Побеждать злодеев было бы куда сложнее, не отличай их пристрастие поиздеваться и помучить тебя напоследок. * * * – Он мой, – пропела незнакомка, приближаясь к Гасту. Девушка была потрясающе красива. Даже учитывая, что во тьме пустого переулка (Гаст побежал туда, когда понял, что за ним следят) её глаза мерцали кровавым багрянцем, а кожа светилась снежной, мертвенной белизной. Но это всё не важно, конечно, не важно: он ошибался, когда бежал, она не причинит ему вреда… – Уступаю даме, – засмеялся юноша, заходивший с другой стороны. Слабый голос внутри Гаста кричал, что он не должен просто стоять и смотреть, прижавшись к стене, что надо бежать, спасаться, звать на помощь… но зачем? Куда ты побежишь с подгибающимися коленями… Сияющие глаза девушки оказались прямо перед его собственными; подушечки тонких пальцев, лаская, коснулись его щеки. Гаст поднял беспомощный взгляд, глядя на мигающий поодаль фонарь. Всё-таки это странно, что все фонари вдруг погасли, когда он забежал сюда, и всего за миг до того, как Гаст обнаружил, что переулок утыкается в тупик… – Тебе будет хорошо, мальчик, – цветочное дыхание обожгло ему губы. – Очень хорошо. Обещаю. Сердце – и кое-что пониже – сладко дрогнуло от предвкушения. – Погоди, – произнёс её спутник. …невероятным усилием воли повернув голову, Гаст увидел, что незнакомец встревоженно вглядывается в улицу, оставшуюся позади. – Что? – спросила девушка досадливо. – Ты ничего не слышала? – Нет! – Мне показалось… Её спутник осёкся на полуслове со странным бульканьем. Ещё мгновение стоял неподвижно. Затем упал, и голова его откатилась в сторону, оставляя кровавую дорожку на выбеленной мостовой. Девушка закричала. Снег под её ногами взвился в воздух вьюжным коконом, но она мигом оказалась у стены дома напротив… и удивлённо уставилась на свою руку, которую кто-то незримый, схватив, отвёл в сторону. Когда возникшая из ниоткуда шпага пронзила девичью ладонь, пригвоздив ту к бревенчатой стене, с губ незнакомки сорвался вопль. – Не буду лгать, что отпущу тебя живой, – сказал Алексас, проявляясь из пустоты. – Но, если расскажешь всё, что я хочу знать, умрёшь легко и быстро, как твой друг. Девушка словно не слышала: рухнув на колени, тихо скуля, она бессильно сжимала свободной рукой эфес клинка, глубоко загнанного в дерево. Стоило Алексасу приблизиться, и та же рука молниеносно метнулась к нему, но юноша легко перехватил её. – А будешь упрямиться, придётся пустить в ход это. – Он вытащил из сапога стилас с огненной рукоятью. – Знаешь, что цвергово серебро делает с такими, как ты? Девушка судорожно дёрнулась, но Алексас заломил ей кисть, вызвав новый крик. – Хочешь, чтобы вторую руку пригвоздило этим? – Стилас тускло сверкнул в лунном свете. – Её разъест до костей, предупреждаю. Ощущение должно быть пренеприятное. Узкая белая ладонь, которую тщетно пытались выкрутить из стальной хватки, замерла. – Что тебе нужно? – прошептала девушка. – Вас послал «Алый рассвет»? Глаза эйрдаля расширились: – Откуда… – Здесь я задаю вопросы. Да или нет? – Да, – поспешно ответила та. – Мастер Герман и человек из его приёмной – тоже ваша работа? – Мастер Герман – задача двоих других. Они уехали следом за ним в Арпаген, он умер сегодня ночью. – Девушка шептала быстро, лихорадочно, но не запиналась. – Парня из приёмной убили мы. Потом нам велели покончить с мальчишкой, но не сразу, чуть-чуть выждать… – Сколько всего вас было? – Четверо. Алексас мягко качнул стилас, зажатый между пальцев. – Шестеро, – судорожно выдохнула девушка. – Ещё двоих отрядили для убийства Ищущей? – Да. – Где они сейчас? – Пошли за девчонкой. Мы узнали, что ты поставил защиту, и захотели выманить тебя. – Получилось. – Алексас сдержанно кивнул. – Благодарю. Я услышал всё, что хотел. Губы девушки задрожали: – Пощади, я всё расскажу, я помогу, я проведу тебя в Рассвет, если нужно… – Так ты всё же надеялась. Я сказал, что не отпущу тебя живой. – Пожалуйста, я не хочу умирать, не на… – Прости за это. – Алексас отвёл в сторону её вторую руку. – Не могу допустить, чтобы ты сбежала. Когда стилас пробил ладонь девушки насквозь, через плоть и кости вонзившись в бревно, от её вопля зазвенело в ушах. – Стой! – Гаст вдруг вспомнил, что может двигаться и кричать. – Не… Выдернув шпагу из руки эйрдаля, Алексас коротко черкнул серебристым лезвием по её горлу, и крик, захлебнувшись, оборвался. Гаст смотрел, как Алексас обтирает клинок о девичью куртку. Выдёргивает стилас из стены, позволяя телу упасть на снег. Подгибавшиеся колени наконец не выдержали – Гаст рухнул наземь, и его стошнило. – Иди домой, Гаст. – Он слышал усталый голос и металлический свист, с которым шпагу загнали в ножны. – Мы с Ташей придём за тобой. Позже. Утерев рот рукой, Гаст с трудом удержал другую рвотную потугу. – Она сдалась, – зачем-то прохрипел он, пытаясь встать. – И просила пощады. – Этого недостаточно для той, кто хотела убить тебя. – Разгоревшиеся вновь фонари бросали тени на лицо Алексаса, высвечивали кровавый подтёк на его скуле. – Кто убивал до того и стал бы убивать после. – Это было жестоко… – Нет. Не было. – Глаза Алексаса остались непроницаемыми. – И желаю, чтобы ты никогда не узнал, что есть истинная жестокость. Гаст наконец сумел подняться на ноги, – но его спаситель уже растворился в тени. Спустя некоторое время какая-то женщина, случайно выглянув во двор из окна, перебудила криком весь дом… но ни Гаста, ни Алексаса к тому моменту давно там не было. * * * Какие настойчивые, думала Таша, поднимаясь выше крыш, выше башенок ратуши, ещё выше, – чтобы устремиться туда, где огромной чернильной кляксой расползся по земле Зачарованный лес. Две серые совы летели следом: эйрдали, неплохо умевшие превращаться в разных крылатых тварей, пусть и ненадолго, погнались за ней почти сразу после того, как Таша вылетела из гостиничного окна. Как и ожидалось. Она могла бы нырнуть вниз и петлять по переулкам, но в лучшем случае добилась бы того, что совы отстанут. И то не факт. Они летели куда быстрее, чем хотелось бы, и расстояние между ними потихоньку сокращалось. Оставался лишь один выход.