— Хорошо, пятьсот. Больше у меня нет. Я думаю, тебе за него обещали меньше. Я смял все четыре угла конверта и сравнил его с подделкой. Относительно подлинника подделка стала выглядеть грязнее. Если приглядеться, можно было заметить, что центральная печать поставлена немного под другим углом, но почти в том же месте. — Ничего не поделаешь. Мне как раз деньжата нужны. — Ублюдок! — Ещё слово — и я правда выброшу! Я уже думал отдать его Ёнэдзаве, но решил, что в таком случае он с подозрением отнесётся к конверту. Покинув туалет, я прошёл мимо нескольких человек. Вернувшись на станцию, я поднялся по лестнице, ведущей к восточном выходу. — Прямо сейчас снимешь деньги в банке и оставишь их в камере хранения перед турникетами на линии Маруноути возле восточного выхода. Ключ положи с правой стороны в лоток выдачи автомата с напитками, рядом с киоском. Сегодня, не знаю уж почему, тут бродит несколько полицейских в штатском. Поэтому без фокусов! — Полицейские? — Но это не важно. И не вздумай следить, кто подойдёт к камере хранения. Сразу же вернёшься на площадь и будешь стоять там. Мне отсюда хорошо тебя видно. Как только замечу, что ты на площади, конверт положат в ту же камеру. И ключ будет там же, в автомате. Идеально. — Думаешь, я тебе поверю? Хочу обменяться лично. — У тебя нет другого выхода. Я сбросил звонок, вышел на улицу и посмотрел на Ёнэдзаву, который продолжал сжимать телефон в руке. Он двинулся с места — я издалека следил за ним глазами — и вошёл в банк. Я изменил направление движения и оказался в зоне для курения перед универмагом «Alta». Я подумал, что уже давно не курил. Подняв глаза на экран, я увидел экстренные новости. Один из министров, выступавший с речью на западной стороне станции Синдзюку, был застрелен. Люди на улице переговаривались, диктор на экране выглядел так скорбно, будто новость касалась лично его. Ёнэдзава покинул банк, пересёк дорогу и вновь направился в сторону восточного выхода. Но, обратив внимание на собравшуюся толпу, обернулся и тоже неподвижно уставился в экран. Я отвернулся и продолжал курить. Я дождался, пока Ёнэдзава снова двинется с места, и последовал за ним. Ёнэдзава открыл камеру хранения, что-то положил внутрь, а затем купил в автомате какой-то напиток. Заметив, что он опять озирается по сторонам, я удалился через восточный выход. Через несколько минут вышел и Ёнэдзава, он встал в середине площади и смотрел по сторонам. Я вернулся на станцию, сказал, что через десять минут конверт будет в камере хранения, и сбросил звонок. Рядом со мной прошёл высокий мужчина с телефоном, мне показалось, что это полицейский в штатском. Он исчез в толпе, что-то крича в трубку. Я вытащил ключ из автомата, открыл камеру, там оказался конверт из банка. Внутри и правда находились деньги. Я положил поддельный конверт в ячейку, купил кофе в автомате и подложил ключ в лоток. Казалось, силы меня покидают, захотелось присесть, но требовалось проследить за тем, как он забирает конверт. Если заметит, что настоящие документы украли, все усилия окажутся напрасными. Я затерялся в толпе, соблюдая дистанцию, и увидел, как появился Ёнэдзава. От открыл камеру хранения, рассмотрел конверт. У меня бешено билось сердце, но он убрал конверт в карман. Я позвонил ему. — Забрал? Он ответил не сразу. — Ты меня слышишь? — Он же грязный! Совершенно грязный! Кажется, Ёнэдзава не заметил подмены. — Ты сам виноват. Я всегда делаю то, что говорю. Я вообще мог с ним сбежать, но как-то стрёмно оставлять его у себя. Вообще-то я тебе помог, так что скажи спасибо. — Однажды я найду и убью тебя! — Попробуй. Дав отбой, я почувствовал слабость и желание выкурить ещё одну сигарету. Однако я заметил, что несколько человек куда-то смотрят. Обернувшись, я увидел, что Ёнэдзава схватил за руку какого-то молодого мужчину рядом с камерой хранения. У того в руках был мобильный телефон и большой рюкзак; похоже, он путешествовал в одиночку; выглядел он неопрятно. Я мог сбежать, но подумал, что у Ёнэдзавы в руках пистолет, поэтому, подойдя чуть ближе, позвонил ему. В этот момент мне показалось, что наши взгляды встретились, хоть я был довольно далеко. Я отвёл взгляд, но почувствовал, что он идёт ко мне. Сердце забилось ещё быстрее. Я хотел было сбросить звонок, но, сделай я это сейчас, стало бы очевидно, кто звонил. Я просто убрал телефон в карман и затерялся в толпе. Оборачиваясь, я каждый раз встречался взглядом с Ёнэдзавой. Краем глаза я видел, как тот, словно бешеный, рвётся сквозь толпу ко мне. Я решил, что, если побегу, станет только хуже, поэтому как ни в чём не бывало поднимался по лестнице. Он подбежал ко мне и схватил за руку. От прикосновения его пальцев я перестал дышать. В горле пересохло. — Это ты? — Что? Ёнэдзава тяжело дышал. — Где деньги? Я попытался изобразить недоумение, но сердце билось всё сильнее. — Конверт был на месте. Но вообще-то он с самого начала принадлежал мне. Деньги! Быстро! И без шума. Ёнэдзава прижался ко мне, в живот что-то воткнулось. Я сразу же понял, что это пистолет. Перед глазами появилось лицо Кидзаки, а затем мне показалось, что я вижу совсем рядом Исикаву и Саэко. Лицо, которое на фотографии сразу же не понравилось мне, было сейчас напротив. — Пожалуйста, перестаньте. — Я где-то тебя уже видел. Это точно. Точно ты. Наверняка. Окружающие чуть косились на нас, но особого внимания не обращали. Телефон Ёнэдзавы продолжал звонить, словно это был какой-то ритуал. Он выпучил глаза, по нему ручьями тёк пот. Я постарался не выглядеть напуганным, хотя в такой ситуации не быть напуганным, наоборот, подозрительно. — Извините. Я что-то не так сделал? — Неужели я ошибся?! Вот дерьмо! Я убью его. Где он? Нет, это должен быть ты. Если не ты, я пропал. Ёнэдзава продолжал орать, брызжа слюной, пытался обшарить мои карманы. Я думал, что нужно признаться и отдать ему деньги, но судя по его состоянию и вероятности того, что он найдёт у меня настоящий конверт, это было слишком опасно. Несмотря на риск быть подстреленным, я решил, что нужно бежать, и в этот самый момент кто-то схватил Ёнэдзаву за руку. — Ты никуда не денешься от господина Яды, — сказал мужчина. — Хотя ты убежал довольно далеко, Ёнэдзава. Наконец-то мы тебя нашли! Ёнэдзава неожиданно пнул мужчину и побежал сквозь толпу, люди оборачивались на него. Не понимая, что происходит, я решил, что самое время убраться отсюда. Однако мужчина схватил меня за руку. Почему он не побежал за Ёнэдзавой? Почему он переключился на меня? Я не мог пошевелиться. Когда я думал, что всё закончилось, он ещё сильнее сжал мою руку. — А ты крут! И правда подменил конверт. Он обнажил свои жёлтые зубы. — Я всё это время следил за тобой. По приказу Кидзаки я должен был убить Ёнэдзаву, если у тебя не выйдет подмена конверта, и забрать бумаги. Я не знал, как ты собираешься это провернуть. Чуть было не хлопнул тебя, думая, что сваливаешь. Хотя, может, и стоило, шумиха поднялась бы ещё больше, и это убийство стало бы камуфляжем для того, с западной стороны станции. Мы сели вместе с ним в машину, он снял тонкий бронежилет, много смеялся и повторял: — Ты станешь отличным пополнением в команде Кидзаки. У него не было одного уха. Положив грязную лапу на моё плечо, он предложил как-нибудь вместе выпить. В этот момент зазвонил телефон. Разумеется, это был Кидзаки. — Ты отдал ему бумаги? — Нет ещё. — Как осмотрительно. Идеально. Кидзаки рассмеялся, а я пока не понимал, как складывается ситуация. — Я велел доставить их лично мне. Но уже можешь отдать. Я протянул бумаги своему сопровождающему. — Для начала заедешь ко мне. Пусть тебя проводит Маэдзима. Звонок оборвался, я выдохнул. Я совершенно не хочу работать вместе с теми, кто убил Исикаву. У меня в кармане был нож, которым я разрезал пальто Ёнэдзавы. Я подумал, что было бы неплохо пырнуть им Кидзаки. Но очевидно, что меня сразу же убьют. Почему-то мне этого не хотелось. Я не понимал, что останавливает меня, но тот факт, что я двигался, стараясь не допустить промаха, сам по себе означал, что я ещё привязан к чему-то в этом мире. Для начала я пытался придумать, как увернуться от работы с этими людьми. Мы доехали до парковки; мужчина, которого назвали Маэдзимой, высадил меня. Он приложил трубку к своему единственному уху и разговаривал с кем-то, а мне велел пройти между двумя зданиями. В конце будет нужная дверь. Дав инструкции, он продолжил говорить по телефону. Между зданиями был узкий проход, который сложно назвать переулком, там с трудом могли разойтись два человека. На здании никаких вывесок, что за компании здесь размещаются, неясно. Мне не нравилось тут, но другого варианта, кроме как идти к Кидзаки, не было. В проходе пахло плесенью. Кто-то шёл мне навстречу, я подумал, что мы не разойдёмся, но позади меня шагал Маэдзима, который показался мне крупнее, чем раньше. Я задумался, почему так, и устремился вперёд. В этот момент перед моими глазами открыли зонтик, я наткнулся на него и в тот же миг почувствовал, как горит в животе. Без сил я упал. Сначала ощутил только жар, однако вскоре возникла такая острая боль, словно кто-то рукой сжал мои кишки. Я не мог дышать, тело задрожало. Я чувствовал позывы рвоты, но ничего не выходило наружу. Боль растекалась от живота к груди и почему-то дальше к рукам. Картинка перед глазами помутнела, я понял, удар пришёлся по чему-то жизненно важному внутри меня. На цементном полу расплывалась лужа чёрной крови. Перед моими глазами были ботинки, я хотел поднять голову, но не мог пошевелиться. — Очень жаль. Прозвучал голос Кидзаки. — Ты сделал всё идеально, но таков финал. Ты, наверное, не понимаешь почему. Кто-то схватил моё пальто и стянул с меня. Я перекатился, почти не дышал. Я ничего не видел перед собой. Когда вновь открыл глаза, боль по-прежнему была со мной. — Я решил, что ты умрёшь здесь, независимо от того, успешно или нет завершишь это дело. Мне в силу определённых причин нужно оставить здесь труп. Немного рановато, но через час всё уже выяснится. Кажется, Кидзаки смеялся. — К сожалению, ты не увидишь, какие любопытные изменения произойдут в этом мире. Скоро будет интересно. Система, при которой наверху стоят одержимые властью, скоро изменится. Драматически! Это окажет огромное влияние на простой народ. Мир скоро забурлит. Но… Кидзаки заглянул мне в лицо. Его узкие глаза скрывались за солнечными очками. — Но даже это навевает на меня скуку. Ха-ха-ха. Всё это ад. Хотя сейчас я немного дрожу. Стоя здесь. Ведь я увижу конец жизни человека. Именно такой, как я решил, именно в том месте, в котором я решил. Это единственное удовольствие. Завтра на некоторое время я покину эту страну. У меня ещё много хлопот. Я должен расширять свои дела и дальше. Кидзаки был совсем рядом, но его голос звучал где-то очень далеко.