Боксеры зашумели. Подбадривали своего товарища. Чего же мои молчат, словно воды в рот набрали? Тут я уже был готов. Я всегда хорош в обороне. В контратаке. Главное, не стоять на месте. Движение — это жизнь. И путь к победе. Я уходил в сторону. Скакал по рингу. Отбивал атаки противника. Подставлял блоки, гасил удары, увеличивал или рвал дистанцию. Изредка контратаковал. Когда видел, что Антоха подставляется. После случая с коленом он опасался моих ног. Сразу видно. Следил периферийным зрением. И я сразу воспользовался. Делал финты ногами. Типа сейчас пробью лоукик. А сам бил руками. Не каратешные удары, вроде шотэй — основанием ладони или сюто учи учи — ребром ладони. Нет, я же в перчатках. Я бил цуки, прямые и боковые удары. Почти не отличаются от боксерских. Руки тоже держал высоко. Защищал подбородок. Я же помнил, с кем дерусь. С боксером, который не прощает ошибок. Тут один только промах и привет, долгий сон. Поэтому мои удары руками частенько проходили в мишень. В голову или корпус. Не сильные, но злые и колючие. Я не целил уронить соперника в нокаут. Достаточно измотать его. Ну, а там посмотрим. Если откроется, то можно попробовать. — Раунд! — сказал кто-то. Надо же, как быстро прошло время. Во время боя всегда так. Пролетает мигом, даже не замечаешь. Мы разошлись по углам. Возле Антохи сразу возникли двое приятелей. Что-то энергично шептали. Давали советы по тактике. Ну, давайте. Посмотрим, чего посоветуете. — Ты молодец, — сказал голос рядом. — Так держать. Я оглянулся. А, это тот самый длинный. Оглобля. С желтым поясом. Стоял за канатами, у моего угла. — Я заметил, он плечом двигает перед настоящим ударом, — сказал продолговатый. — Вот так. И он чуть повел плечом. Вниз. Хм, надо же. Дельный совет. Попробую проверить. — Спасибо, — ответил я. — Ты кто? Тебя как зовут? Длинный улыбнулся. — Я Егор. А ты Витя? Мы стукнулись кулаками. Я почувствовал, как вспотела рука внутри перчатки. Как в бане. — Время! — сказал тот же парень, что и до этого. Он стоял с часами в руках возле ринга. — Ладно, удачи, — снова пожелал Егор. — И помни про плечо. Мы снова направились друг к другу. Антоха поднял руки. И опять пошел в атаку. Только по-другому. Теперь он действовал не так резво. Более обдуманно. Дернул в сторону, раз, другой. Выпрямился. И снова начал работать двойками. Прокручивая маятник. В ответ на это я продолжал отбиваться. Противник усилил давление. Он явно решил достать меня. Утроить напор. Если атаковать постоянно, то рано или поздно зацепит. Это что же, вот это ему посоветовали? Переть на меня как танк? Несмотря на все риски? Ну ладно, у меня есть пара заготовок на этот случай. На финты ногами Антоха реагировал меньше. Видимо, не считал их серьезными. Хотя правую руку держал на уровне корпуса. А левым кулаком и плечом прикрывал подбородок. Он в очередной раз ударил с двоечки. Я уклонился назад. И одновременно ткнул его ступней во внутреннюю часть бедра. Получилось сильно. Антоха споткнулся и упал. Тут же вскочил, но все же. Бросился на меня, снова с подскоком. Норовя достать кроссом. Как в первом раунде. Но я был готов. Жесткая подсечка. Аши барай. Тыльной стороной стопы. По ноге противника. На уровне лодыжки. И при этом финты руками. Чтобы отвлечь от удара снизу. Подсечка получилась, что надо. Противник шлепнулся на настил. В этот раз даже не успел меня достать. А вот не надо забывать про защиту. Поднялся с руганью. Снова поднял руки. Опять хотел налететь на меня. — Это что такое? — раздался резкий окрик. — Кто разрешил? Ну-ка, быстро сдунули с ринга! Мы остановились. Оглянулись. А, наконец-то. Тренеры вышли из подсобки. Сразу все вместе. И боксерский в спортивном костюме. И каратисты в кимоно. И Щепкин с ними. Стоял, смотрел на меня неодобрительно. Как будто обнаружил меня надувающим жабу через соломинку. — Еще встретимся, — процедил Антоха и полез с ринга. При этом видно, как он прихрамывал. Мои лоукики не прошли даром. Я тоже пролез между канатами и спустился с ринга. Подошел к тренерам. — Ну вот, — пробасил учитель боксеров. Пожилой, весь иссохший, но все еще крепкий. На груди висел свисток на шнурке. — Стоит их только оставить, сразу грызутся. Хорошо еще, не насмерть. Щепкин промолчал, а второй сенсей сурово смотрел на меня. — Это твой новичок, Володя? — спросил он. — Не успел прийти, как начал драться. У тебя все такие? Еще молодой, лет тридцати. Высокий, массивный, длинноволосый охламон. Карие глаза пронзительно смотрели на меня. Стоял, сложив руки на груди. Черный пояс туго затянут на плотном бочкообразном корпусе. Щепкин откашлялся. Стоял почтительно, как ученик перед учителем. — У него есть… вопросы с дисциплиной. Это от молодости. Но я считаю, что это, наоборот, преимущество в бою. Тренер боксеров усмехнулся, отошел. Громко свистнул. Приказал всем боксерам отжиматься. — И потом, Александр Иванович, он же дрался с боксером! — сказал Щепкин. — Выстоял против него. Не упал. Не сломался. И это белый пояс, новичок! Я такую технику впервые вижу. Сенсей молчал, стоя неподвижно. Продолжал рассматривать меня. Непонятно, подействовали ли аргументы Щепкина. Я тоже рассматривал его. Колоритный мужик. Волосы густые и закрывают уши и шею целиком. Во время боя можно схватить и вырвать клок. Вот, кстати, почему я всегда предпочитаю коротко стричься. — Завтра, — наконец, ответил тренер. — Приходи завтра. Кумитэ с Сапожкиным. Если справишься, пойдешь на соревнования. И отвернулся. Направился к своим ученикам. Хлопнул в ладоши, приказал отрабатывать кихон но ката — три упражнения для отработки базовой техники. Ого, а это уже уровень. По крайней мере, не ката для начинающих. Как у Щепкина. Я так понимаю, здесь учатся ребята поопытнее. — Но ведь Сапожкин — коричневый пояс! — возразил Щепкин. В спину тренеру. — А мой только начал. Как же так? Но неумолимый тренер не ответил. Тогда Щепкин задумался. Потом кивнул. — Я еще такого не видел. Чтобы желторотика сразу поставили с лучшим бойцом школы. Но Белоухову виднее. Что-то он в тебе разглядел. Я засомневался. Этот молодой тренер что же, увидел, что я прибыл из будущего? Или просто решил поиграть в беспощадного сенсея? В прошлой жизни я видел только двоих людей, чья поразительная проницательность походила на интуицию. Первый — учитель моего учителя, старый каратека, Спиридонов Олег Николаевич. Обучался в Японии. Там же получил седьмой дан. За счет занятий боевыми искусствами развил невероятную интуицию. Почти на уровне экстрасенса. Я и сам не знал, как он это делает. Второй — японец Саго Наото, тоже мой учитель. В плане тренировок вообще зверь. Это он научил меня раскалывать жесткие доски и камни кулаками. Кстати, вскоре мне надо вспомнить его уроки. И начать набивку рук и ног. Так вот, Наото вообще как будто читал мысли. И в бою, и в повседневной жизни. Я так и не выяснил, как он это делал. Не успел. Спиридонов погиб где-то на Алтае. Когда то ли нырял с аквалангом. То ли покорял Белуху. А Наото столкнулся с якудза. Там вообще история в духе голливудского боевика. Но факт то, что оба учителя погибли. И я не успел узнать у них тайны мастерства. А вот этот Белоухов меня не впечатлил. Кажется, строит из себя всезнайку. Может, он вообще «бумажный тигр»? Ладно, еще посмотрим. — Так мне что, завтра опять прийти? — спросил я у Щепкина. Тренер кивнул. — Ну да. Ты что, не слышал? Завтра приходи снова. Только возьми форму. Вполне возможно, что из-за этого он и не захотел проверять тебя. Это неуважение к учителю. Ты должен понимать. Да, он прав. Я немножко накосячил. Но не это главное. — А что будет, если я пройду кумитэ? — продолжал расспрашивать я. — Это что-нибудь даст мне? Щепкин усмехнулся. — Ты хочешь справиться с коричневым поясом? С самим Сапожкиным? Ну смотри, если ты сделаешь это, то наверняка попадешь на первенство района. Хотя, я сомневаюсь. Ты хоть и хорошо дерешься, но еще надо заниматься. Много, очень много. С этим я тоже согласен. Мои знания опережают умения нового тела. Его надо тренировать еще больше. — Хорошо.