Часть 14 из 35 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это что? Это что такое? — От негодования я захлебывалась, повторяя одну единственную фразу. — Что ЭТО!!!
— Опять не угодил? — Никита Петрович сурово на меня посмотрел, мол, что еще нужно этой вздорной бабе.
— Я спрашиваю, в какой скупке взяли это барахло? Из лома специально для меня отбирали? Чтобы лишний раз унизить? Я точно знаю: эти вещи не могли мне принадлежать. Куда дел мои драгоценности? Без них я никуда не поеду! — В подтверждение сказанного я замотала головой и затопала ногами.
Никита Петрович быстро смекнул, что я не шучу и поездка может не состояться:
— Хорошо, признаюсь, в банк Коля не ездил, времени нет туда — обратно кататься.
Вот я и попросил его где-нибудь достать золотишко. Где он его взял, не знаю.
— Как это не знаешь? Он что, убил кого-то или ограбил? Золото на дороге не валяется.
— Ну что ты! Он мухи не обидит, — заступился за охранника Никита.
— Как раз в этом я и сомневаюсь, с такой-то рожей, как у твоего Коли, только и стоять на большой дороге.
— Ты не права. Скорей всего он попросил украшения на время у Веры или Лиды, — высказал свое предположение Никита. От этих слов я чуть не упала в обморок.
— Это что же, я носила бы кухаркины серьги?! — Возмущению моему не было предела. — Да как это вам вообще могло в голову прийти? Это ты меня так ценишь? Так почему бы тебе не взять с собой Лиду или Веру вместо меня? — последнюю фразу я произнесла с таким укором, что можно было подумать, будто я ревную его к поварихе.
Для пущего эффекта я отвернулась и подергала плечами, имитируя тихие рыдания. Это произвело впечатление на Никиту, он испугался, что вскоре из моих глаз хлынет водопад слез, и, чтобы этого не произошло, быстренько нашел компромиссный вариант.
— Признаю свою ошибку. Исправлюсь. Обещаю. Как только пересечем границу, в фирменном магазине купим тебе все, что ты захочешь.
Я молча кивнула в знак согласия и пошла к себе наверх, все еще возмущаясь про себя. Это же надо, меня выстроили на одной ступеньке с кухаркой!
До отъезда оставалось несколько часов, которые я решила употребить на создание нового имиджа. Я подошла к зеркалу и внимательно на себя посмотрела.
Ну никак не идет мне этот розовый оттенок волос. У меня смуглая кожа. А если волосы с красноватым оттенком, то лицо выглядит желтым. А длина волос? Совершенно нелепая голова. Больше всего отображение в зеркале мне напоминало голову индюшки, с той лишь разницей, что у птицы на голове малиновая нашлепка из кожи, а у меня волосяная поросль такого же оттенка. И если с короткой стрижкой я как-то смерилась, то с цветом нужно было что-то срочно делать. Как назло, и магазинов рядом нет, а в город ехать за краской далеко.
Вера складывала лишнюю одежду обратно в шкаф и не обращала внимания на то, как я верчусь перед зеркалом. Пришлось привлечь ее к моей проблеме, две головы все-таки лучше.
— Вера, мне нужна краска для волос, — поставила я перед ней вполне посильную задачу.
— Какая вам нужна краска? Я по старинке крашу хной.
— Хной — это действительно по старинке. Неужели у тебя нет краски из тех, что в наше время пользуются? — Я с надеждой посмотрела на нее.
— Вообще-то есть, племянница мне прислала. Им гуманитарную помощь года три назад раздавали, вот ей краска и досталась. Бутылочка красивая, всегда, где живу, в ванной комнате ее ставлю, — с неохотой призналась Вера, она решила, что я хочу ее забрать. В общем-то, правильно решила.
— Тащи быстрее! Я у тебя эту краску покупаю.
При слове «покупаю» Вера бросилась в свою комнату за бутылкой. Через минуту, ей бы с такой скоростью на короткие дистанции бегать, я уже держала в руках мусс для быстрой окраски волос. Правда, инструкция по применению была на французском языке и давно истекший срок хранения внушал опасения. Ну да была не была! Попробуем!
Вылив немного жидкости на ладонь, я попыталась определить цвет краски. Серо-зеленый оттенок меня ничуть не смутил, Вера уверяла, что должен получиться натуральный каштановый цвет, и я смело распределила мусс по волосам. Взбив краску в густую пену, я начала изучать инструкцию. Найти хотя бы цифры, сколько по времени я должна держать эту смесь на голове. Ничего подобного на бутылке я не нашла. Тем временем пена на моей голове начала темнеть и набирать цвет… солдатской гимнастерки, то есть болотный.
Вера не стала дожидаться конца эксперимента, выхватила из моих рук остатки краски и, сославшись на какие-то неотложные дела, от греха подальше выскочила из комнаты.
Я как завороженная смотрела на себя в зеркало. Зелено-коричневый оттенок становился все интенсивней и интенсивней. Очнувшись, я быстро засунула голову под струю воды. Темные потоки стекали в раковину, но волосы почему-то не становились светлее. Не помог и шампунь, моя голова приобрела стойкий болотный окрас.
Высушив голову феном, я пришла к выводу, что эффект все-таки я достигла, задача минимум выполнена, от розового оттенка я избавилась. Не могу сказать, что коричнево-зеленый цвет мне был больше к лицу, но следовать примеру Ипполита Матвеевича — бриться наголо — я не стала.
Менять обличье времени уже не оставалось, и я с гордо поднятой головой отправилась вниз сказать, что к поездке готова.
К крыльцу были подогнаны две машины: «Мерседес» и «Лэндровер». Рядом топтались известные мне охранники, доктор и Никита Петрович. Ждали только меня.
Трудно описать словами, какое впечатление я произвела на присутствующих. Охранники побоялись при хозяине высказать свое мнение вслух. Доктор, очевидно, и не такого повидал в дурдоме, а посему стоял молча. Зато Никита Петрович впал в состояние полного транса.
Немая сцена продолжалась бы еще долго, если бы я не спросила:
— Мы ехать будем или на меня таращиться?
Никита наконец-то взял себя в руки и, выбирая слова, произнес:
— Дорогая, нет, драгоценная, ты не перестаешь меня сегодня удивлять. Ты так изменилась за непродолжительное время! Ну просто другой человек! Я даже не говорю о том, что ты сменила цветовую гамму своих волос. Если раньше, увидев тебя, я напевал: «Малиновки заслышав голосок…», то теперь…
— Тоска зеленая… — совершенно некстати брякнул Сергей Ильич и глупо хихикнул.
Остальные присутствующие деликатно отвернулись, но, кажется, шутка им понравилась. Доктор, осознав свою ошибку под тяжелым взглядом хозяина, быстро успокоился и стал рассматривать свои нечищеные ботинки.
— Я хотел сказать: «Изумруд моей души, малахит моего сердца», — продолжал подыскивать эпитеты Никита, ирония сквозила в его словах.
— Не утруждай себя! Рада, что вам всем понравилось, — с обидой перебила я его.
Хотя чего мне было обижаться? Разве я не рассчитывала на подобную реакцию? Разве эти недалекие люди без воображения могут понять душу художника, творца своей внешности? Ну пусть цвет волос несколько неординарный, ну и что? Зачем же в кулачок смеяться и обзывать «тоской зеленой». По-моему, как раз со мной и не соскучишься…
— Повторяю, я готова к поездке. Пусть кто-то снесет мои вещи в машину, — сказала я и демонстративно залезла в «Мерседес».
Все, больше ни одного слова вы от меня не дождетесь.
Мои чемоданы вынесла Вера. Она боялась показаться мне на глаза, оставила вещи перед машиной и попыталась убежать. Вот глупая, будто я собиралась ее убить за изуродованную голову. Может, Эмме и пришло бы на ум казнить горничную, но я не Эмма. Нужно было самой думать, прежде чем лить на голову просроченный продукт.
Я посмотрела на поникшую Веру, и мне стало ее жаль. Не оставлять же женщину в таком состоянии? Когда она была уже на пороге, я остановила ее окликом.
— Вера, погоди, ты эту краску выкинь. Я тебе новую куплю. И не переживай так — всем понравилось. Никита Петрович так вообще в восторге, диком восторге, — успокоила я ее, и Вера расцвела на моих глазах.
При упоминании своего имени, Никита еще раз взглянул на мою голову, вздохнул и заискивающе посмотрел мне в глаза, мол, не так уж и плохо. Он боялся, что я возьмусь перекрашивать свою голову заново, тогда с поездкой пришлось бы подождать до утра, а это не входило в его планы, по всей вероятности, он торопился.
— Ну что ж, пора! С богом! Поехали! — подал команду Никита Петрович и сел рядом со мной на заднее сиденье «Мерседеса».
Остальные тоже поспешили занять свои места: доктор решил ехать в «Лэндровере» с охранником и водителем, за руль «Мерседеса» сел Николай.
Прощенная мною Вера с порога перекрестила нас, мы выехали со двора, а она еще долго махала нам вслед рукой.
* * *
Игорь уютно обосновался на чердаке. После ночи, проведенной на голых бревнах, он все утро потратил на то, чтобы как-то обустроить свое временное жилище: натаскал наверх ящики и коробки, соорудил что-то наподобие топчана, покрыл его мешками и был вполне доволен своей работой. По пути от капитана Григорьева в бутик «Эльдорадо» он успел заскочить в продуктовый магазин и теперь, лежа на топчане, дожевывал бутерброд и наблюдал за происходящим на соседнем дворе. Когда закончилась колбаса, Игорь достал мобильную трубку и позвонил шефу.
— Максимыч, вам привет от капитана Григорьева.
— И как он, этот старый сыскарь? Жив курилка?
— Да, нормально, недавно из отпуска вернулся. Так что мне повезло, мог и не застать вашего друга.
— Ладно, подробности о его личной жизни при встрече. Докладывай, что у тебя.
— Дама наша не бедствует. Сменила прическу. Облик поменяла радикально, едва узнал. У нее теперь огненно-красные волосы и стрижка практически под ноль. После завтрака посетила магазин женской одежды, шмотья накупила столько, что в одну машину все не поместилось, пришлось торгашам доставить остаток покупок своей «Газелью».
— Постой, ты хочешь сказать, она не сидит со связанными руками в подвале, а по городу катается? Сама ездит?
— Нет, почему, в сопровождении охранника или телохранителя и ведет себя очень вольготно. Я уже начал сомневаться, а было ли похищение?
— Интересно! Ты узнал что-нибудь о людях, которые ее окружают?
— Узнал. Интересная компания подобралась, один только Круглый чего стоит. Он вроде как хозяин в доме, все перед ним прогибаются.
— Круглый? Это еще кто?
— В прошлом вор-рецидивист, в настоящем — честный бизнесмен, хозяин строительной фирмы. И вот что любопытно: дом оформлен на некую Дроздову Эмму Львовну. Кто это, я не знаю. Кроме нашей дамы, в доме из женщин только горничная и повариха. Кстати, что занятно, к нашей подопечной здесь относятся как к хозяйке. Вчера через окно наблюдал ужин аристократов. Окна столовой как раз напротив моих «апартаментов». Круглый сидел во главе стола, по правую руку — она, по левую — неизвестный мне мужчина. О чем они говорили, не слышал, но я как-то не заметил, чтобы нашу даму притесняли. Она очень свободно себя чувствует. Я вот что думаю: а не ведёт ли наша птичка двойную жизнь? Как вам, Максимыч, такой поворот?
— Игорь, сделаем так: ты продолжаешь наблюдение, а я пробью эту Клюквину, а заодно и Дроздову по нашей картотеке. Вполне возможно — это одно и то же лицо.
— Кстати, Максим Петрович, как чувствует себя девушка из лагеря?
— Ее с трудом привели в чувства, но она ничего не помнит. С ней работают врачи.
Ждем результаты анализа крови, может, найдут что-то интересное. Тебе, Игорь, нужно связаться с мужем подопечной, пусть пишет заявление о пропаже жены. Мне многое пока непонятно, но, возможно, придется притягивать к делу и коллег. Ты меня понял, Игорь? Звони мужу.
— Погодите, шеф, тут что-то происходит. Вещи сносят, как будто уезжать собираются.
Две машины во двор загнали, братва внизу тусуется.
book-ads2