— А кто из нормальных людей способен на такое зверство? Конечно, только маньяк! — ответил Франческо, кинув взгляд на часы. — У нее было что-нибудь вырезано? — спросила Катя. — Я, честно говоря, когда увидел труп, тоже об этом подумал, но потом убедился, что все органы у русской актрисы были на месте, все цело. — Может, Герман спугнул преступников и они не закончили начатое? — предположила Катя. — Что теперь гадать? Пусть преступников ищет полиция. А теперь, Катя, извините, я должен идти к себе… — Конечно, конечно, не смею вас больше задерживать, — вскочила Катя со стула и ретировалась из комнаты. Она прямиком направилась снова в палату Веры, чтобы проверить, как себя чувствует Герман. Катя, будучи сама медиком, зная, что такое операция по поводу огнестрельного ранения, да еще после кровопотери, ожидала увидеть лежащего в кровати, перебинтованного, отходящего от наркоза человека. Вместо этого Катя увидела Германа сидящим на кровати и натягивающим брюки. Торс его был обнажен, плечо перебинтовано, лицо бледное и сосредоточенное. Перед ним стоял какой-то полноватый мужчина в кепке и удлиненных шортах и отчаянно жестикулировал. — Нашел время болеть! То есть совсем некстати ты словил пулю! У тебя же страховка и обязательства передо мной и всей съемочной бригадой! Деньги летят в трубу! Полный простой и хаос! Продюсер сегодня прилетел и, видимо, сегодня же снимет с меня голову, будет еще один труп! Никогда еще у меня съемки не проходили в таком кошмаре! Главную героиню убивают, а главный герой с огнестрельным ранением! А что делать мне?! Ладно, Стефанию я заменить могу, еще мало дублей отсняли, а вот на тебе держится вся фишка. Ты же у нас чемпион мира, все трюки делаешь сам, это и привлекает зрителя! А что ты сейчас сможешь сделать? В брючину попасть не можешь! Катя стояла и слушала весь этот бред, открыв рот. — Шеф, не кипятись, я в форме, я сделаю все, что обещал, — наконец-таки справился с брюками Герман и, подняв лицо, столкнулся взглядом с Катей. — А что тут происходит? — подбоченилась она. — Тебя прооперировали? — Да, спасибо, все хорошо, — зачем-то испуганно поблагодарил он ее. — А куда это ты собрался? Я что-то не поняла, о каких трюках идет речь? У вас что, горячка у обоих? — Кто это? — спросил Сергей Сергеевич, это был именно он. — Меня зовут Екатерина! — грозно выкрикнула она. — И вы возомнили себя императрицей? — усмехнулся режиссер. — Я не знаю, кем вы себя возомнили, но у Германа могут разойтись швы и опять откроется кровотечение, — сказала Катя, с ужасом наблюдая, как главный герой тщетно пытается надеть футболку, то есть не оставляет своих попыток выбраться из больничной палаты. — У нас есть свой врач-травматолог, он понаблюдает за мной, — ответил Герман, — успокойся, Катя, пойдем со мной. По-любому вам, Сергей Сергеевич, придется с ней подружиться, потому что теперь во всех интервью буду говорить, что уже не свободен. Сергей Сергеевич такими глазами посмотрел на Катю, что ей даже стало неудобно. Словно эта новость, что избранницей Германа стала именно она, потрясла его больше, чем то, что выбыли из строя все главные герои его фильма. — Сергей Сергеевич, режиссер, — представился он, расставляя сразу все приоритеты. — Екатерина, — ответила она. — Наверное, вы влюбились в Германа, насмотревшись фильмов с его участием? — Поклонницей его я не была никогда, — ответила она, — если вы об этом… А понравился он мне как человек, будучи в образе восьмидесятилетнего старца, ну это долгая история. Вы пытаетесь увести меня в сторону от сути! Герману нельзя уходить! Он должен отлежаться минимум неделю. — А вы его лечащий врач? — Почти, — ответила Катя, — но его лечащий врач Франческо скажет вам то же самое. — По-моему, никто, никогда и ни в какой стране не может удерживать человека в больнице насильно, — возразил Сергей Сергеевич. — Герман, я поняла! Он хочет, чтобы это был последний фильм Германа Чадаева! Великий боец и актер умер на съемках этого фильма! Это последний фильм Германа! Спешите увидеть! Он, истекающий кровью, выполнял все трюки сам! Браво! Браво посмертно! — кривляясь, проговорила Катя. — Я буду осторожен, Катя, обещаю тебе. Но поверь, я понимаю Сергея, каждый день простоя смерти подобен. — Молодец, Гера! — похвалил его Сергей Сергеевич и, подхватив под руку, повел на выход. — Что только творят… — прошептала Катя и, сокрушенно качая головой, поплелась за ними. Герман не хотел уходить, не сказав об этом Франческо, но доктора на месте уже не было. — Доктор Франческо каждый вечер уходит к себе и больше оттуда не выходит, что бы ни случилось, — ответила Герману заведующая отделением, — Франческо проводит вечера в одиночестве и молитвах, но я передам ему вашу благодарность. — Еще я бы хотел заплатить за свою операцию, — сказал Герман. — О, что вы, сеньор! За такие экстренные случаи, ради спасения жизни человека, Франческо денег не берет! — заверила его заведующая, натянуто улыбаясь. — Все-таки я хотел бы отблагодарить персонал больницы и внести пожертвования на счет ордена Святого Франциска. Против пожертвований никто возражать не стал, и Герман облегчил свою кредитную карточку на круглую сумму. — Сам дойдешь до отеля? — спросил Сергей Сергеевич. — Или машину подогнать? — Мне не совсем хорошо от наркоза, — ответил Герман, — а так все нормально, дойду сам. Что там с похоронами Стефании? — Лучше не спрашивай. Этот полицейский Матео ходит злой как черт. Ему надо доложить о преступлении в вышестоящие структуры, что сильно его напрягает. Он вообще заявил, что все местные жители белые и пушистые, что никакого маньяка среди них нет. Матео недвусмысленно намекнул, что преступника надо искать среди наших. Якобы съемочная группа внесла сумятицу в их спокойный городок. Мы, мол, все дебоширы, пьяницы и бандиты. Снимаем эротический триллер и вот воплотили художественный замысел наяву в пьяном угаре. — Простите, что вы снимаете? Жанр, я имею в виду? — переспросила Катя, все это время молчавшая, пребывая в подавленном состоянии. — Эротический триллер, — ответил режиссер. У Кати были такие удивленные глаза, что Герман прыснул со смеха. — С элементами боевика, — добавил Сергей Сергеевич и снова обратился к Гере, — так что я думаю, они особо и искать не будут убийцу. Подумаешь, разборка русской мафии, кто-то выпотрошил русскую актрису-наркоманку! — сокрушенно махнул рукой режиссер. — Насчет похорон не беспокойся, мы все сделаем, тело пока еще не выдали, но как только… так сразу же в Россию в цинковом гробу. Ее сестра и мать уже оповещены и конечно же находятся в шоке. Очень жалко, молодая женщина в полном расцвете сил, пусть и бесталанная актриса, но такой ужасный конец. — Сергей Сергеевич почесал затылок. — А знаешь, какую еще версию выдвинул этот комиссар полиции? Вот уж поистине темпераментный народ! Помимо того, что кровожадным маньяком являешься ты, раз тебя застали на месте преступления с руками в крови по локоть, так еще и я, оказывается, один из главных подозреваемых. — Вы-то тут при чем? Вас и на месте преступления не было, — фыркнул Герман. — Двое-то преступников не пойманы! Может, один из них я! По версии Матео, я был настолько удручен игрой фаворитки продюсера, что пошел на крайние меры, чтобы избавить свой фильм от ее участия. Как тебе? — Бред, конечно, — ответил Герман, — так может думать только человек с извращенным умом, кто тебя не знает. — Мне-то от твоей лестной оценки не легче. Они вышли из здания больницы на аллею, ведущую на улицы города. Катя остановилась. — Вы идите, а я присоединюсь к вам попозже, у меня еще здесь дела. — Тебе помочь? Наверное, надо забрать и отнести вещи? — встрепенулся Герман. Так как при этом его самого держали под руку и выглядел он очень бледно, то его предложение помочь звучало как насмешка. Какие вещи мог нести Гера, раз его самого почти несли? «Просто ходячий труп, зачем его забирают из больницы?» — подумала Катя и ответила: — Я сама приду, а вещей у меня мало, и они легкие. А вот версию комиссара полиции насчет того, что вы, Сергей Сергеевич, можете оказаться маньяком, я бы рассмотрела поподробнее. Вы сейчас так тянете раненого Германа, что действительно можно подумать, что вы печетесь только о своем фильме, а люди и все несчастья, что с ними случаются, для вас — ничто. Увидев вытянутое лицо Сергея Сергеевича, Катя добавила: — Шучу! — И развернувшись, исчезла в здании больницы. Сергей Сергеевич потащил Германа в отель, где их уже ждал прилетевший продюсер, которому сразу сообщили обо всех несчастьях, постигших съемочную группу. Герман был «приятно удивлен», когда понял, что в его апартаментах развернулся настоящий штаб по спасению эротического триллера режиссера Толстого. Герман думал, что продюсер Юрий Владимирович Рыжов будет очень переживать по поводу гибели Стефании, так как они в последнее время были любовниками. Но почти сразу Герман понял, что продюсера волнуют только его вложения в денежном эквиваленте. — Гера, — кинулся он к нему, — ты-то хоть сможешь продолжать сниматься? — Он сможет, он обещал, — быстро ответил за Германа режиссер, который каждый раз при виде продюсера покрывался липким потом. — А главную героиню кто будет играть?! Столько дней простоя! — взорвался Юрий Владимирович. — Мы срочно выпишем кого-нибудь из Москвы, — сказал Сергей Сергеевич. — Без проб? Без согласований? Вы хотите завалить фильм? — А у вас уже кто-то есть на примете? Кто греет вам постель сейчас?! — взорвался Герман. — Ни слова сочувствия о Стефании. Да плевать я хотел на ваши деньги и на этот дерьмовый фильм, в котором все надо переделывать, начиная со сценария! Сергей Сергеевич метнулся к Герману. — Гера, успокойся! Продюсер побагровел, что очень не шло к его обесцвеченным волосам, но сдержался. Германа он уважал, и его терять было никак нельзя. — Никого выписывать из Москвы не надо, я нашел актрису, — подал голос Илья. — Ты о ком говоришь? — режиссер уцепился за его реплику как за спасительную соломинку. — Вот посмотрите, я тут поснимал… Илья поднялся и, достав толстую пачку фотографий, раздал всем по несколько штук. На всех снимках, цветных и черно-белых, была стройная, даже худая девушка с темными волосами, бледным лицом и очень выразительными глазами. На лице у девушки были наивность и сексуальность, восторг и изумление. — Кто это? — спросил Юрий Владимирович, позабыв про свою обиду. — Почему не знаю? Какие глаза!