— Никакого отношения к Восьмому марта я не имею, вот только день рождения у меня как раз выпадает на канун женского дня, то есть на седьмое марта. — Ладно, из солидарности к вам и вашей собаке, я буду называть ее Мартой. Думаю, она будет счастлива, когда узнает, что ее переименовали благодаря чье-то собаке. Извините, я перебила вас, так вы видели моего мужа? — Когда Марта показала вам вашу комнату, Никита Петрович простился со мной и пошел к хозяину дома, а мы поднялись на третий этаж. Не понимаю: зачем? На втором этаже полно свободных комнат. И больше я Никиту Петровича не видел. — Скажите, Сергей Ильич, а почему вы во все двери стучали? — Я решил пройтись по этажу и спустился по другой лестнице. Ну, и перепутал дверь, они все одинаковые. Вот и стал ломиться во все комнаты подряд. — Теперь все ясно, а я, грешным делом, подумала, что это приведение по замку разгуливает. — Примерно то же пришло и мне в голову, когда я вас увидел в столь экстравагантном наряде. Мы подошли к моей двери. — Эмма Львовна! И все же, хотите прогуляться? До ужина время еще есть. — Доктору было скучно, и он искал общения. — Пойдемте. Только мне нужно переодеться. К сожалению, я не могу пригласить вас в комнату. Вы подождите меня внизу, я буду через двадцать минут. Если честно, и мне не хотелось находиться одной в этой мрачной комнате. Она на меня действовала угнетающе. Да еще этот дурацкий портрет на стене, который притягивал к себе взгляд и вызывал чувство необъяснимой тревоги. Я постаралась не задерживать доктора, быстро оделась и причесалась. Через пятнадцать минут я уже спускалась вниз по лестнице. Сергей Ильич мерил шагами холл перед входной дверью и выглядел, как мальчишка на свидании. — Надеюсь, я не заставила вас долго ждать? — спросила я. — Нет, я приготовился ждать дольше. Вы очень быстро собрались, чем приятно меня удивили. Обычно женщины заставляли меня ждать часами. Моя жена умудрилась опоздать на собственную свадьбу. Когда же я опоздал на завтрак, она со мной развелась. — Неужели такое возможно? Признайтесь, было что-то еще? — До этого я не был на ужине и не ночевал дома два дня. Но! У меня была уважительная причина — я проводил научный эксперимент и не мог отлучиться из клиники: на себе пробовал новые средства облегчения похмельного синдрома. — Тогда понятно, — рассмеялась я. — Идемте. Вы ведь пригласили меня на прогулку? Во дворе, привязанный к длинной цепи, бегал огромный черный пес. Это был ротвейлер. Меня он не испугал, еще в прошлой жизни долгое время у нас в семье жила такая собака. И поверьте, добрее существа нельзя было и сыскать. Я вообще не понимаю, как такую породу можно отнести к собакам повышенной злобности. Умные и любопытные глаза, огромный влажный нос и немножко неуклюжая фигура. Мне всегда эта порода напоминала увеличенных во много раз щенков, больших и добрых. Собака подбежала к нам и стала обнюхивать. Никакой недружелюбности она не проявляла. Я хотела ее погладить, но потом передумала — не всем хозяевам нравится, когда заласкивают их собак. И потом, это все-таки не моя собака, кто знает, что у нее на уме. Сергей Ильич, напротив, прилива нежности к псу не испытал. Похоже, он даже его испугался. — У, псина какая огромная. Сущая собака Баскервилей. Глаза-то, глаза так и сверкают. Сожрет целиком, мало не покажется, — прошипел мне на ухо доктор. Собака как будто услышала нелестное высказывание в свой адрес, оголила клыки и зарычала на доктора. Для надежности он сделал несколько шагов назад к крыльцу. Пес дернулся, но цепь не дала подойти ему ближе. — Ну что, пойдем? Здесь смотреть нечего, — сказал мой спутник и потащил меня подальше от собаки. — У вас же собака дома. Чего вы испугались? — У меня тойтерьер. Моя Марточка с большими собаками не дружит, — объяснил Сергей Ильич и прибавил шаг. Я согласилась с доктором, если он боится собак, смотреть здесь ему действительно нечего. Да и мне пространство перед парадным входом не понравилось. Очень странное несоответствие большого дома и крохотного двора. Крыльцо, небольшая стоянка для машин, будка охранника — вот и весь двор. Никакого обзора! На стоянке стоял наш «Мерседес» и «Ауди» Вацлава. Джипа Романа я не увидела, наверное, он, как только привез нас, сразу же уехал в город. — Я предлагаю обойти дом вокруг. — Согласен, все равно эта псина не даст нам покинуть пределы двора, — поддержал меня доктор. Мы двинулись вдоль забора. Дом был построен в форме колодца. Со стороны фасада он имел три этажа, а в остальных частях состоял из двух этажей. Первый этаж был самым высоким, два последующих значительно ниже по высоте. На заднем дворе я увидела дорожки, посыпанные желтым песком, и газоны. Очевидно, на эту сторону выходил мой балкон — определенно знакомый пейзаж. Мы побродили по дорожкам. Скучнее занятия не придумаешь, если учесть, что протяженность дорожек была от силы метров двадцать. На заднем дворе вдоль забора росли кусты шиповника. За кустами я заметила в заборе калитку. Она была закрыта на задвижку, на которой висел старинный тяжелый замок. Зачем здесь калитка? Через ворота пройдешь — на дороге окажешься, а через калитку — в чащу леса упрешься. Кому это понадобится в колючки лезть? Сразу за забором начинается густой лес, и непонятно, на кой ляд вообще здесь нужна калитка. Может, когда строили дом, таких зарослей не было и ею пользовались для прогулок в лесу? В любом случае калиткой давно не пользовались, отверстие для ключа прикрывал язычок, проржавевший настолько, что повернуть его, видимо, не представлялось возможным. Когда в последний раз пользовались этим замком? Наверное, еще при немцах. Мы обошли все закоулки и вновь оказались на крыльце, смотреть нам было больше нечего. — Сергей Ильич, а вы с моим мужем друзья? — спросила я. — Друзья? Пожалуй, нет. Хотя я ему во многом благодарен. Он дает мне работу, я ему оказываю мелкие услуги, но платит он за это очень хорошо, — ответил доктор. — А как вы с ним познакомились? Вы давно знаете друг друга? — Если честно, то не очень, примерно год. Помните, я рассказывал забавную историю с налоговым инспектором по фамилии Ковалевская? После этого случая я смог устроиться только в психиатрическую больницу. Там было отделение по лечению наркозависимости, которым руководил профессор Иванцов. Стоящий мужик, быстро свою выгоду усвоил, сам хорошо зарабатывал, и мне много чего перепадало. Нет, нет, не подумайте чего плохого. Просто он захудалое отделение психиатрической больницы превратил в современную клинику по излечению наркоманов. — И многих он вылечил? — Многих, но еще больше стало к нам приезжать желающих вылечиться. — Как я понимаю, лечение у вас платное? — Конечно, но цены не запредельные, вполне доступные. Иванцов в основном финансами и лекарствами заведовал, а уж я всю черновую работу вел: уговаривал, внушал, вдалбливал. Ведь если пациент сам не захочет лечиться, никакие лекарства не помогут, а я еще, помимо прочего, хороший психолог, убеждать умею. Так вот, Никиту Петровича я давно видел в больнице, они с нашим Иванцовым вроде как друзья, несколько раз и я с ними за общим столом оказывался. Когда с вами беда случилась, Никита к профессору бросился, только он вас лечить не смог, ему в тот же день надо было ехать в Германию на симпозиум, тогда он порекомендовал вашему мужу меня. Перед отъездом Иванцов мне схему, как вас лечить расписал (я в травматологии как-то не очень волоку) и самолично в дом привез. — А сюда вы раньше приезжали? — Нет, я же вам говорю: у меня с Никитой Петровичем шапочное знакомство. Меня пригласили исключительно, чтобы вас сопровождать. Мне сразу стало неинтересно: обо мне и моих семейных взаимоотношениях Сергей Ильич знал исключительно со слов Никиты. От скуки я стала разглядывать фасад дома. На какое-то мгновение мне показалось, что за мною тоже наблюдают. Сквозь неплотно задернутые шторы в окне на первом этаже просматривался чей-то силуэт. Терпеть не могу, когда за мной подсматривают. Я пристально вгляделась в окно. Обнаружив мое внимание, неизвестный задернул шторы. — Вы заметили, Эмма Львовна, какие неуважительные люди эти поляки. Мы уже четыре часа в доме, а нас даже перекусить не пригласили. Пускай — приехали после обеда. Пускай — до ужина еще далеко. Но можно поинтересоваться, хотим мы есть или нет? Я скоро сознание от голода потеряю. Кроме чашки кофе, у меня с утра во рту ничего не было. — Согласна с вами. Я тоже есть хочу, просто умираю. Еще муж мой где-то запропастился! Оставил одну. Да и хозяева, вы правы, некрасиво поступают. Пригласили, называется, в гости, бросили и забыли! На пороге дома появилась Марта с миской в руках. — Барри! Барри! — позвала она собаку. Пес завизжал от радости, закрутился вокруг себя, завилял обрубком хвоста и потянулся к миске. Женщина поставила перед ним еду, и он с жадностью накинулся на аппетитные куски мяса в густом супе. — Вот смотрите, про собаку они не забыли, а про гостей не помнят. А запах какой! Это не «Чаппи», это настоящее мясо! Чем я хуже собаки? У-у-у, — заскулил Сергей Ильич. — Хуже. Пес дом сторожит, а вы что здесь делаете? Может, у поляков тоже есть пословица: «Кто не работает, то не ест», — пошутила я. — Это на гостей не распространяется. Моя работа — за вашим здоровьем следить, — обиделся Сергей Ильич. — Не обижайтесь. Лучше спросите у Марты, когда нас сегодня будут кормить. Сергей Ильич стал напротив входа в дом так, что, не задев его, пройти было невозможно. Марта оставила миску перед собакой и направилась к двери. — Пани Марта, нас сегодня пригласят к ужину? — вежливо спросил Сергей Ильич. — Малгожата. Меня зовут Малгожата, — поправила его женщина. — Да, разумеется, я приглашаю вас к ужину. Ужин у нас в семь. Столовая на первом этаже в левом крыле. Не опаздывайте, пожалуйста. Пан Вацлав не любит, когда опаздывают. — Пан Вацлав? А хозяин? Я думала, мы встретимся с ним за ужином. — Нет, сегодня за ужином вы не встретитесь. Он вообще завтракает, обедает и ужинает у себя в комнате. И к тому же утром у него был приступ. Сейчас он отдыхает. Завтра он вас примет. Доктор уступил дорогу, и пани Марта, она же Молгожата, прошла в дом. — Нет, вы слышали? Не спроси я про ужин, нас бы никто не пригласил, — обижено пробурчал доктор. — Сергей Ильич, сколько времени на ваших часах, — поинтересовалась я. — Пятнадцать минут шестого. Дожить бы до семи, — ответил мне доктор. — Может, еще побродим, аппетит нагуляем? — Издеваетесь? Я голоден как волк! Мы обошли еще раз вокруг дома. Подниматься к себе в комнату и лишний раз бродить по темным коридорам не хотелось, да только и на свежем воздухе гулять негде, от внешнего мира дом был надежно огорожен. Но если особняк построили в конце девятнадцатого века, то забор был относительно «свежим». Железные листы, покрашенные в зеленый цвет, не украшали архитектурный ансамбль, а выглядели довольно несуразно. По чьей-то ошибке они были вынуждены ограждать не строительную площадку, а охотничий замок прошлого века. Мне показалось, Сергей Ильич подумал о том же: — Что-то мне подсказывает, что кованые решетки стянули в период развитого социализма, а сюда поставили бог весть что. Уродство, а не забор! — Скорей всего так и есть. А может, они специально закрылись от посторонних глаз? В ограждении нет ни одной щелки. — Какие здесь посторонние? Я вас умоляю! Стоит на отшибе, никто тут не ходит. Замок Дракулы какой-то! — Кажется, наше новое обиталище перестало нравиться Сергею Ильичу.