— В свое время я видел несколько сейфов Гринлиф. Они прочные. Похоже, это хорошее место для хранения Шара. Глава 15 — Если я никогда в жизни больше не съем ни кусочка хлеба с кабачком, не думаю, что буду возражать, — сказала Шарлотта. — Я думаю, что теперь Рекс считает его основным продуктом своего рациона. — Слэйд включил небольшой фонарик, который вынул из рюкзака, висевшего у него на плече. — Он будет раздавлен, когда сезон закончится. — Я уверена, что он переживет это. Он пыльный кролик. Он живет настоящим моментом. — Если не касаться кабачков, ужин прошел хорошо. Мне понравилось, как ты приготовила помидоры. — Спасибо. Но должна сказать, у меня заканчивается энтузиазм, связанный с помидорами. К счастью, миссис Дункан говорит, что на подходе брокколи, капуста и горох, так что в ближайшее время в меню должны произойти некоторые изменения. — Я никогда не был поклонником брокколи и не знаю, что делать с капустой, — сказал Слэйд. — Моешь, сушишь, нарезаешь, смешиваешь с оливковым маслом и солью, а затем запекаешь в духовке, пока не станет хрустящие. — Серьезно? — скептически сказал Слэйд. — Напоминают картофельные чипсы. — Я поверю на слово, — вежливо сказал Слэйд. — Так и быть я приготовлю для тебя, как только миссис Дункан принесет мне партию. — Ловлю на слове. Когда они выехали из ее коттеджа на внедорожнике Слэйда, небо было еще светлым. Но когда вошли в лес в конце Мертон-роуд, быстро наступала темнота. Рекс, с сумочкой в лапе, путался у них под ногами, носясь туда-сюда, исследуя интересные камни и заросли кустов. Иногда он исчезал в зарослях только для того, чтобы через некоторое время снова появиться с каким-нибудь маленьким сокровищем — камнем или цветком — и показать им. Ночь казалась многообещающей. Шарлотта остро ощущала искрящееся предвкушение, как будто вот-вот откроется важная дверь и все в ее жизни изменится. Она не чувствовала ничего подобного с той ночи, когда пятнадцать лет назад отправилась в Заповедник со Слэйдом. Нет, напомнила она себе, она испытала что-то похожее утром на прошлой неделе, когда стояла вместе с остальными и смотрела, как Слэйд сходит с парома, чтобы занять место Шефа. — Это только показывало, насколько слаба ее интуиция, — подумала она, — потому что, если разобраться, два свидания ни к чему не обязывали. Тем не менее, сегодня она чувствовала себя взволнованной. Другого слова для этого не существовало. — Знаешь, я очень взволнована, — призналась она. Слэйд улыбнулся своей кривой улыбкой. — Да, я вижу. — Я не часто выхожу по вечерам. — Насколько я могу судить, остальные тоже. Наверное, потому, что некуда пойти. — Я не говорю о развлечениях. Я имела в виду, что мне трудно делать действительно интересные вещи. — Какие? — Я упоминала, что моя семья ожидала, что я в конечном итоге займусь продажей антиквариата. Они были правы. Но пятнадцать лет назад моей заветной мечтой было стать пара-археологом и работать в одном из музеев Тайного Общества. — Припоминаю. Я так понимаю, что не срослось. — Я получила степень и подала документы в музеи Общества в каждом из четырех городов-государств, а также во все обычные государственные и частные музеи. Но все мне отказали. — Они объяснили причину? — Извините, но мы не нуждается в вашем таланте, черт возьми. Но я провела небольшое расследование и самостоятельно узнала правду. Моя способность читать радугу не считается полезной в полевых условиях. У меня хорошее чутье на определение артефактов и антиквариата, но оно не уникально. Есть люди с гораздо более специфическим талантом в этой области. — А как насчет того трюка с настройкой, который ты делаешь? — спросил Слэйд. — В том-то и дело. Все считают это ловким трюком. Но я не могу использовать его даже для настройки стандартного рез-янтаря для его фокусировки. Он не работает так. Дело в том, что мой маленький трюк не имеет никакого академического применения. — Но полезен для продажи произведений искусства и антиквариата? — Да. Не мне жаловаться. Для меня он очень полезен с финансовой точки зрения. И мне действительно нравится эта работа. Моя семья испытала большое облегчение, когда я приняла решение заняться этим бизнесом. — Почему? — Они боялись, что работа с некоторыми очень сильными предметами старины из музейных коллекций вызовет у меня еще больше панических атак. — Она сделала паузу. — Я такая, чертовски, хрупкая и все такое. Прежде чем Слэйд наконец заговорил, было долгое молчание. — Ты не единственная, на кого повесили подобный ярлык, — сказал он. — Я такой же. — Что? — Вздрогнув, она взглянула на него. — Серьезно? В тебе нет ничего хрупкого. — Полегче. — Ему удалось произнести это обиженным голосом. — Может я и полицейский, но это не значит, что у меня нет чувств. Она засмеялась. — Ты был агентом ФБПР и работал в этом специальном Офисе, а теперь ты начальник полиции, расследующий убийство паранормальным способом. Почему-то я просто не представляю, в каком месте ты хрупкий. — Ты будешь удивлена. Молчание, воцарившееся между ними, на этот раз было дольше. Шарлотта почувствовала, что Слэйд сожалеет, что выбрал именно этот путь разговора. Она подняла воротник куртки и ждала, расскажет ли он ей остальную часть истории. Ночь была прохладной, но не холодной. Для похода в запретную зону она выбрала джинсы, свитер и куртку. Она прислушивалась к звукам опускающейся ночи. В траве щебетали маленькие существа. Легкий ветерок шелестел в ветвях и листьях. На деревьях чирикали птицы. Слэйд продолжал молчать. В конце концов она не выдержала. — Ладно, ладно, кто назвал тебя хрупким? — спросила она. Сначала она подумала, что он не ответит на вопрос. Но он, должно быть, пришел к выводу, что, поскольку он поднял эту тему и поскольку она ответила на его вопросы, он должен хоть что-то ей ответить. — Команда врачей и парапсихологов в клинике, — сказал он. — Вот черт. — Она остановилась, ошеломленная, и уставилась на него, пытаясь прочитать его радугу в тусклом свете. — Ты говоришь, что они загубили твою карьеру. Я в это не верю. Ты, должно быть, шутишь. — Нет. — Слэйд остановился. Он не повернулся к ней лицом. Вместо этого он пристально смотрел вперед, на деревья, обозначающие границу Заповедника. — Хотя, честно говоря, я не думаю, что они использовали слово «хрупкий». Больше нестабильный и ухудшающийся, а также несколько других в том же духе. Но результат тот же. Все пришли к выводу, что я больше не пригоден для той работы, которой занимаюсь. И я тоже. Официальная версия гласит, что я беру отпуск, пока мои способности не стабилизируются и не восстановятся». — Но? — Но парапсихологи и врачи не думают, что у меня есть хоть малейший шанс, что я когда-нибудь смогу полностью использовать свой талант. На самом деле, ожидается, что ситуация будет ухудшаться. — Что случилось? — Длинная история, — сказал Слэйд. По его тону она поняла, что он не в настроении рассказывать ей остальное. Еще нет. — Ладно, — сказала она. — Но я должна сказать, что ты не ощущаешься пси- хрупким. — Да? А тебе откуда это знать? — Укуси меня. Это то, что я делаю. Я видела твою радугу, когда ты частично под даром. Все выглядит ясным, сильным и стабильным. Если бы состояние ухудшалось, этот факт отразился бы на основных пси-токах, которые я видела. — Я думал, ты сказала, что я выгляжу противоречивым. — Это я чувствовала, но сама радуга была сильной. — Я уверен, что психиатрам было бы интересно узнать, что торговец антиквариатом заявляет, что я не пси-хрупок. Ледяной остроты в этих словах было достаточно, чтобы она замолчала. — Осталось не много. — Слэйд снова двинулся. Он направил узкий луч фонаря на землю перед ней. — Скоро ты почувствуешь забор. — Пора заткнуться, — подумала она. — Он имеет право на свои тайны. Первая дрожь темной, зловещей энергии пробежала по ее чувствам. — Как предупредительный выстрел, — подумала она. Теперь они двигались сквозь деревья. Лес, казалось, сомкнулся вокруг них еще плотнее, и стало темнее. — Ты прав, — сказала она. — Энергия забора ощущается по-другому. Гораздо сильнее. — И становится хуже.