Глава вторая. Короли и колдуны – Всё ещё жду ответа, – скрестив руки на груди, сказал Алексас. – Как и я, – ответила Тальрин, сопроводив слова аналогичным жестом. – Как детей отца Кармайкла могло занести в подобное… общество? – А как в него могла попасть примерная вдова, мать и бабушка, которая торжественно зареклась перекидываться и пользовалась доверием всего Пвилла? …Таше вспомнился уютный дом, приютивший их после битвы с виспом из Белой Топи. Воспоминания не омрачало даже то, что Таша едва не умерла в этом доме (вернее, умерла, но вернулась). Тальрин Ингран и там смотрелась несколько чужеродно: как львица в клетке, которой она и была. И всё же здесь, в чёрном замке Зельды со звёздными стенами, видеть её было куда более дико. – Этой осенью в Пвилл повадились захаживать волки. – Скрестив руки на груди, Тальрин опустилась на край кровати. Она обрезала свои пушистые длинные волосы, лицо сделалось острее и немного морщинистее, но в целом женщина мало изменилась. – Задрали пару собак, скот во дворе на краю деревни… потом ребёнка, который неосторожно вышел ночью во двор. Но пвилльцы решили, что простые волки на такое неспособны. Что это я, слишком долго прожив без мужа, подзабыла о данном ему слове и взялась за старое. Они явились к нашему дому во главе с местным дэем. И с оружием. Моему сыну это не понравилось, и он, в свою очередь, встретил их с оружием. Я честно старалась сдержать слово… я не перекидывалась, пока моя внучка не стала сиротой. – Равнодушие в её голосе пугало до дрожи. – Мой сын попытался защитить меня, моя невестка – его. И вот тогда я обернулась львицей и сделала то, в чём меня подозревали. Расчистила нам с Кирой путь, чтобы мы могли бежать. Рассвет нашёл нас на полпути к Арпагену, где я надеялась затеряться в толпе. Нескольких мертвецов, погибших от моих клыков, стража мне не простила бы. Рассвет пообещал защиту и безопасность – мне и внучке. – Вы же прожили в Пвилле столько лет, – вымолвила Таша, пока разум её с трудом пытался воспринять известие, что люди, у которых она гостила летом, мертвы. – Они же вас знали! – Боялись, как выяснилось, больше. – Это же незаконно! – Да. Думаю, те, кто убил моего сына и мою невестку, поплатились за это. Только семью мне это не вернёт. Ваш черёд. Таше хотелось спорить. Зачем-то. Просто потому, что в голове у неё не укладывалось: Лир и Мэл, радушный мясник и его жена, лежат в могиле. Потому, что часть её хотела услышать: на самом деле это не так, они живы, и Тальрин здесь по другой причине. А потом ей вспомнились языки пламени, смыкающиеся вокруг них с братьями Сэмперами в её родной деревне. …всего-навсего за то, что она не такая, как они… – Мы здесь, – медленно молвил Алексас, явно стараясь как можно тщательнее подобрать формулировку, – потому что за Ташей охотятся опасные люди и нелюди. …естественно, раскрывать Тальрин всю правду им было заказано. Даже если та не доложит вышестоящим лицам обо всём, что видела и слышала в этой комнате, эйрдалям ничего не стоит прочесть её мысли. А в другие причины женщина, знающая Арона, едва ли поверит. Только вот от необходимости полуврать становилось ещё более тошно. – Вот как? – Тальрин уколола Найджа оценивающим взглядом. – К слову, с этим молодым человеком мы ещё не знакомы. – Я Ташин друг, – очень серьёзно ответил колдун. Сама девушка молчала: просто не находила, что сказать. – И мы за ней в огонь и воду. – Как же Арон… отец Кармайкл допустил, чтобы вы оказались здесь? – Он вам не рассказывал про одного могущественного… не-совсем-человека, который портит ему жизнь уже очень много лет? – спросил Алексас. Маска непроницаемости на лице Тальрин наконец дала трещину, в которую пробилась обеспокоенность, – и видеть её беспокойство за амадэя (даже сейчас) было больно. – Нет, – произнесла женщина тихо. – Пока Арон разбирается с ним, мы прибыли сюда. – Юноша склонил голову. – Ваша внучка в порядке? – Да. Кира в порядке. – Лицо женщины вновь сделалось похожим на белую маску. – Мне обещали, что Кира ни в чём не будет нуждаться. Что ей помогут забыть про смерть отца и матери, чтобы она не плакала и не просыпалась в кошмарах. И обещание сдержали. Рассвет помогает своим всем, чем может… пока ты помогаешь им. – И много вас здесь таких? Тех, кто попал сюда так? Когда Таша наконец сумела снова заговорить, голос её хрипел, будто холод древнего замка всё же сумел прокрасться к ней в горло. – У нас не принято делиться историями о прошлом. Когда ты попадаешь сюда, твоё прошлое остаётся там, в Долине. Твоим единственным будущим становится то, что определит для тебя Госпожа. – Глаза женщины были мертвенно спокойны. – Но я знаю, что в Рассвете есть и простые люди, которые скрываются от властей, и не всегда по справедливым обвинениям. Есть недовольные текущим положением дел по другим причинам… Их обычно оставляют в Долине. Сюда переселяются лишь те, кто хочет переселиться. Ощутить себя в безопасности. Обрести новый дом. А есть те, кто хочет власти и крови, – далеко не все. Вы, полагаю, тоже прибыли сюда не за этим. – Нет, – пробормотала Таша едва слышно. – Не за этим. – Кто бы вам ни угрожал, здесь им вас не достать. Госпожа хорошо присматривает за своими слугами, как и заботится о тех, кто верен ей. – Тальрин поднялась с постели. – Ещё увидимся. Она говорила ровно, устало, без воодушевления, но и без издевки. Возможно, тоже помнила: эйрдалям не стоит труда прочесть мысли твоих собеседников. А возможно, была искренне благодарна той, кто укрыла её от людского гнева и дала возможность не разлучаться с последним человеком, оставшимся от её семьи, отнятой беспощадной людской толпой. Таша не смогла бы сказать, какая из двух версий пугает её больше. Скинув одеяло – мужчины деликатно опустили глаза, – Тальрин прошествовала к выходу. Когда дверь за ней закрылась, Таше почудилось, что она увидела пробивавшийся из-под порога серебристый свет. «Стало быть, – произнёс Найдж, когда миновал момент тишины, давившей на уши, плечи, спину, – по меньшей мере одна знакомая в Рассвете у вас всё-таки была». Алексас молча качнулся с мысков на пятки, вглядываясь в вечную зимнюю ночь. Таша опустила голову, сжимая кулаки до побелевших костяшек. – Лучше бы не было, – вымолвила она. * * * Проснувшаяся Лив лежала и смотрела, как на дереве мансардного ската пляшет солнце, просеянное сквозь листву, проникавшее в комнату через маленькое круглое окно. Снаружи было тихо: видимо, уроки ещё не начались. Так что девочка почти решила закрыть глаза и ещё немного вздремнуть, пока Арон не пришёл её будить… но тут с улицы донёсся негромкий мелодичный звон, к которому считаные мгновения спустя присоединился гул радостных голосов. Вскочив, Лив прильнула лбом к окну. Так и есть: на улицу высыпали дети, что во всех школах означает одно и то же. Перемену. Наспех одевшись и выскочив из комнаты, девочка почти скатилась через все пролёты, оставляя позади одну белую ступеньку за другой, тонко пища «извините» всем школьникам, которых чуть не сбивала с ног. На первом этаже нос к носу столкнулась с Мастером Библиотекарем. – Доброе утро, – сказал тот, взглянув на неё поверх очков. – Куда спешим? …пуф, ложная тревога. Мастера ещё здесь. – Доброе, – вежливо ответила Лив, поборов в себе желание вытянуться по струнке. – Извините. Я просто думала, что вы уже отправились за моей сестрой, а меня забыли разбудить. – Нет, не забыли. – Да, я уже поняла, простите за… – Просто не собирались. Лив, осекшись, уставилась на волшебника снизу вверх. – Как… не собирались?.. – Прошу прощения. У меня уроки. – Библиотекарь бесстрастно склонил голову. – Займись, Гирен. Старик, к этому времени дохромавший до них, кивнул, – и Лив поняла, что от удивления даже не расслышала стук его трости. – Доброе утро, – очень бодро произнёс господин Гирен, пока Мастер шествовал вперёд по коридору, не тратя времени на дальнейшие разъяснения. – Как, мхм, спалось? Лив, непонимающе глядевшая в удалявшуюся белую спину, подняла глаза на звездочёта, пока вокруг смеялись и обходили их беззаботные школьники. – Мастера уже ушли?.. За плечо оттаскивая девочку ближе к стене, чтобы им обоим не приходилось играть роль речных порогов, старик мученически вздохнул. – Лив, мхм… понимаешь, мхм, это очень опасно, и, мхм… – Но дядя Арон обещал! Обещал, что с утра мы все вместе отправимся за Ташей и… – Что мама к вам вернётся, он тоже обещал. Старик брякнул это, не подумав. И осёкся безнадёжно поздно. Лишь когда Лив уже уставилась на него широко открытыми, на вишни походящими глазами. – Мама… не вернётся? Выражение на маленьком бледном лице, напомнившее бывшему волшебнику о том, что он предпочёл бы не вспоминать никогда, вынудило его мучительно закашляться. – Нет, мхм, мхм, конечно нет! То есть вернётся, конечно, вернётся! Не слушай старика, совсем плох, мхм, стал! Болтаю что-то, сам не пойму…