безупречно заправленной кровати валялась, подложив под голову несколько подушек, ее сестра. Видно было, что обе женщины, спровадив любовников, наслаждались обществом друг друга. — Дейл? — Мэрилин явно была удивлена. — Что-то случилось? Как ты себя чувствуешь? Ёпть. Неужто у него до сих пор вид человека, нуждающегося в медицинской помощи? А ведь старался бодриться.