— Я хотел дать обобщённый образ юного поколения. Вот мои наброски. — И художник достаёт из папки эскизы, пытается что-то доказать Громцеву. — Вам надо было не обобщать, а точно исполнять заказ! — Я не ремесленник! Ошибка?.. — И вдруг художник перешёл в наступление: — Что вы знаете о современных детях? Будущее начинается сегодня! Мы живём в век открытых дверей! В институтах, в техникумах, в университетах! Да. В почтовых отделениях, в овощных базах. Всюду! — Не смею больше задерживать. — От негодования Громцев взял в руки очки, но, вспомнив недавнюю оплошность, снова их надел. — Я уйду. — Художник собрал эскизы в папку и направился к дверям. — Но время нас рассудит! Уже сейчас в первых классах дети изучают алгебру. Доберутся и до физики! — Ещё один прекрасный и возвышенный… — проворчал Громцев. — Простите, вы мне? — раздалось с порога. Громцев удивлённо поднял глаза. У дверей стоял старичок в плаще и в фетровых ботах. Не дождавшись ответа, он деловито поставил на стол термос, вырвал из блокнота листок и протянул Громцеву: — Путёвка. Распишитесь. — В чём? — В прибытии, — сказал старичок. — Кого? — Меня. Казимир Иванович Скребков, методист из районо. — А-а!.. — Громцев просиял и поднялся навстречу старичку. — Ждём! Ждём! — Он попытался снять с методиста плащ. — Ни-ни, — замахал руками старичок. — Радикулит. А тут вызов за вызовом. Неспокойное поколение — всё время в движении — и нас, стариков, заставляет двигаться. — Не говорите, — вздохнул Громцев. — Вот… пробую разобраться, — кивнул он на груду книг, журналов и газет. — Это всё теории, — сказал Казимир Иванович, доставая из кармана сложенную тетрадку. — А у нас, старых методистов, существует проверенная методика. Не теория, а решительные действия! — Очень интересно, — кивнул Громцев. — А какие решительные действия? — Игры. — Игры? — Да. — А во что? Пришла Марта Петровна с бумагами. — Минуточку. — Казимир Иванович вытащил Громцева из-за стола и поставил посреди комнаты. — Возьмите тот же ваш атом. В центре его, насколько я помню, находится ядро. Это вы, — показал он на Громцева. — А вокруг вращается, насколько я помню, этот… протон. — Электрон, — подсказала Марта Петровна. — Чудесно! — быстро согласился Казимир Иванович. — Электроном буду я. — Методист проворно скинул боты и, оставшись в лёгких спортивных тапочках, забегал вокруг изумлённого Громцева. Плащ шелестел, развевался, хлопал его по пяткам. — Похоже? — В принципе, — неуверенно ответил Громцев. — А что это такое, как не излюбленный детьми хоровод! Вы понимаете, в этой древнейшей игре заложена идея круговращения электрона вокруг ядра. — Мне нравится, — приветливо сказала Марта Петровна. — А представьте себе, — продолжал Казимир Иванович, — что хоровод сопровождается пением каких-нибудь тематических куплетов. Ну, что-нибудь вроде… «электрончик-электрон, электрон со всех сторон!» Приблизительно, конечно. Сочинил по пути к вам. — Замечательно! — засмеялась Марта Петровна. — Да, Вадим Павлович? Громцев откашлялся, потом сказал: — Оно, конечно, неожиданно несколько, но, впрочем… — А разрывные цепи! — не унимался Казимир Иванович. — Помните такую игру? Это же готовая формула цепной реакции! А баба сеяла горох? — Мне хотелось бы только посоветоваться с сотрудниками, — пробормотал Громцев. Он всё ещё стоял посредине комнаты, как ядро. — Не возражаю! Кстати, чем больше будет народу, тем нагляднее я продемонстрирую методику. — Казимир Иванович надел боты. — Игры, товарищи! И через них — путь к знанию! — Совершенно с вами согласна, — кивнула Марта Петровна. —В журнале «Семья и школа», вот здесь, я отметила… Но Громцев прервал Марту Петровну: — Позовите сотрудников. И оставьте, пожалуйста, в покое «Семью и школу»! Может быть, теперь институт Холода не будет засыпан землёй и песком и в нём сохранится водопровод, освещение, сохранятся люди!.. * * * — В лесу родилась ёлочка!.. А теперь пойдёт снег! Зажгутся разноцветные лампочки. Гирлянды. Выстрелят хлопушки. Снегурочка скажет: «Здравствуйте, дети! Все мы вас любим». Возбуждённый Казимир Иванович стоял на столе. Вокруг него, взявшись за руки, водили хоровод сотрудники. — А снег зачем? — спросила Наташа. — И Снегурочка? — Тематика учреждения. Снег в июне — прекрасная иллюстрация современной науки. — Казимир Иванович соскочил со стола. Он опять был в лёгких спортивных тапочках, но уже без плаща. — Новый год летом — это объясняет, что такое институт Холода. Затем дети закрепляют усвоенные знания. Прошу вас, товарищи. Занимайте места. Действуем согласно плану. — И Казимир Иванович заглянул в свою тетрадку. Громцева подкупило в методисте то, что он работал по строгому плану. Сотрудники полезли — кто на стул, кто на стол — и образовали амфитеатр. Громцев отвёл Казимира Ивановича в сторону и сказал, что к словам Снегурочки «Все мы вас любим» надо прибавить: «Вся наша страна». Казимир Иванович согласился и вписал в план. Пунченок зажимала ладонью рот, чтобы не расхохотаться. Николай тоже едва удерживал смех, показывал глазами на Митю Нестерова, который, стоя на стуле, невозмутимо жевал сырую морковь. Митю оторвали от климата, и он уничтожал подопытный образец. Иван Евтеевич критически смотрел на столы и стулья под сотрудниками. Он бы хотел отправить столы и стулья к себе в мастерскую, чтобы предварительно их отремонтировать. — Чёрт знает что! — сказал старший научный сотрудник Ионов, пытаясь вскарабкаться на тумбочку. — Товарищи, может, я вообще здесь лишний? — Казимир Иванович сердито потянулся к плащу. — Успокойтесь, — сказал Громцев. — Сергей Ильич, прошу серьёзнее. Нестеров, прекратите грызть морковь! — Да. Конечно, — кивнул Митя, почти не обращая внимания на то, что происходило. — Давайте руку! — Марта Петровна помогла Ионову вскарабкаться на тумбочку. Иван Евтеевич перевёл критический взгляд со стульев и столов на тумбочку. С потолка действительно начало сыпаться что-то белое. И хлопушка выстрелила — это громко треснула под Ионовым тумбочка. — Здравствуйте, дети, — сказала Пунченок. Митя с новой силой надкусил морковь. Вадим Павлович опять призвал к порядку: — Прошу серьёзнее. Нестеров, да прекратите вы грызть морковь! Пунченок Громцев замечание не сделал: Пунченок разрешается спорить с Громцевым. Казимир Иванович налил в стакан из термоса кофе и отпил несколько глотков. — Итак, закрепление усвоенного. — Он взмахнул руками и запел, заглядывая в тетрадку: Замкнутый круг — Это вокруг