Она обнажила клыки. Я хихикнула. Боже, как же неловко. — Ты пахнешь кровью, — сказала она Фину. Дерьмо. Он не менял штаны с тех пор, как пришел из спортзала. Фин одарил ее неторопливой улыбкой и проговорил: — Она немного резвилась сегодня утром. У моей Чал нет таких клыков, как у тебя, но она умеет пользоваться своими зубами. Ладно, это было довольно грубо. — Мои соболезнования в связи с гибелью твоего клана, — сказал Черная Шляпа. — Однако за последние несколько дней по слухам тебя несколько раз видели среди людей. В частности, с триадами, поэтому я спрашиваю тебя… — Почему вы должны мне доверять? Кивок. — Потому что я знаю, что триады предупреждены о вашей встрече на Парк-Плейс. Я бы сломала ему шею, как прутик, если бы не пять других противников, с которыми не уверена, что смогу справиться в одиночку. Он только что отдал нашего единственного туза в рукаве. Глупый, глупый, глупый сукин сын. — И откуда ты это знаешь? — хмыкнул Черная Шляпа. Наклонила голову, бросив на Фина лукавый взгляд, который говорил, что я в курсе его маленькой тайны, хотя мне хотелось избить его до полусмерти. Он, должно быть, наслаждался моим вынужденным молчанием. — Сегодня утром два охотника разгромили спортзал Майка, — сказал Фин. — Убили около дюжины полукровок. Один из них заговорил перед смертью. Упомянул место встречи и тех, кого ждут. Как видите, это вызвало у меня интерес. — А триады знают, что ты играешь на обе стороны? — Вы слишком много им приписываете. Они думают, что задобрили меня своей жалкой попыткой компенсировать ущерб, но разве можно считать честной сделкой жизнь одного человека, когда погибли сотни? Когда вид почти уничтожен? Мрачная улыбка расплылась по лицу Черной Шляпы, обнажив идеально заостренные зубы. — Ты хочешь уравновесить чашу весов. — Я хочу жизнь за каждую отнятую. Ярость и жажда крови в голосе Фина поразили меня. Сердце бешено колотилось в груди. Он прирожденный актер, способный принять любую ложь и превратить ее в правду. Прижавшись к нему, как влюбленный пудель, я поверила его словам, так же как поверила ему утром в своей квартире. Я не знала, кто из них настоящий Финеас. — Ты обещал, что мы не будем говорить об этом сегодня, — изобразила настоящее нытье. Провела пальцами вниз по его груди и поиграла с пряжкой ремня, выпятив нижнюю губу. — Ты сказал, что мы попробуем позицию номер пятьдесят два после обеда. Близнецы-терианцы оживились. Вампирша фыркнула, наверное, закатила глаза, только я ничего не видела за ее проклятыми очками. Фин уткнулся носом мне в щеку, теплые губы оставляли влажные поцелуи до самого уха. Я ожидала услышать шепот предостережения, но получила игривый укус в мочку уха. — Мы поиграем позже, я обещаю, — сказал он достаточно громко, чтобы все услышали. — Ты продолжаешь обещать, — устало вздохнула я. — Но сдержит ли он свои обещания? — сказал Черная Шляпа. — Именно это я и хочу знать. Я положила руку на согнутое бедро и выпрямилась чуть-чуть. — Ну, однажды он пообещал мне три оргазма, а я получила только два. Моя невозмутимая речь заставила его улыбнуться еще шире, обнажив больше ужасных желтых зубов. Парню, конечно же, стоит познакомиться с дантистом. — Значит, триады знают о нашей маленькой встрече, — обратился он Фину. — Они обсуждали с тобой свой план? — Наблюдение за окрестностями, — сказал Фин. — У них будут группы для скоординированной атаки на всех, кто соберется там. — Значит, местоположение меняется? — спросила леди-вампирша. Черная Шляпа не ответил. Он продолжал изучать Фина, не обращая на меня внимания, как на признанное физическое уродство. — Как могу быть уверен, что ты говоришь мне правду? Как я могу тебе доверять? — Полагаю, это зависит от вас, — сказал Фин. — Вы знаете, кто я, и в курсе, что потерял. Я ничем не обязан людям и не испытываю никаких угрызений совести, убивая их. — Ты бы убил ее? Я уставилась на палец в черной перчатке, направленный прямо на меня, и постаралась сдержать бешеный пульс. Фин пожал плечами: — Если бы пришлось, но у нее действительно необыкновенный рот. Черная Шляпа сунул руку под плащ и вытащил складной нож. Он открыл его с привычной легкостью, сталь сверкнула на солнце. Фин поймал нож одной рукой и попробовал на вес. Я смотрела на него, пойманная в ловушку между инстинктом самосохранения и нелепым обещанием поверить, что Фин справится. Что он не собирается меня предавать. Вампирша облизнула губы, ее белая кожа светилась. — Так докажи это, Финеас эль Чимал, с нами ты или с нет. «Доверься ему»! — половина моего мозга кричала это, в то время как другая вопила: «Беги, гребаная идиотка!» Фин встретился со мной взглядом, и впервые с момента нашего знакомства я не смогла его прочесть. Понятия не имела, о чем он думает и что планирует. Он стал пустым. Я отодвинулась в сторону. Он схватил меня за левое запястье, его хватка, как оковы. Дернулась, пытаясь освободиться. — Прости, милая, — проговорил он. — Фин, не надо, — мне не нужно притворяться, что я испугалась. Он потянул; я, спотыкаясь, подошла к нему, подняв колено, чтобы нанести сильный удар в промежность. Он развернул меня так быстро, что я потеряла равновесие. Упала спиной к его груди, одна рука осталась зажата за спиной. Вцепилась в его руку свободной рукой, достаточно встревоженная, когда он скользнул вверх и сжал моё горло. Не настолько сильно, чтобы дать задохнуться. Я почувствовала холодное лезвие, прижатое к грудине. Он снова поцеловал меня в ухо. Прошептал: — Доверься мне, — словно шорох листьев. Доверять — трудная задача, когда он держал меня вот так. Вампирская цыпочка смотрела на меня, обнажив клыки, практически пускала слюни при виде моей крови. Терианские подростки смотрели на разыгравшуюся перед ними драму, как на собственное домашнее видео. Черная Шляпа не проявил никакого интереса. В переулке тихо, слишком тихо. Никто нас не видит, никто не вмешивается. — Фин? — прохрипела. Я доверяю тебе. Он снова развернул меня, на этот раз лицом к себе. Я подумала, что он хочет попробовать еще один поцелуй, ждала кивок или пожатие, чтобы сообщить о нашем плане нападения. Вместо этого он ударил меня ножом в живот. Глава 10 Четыре года назад — Держись позади меня, черт возьми. Свирепый шепот Эш останавливает мое движение вперед, и я замираю на нижней ступеньке сырой лестницы. Здесь невыносимо жарко — просто еще один дешевый многоквартирный дом без кондиционера, спасающего от удушливой летней жары. Цементно-металлическая лестница воняет потом — и не только тем, что катится по моей спине. Эш обходит меня и встает на следующую ступеньку. Теперь она почти на уровне моих глаз. Я работаю с ней всего две недели, так что не могу сказать, что знаю ее гримасы, но эту легко определяю — гнев. Отлично, она опять на меня злится. Так что еще нового? Она невзлюбила меня с того самого момента, как я получила назначение. Понимаю, что ее друг погиб, чтобы освободить мне место в триаде, но серьезно? Я его не убивала. И массивная палка в ее заднице становится главной болью в моей. — Ослушайся меня еще раз, и я вышибу тебя на следующей неделе, — рычит она. Я разозлилась, прекрасно зная, что она может и исполнит эту угрозу — Святой Боже, могу только надеяться, что когда-нибудь стану таким же хорошим мастером боевых искусств, как она, — только я плохо переношу угрозы. Никогда их не терпела и не буду. — Не слышала приказа идти сзади, — отвечаю я. Ее темные глаза вспыхивают. — Ты новичок, блондиночка. Ты же знаешь, что идешь сзади. Я открываю рот, чтобы кинуть несколько отборных — и действительно глупых — комментариев. Джесси протискивается между нами, его массивная фигура — сплошная стена мускулов и раздражения. — Не сейчас, — говорит он, как всегда выступая в качестве миротворца. Двузубый топор с двумя лезвиями покоится на левом плече. Это его любимое оружие, и он владеет им, как мексиканский лесоруб. Только его тяжесть свела бы меня с ума. Я предпочитаю свои ножи. Джесси, по крайней мере, дал мне шанс, так что я отступаю. Эш поворачивается и бежит вверх по лестнице. Джесси следует за ней. Я колеблюсь, потом иду. Наша цель — третий этаж, квартира G. Задание пришло тридцать минут назад, с очень немногими деталями и кратким «будьте готовы ко всему» от нашего отсутствующего куратора. Джесси сказал, что Вайят помчался в больницу, чтобы помочь в какой-то неотложной ситуации. Чрезвычайная ситуация в чьей-то триаде. Хороший у нас лидер. В коридоре третьего этажа тихо — необычно для места с тонкими, как бумага, стенами и сотнями жильцов. Я не слышу ни рева телевизоров, ни грохота музыки, ни даже привычного шума словесных споров. Пол из искусственного дерева потерт и потрескался, оштукатуренные стены остро нуждаются в новой краске. Видела и похуже. Так где же все? Они знают? Люди в этом городе развили сверхъестественное чувство, когда нужно что-то не замечать. Может быть, потому, что Падшие вокруг так долго, что странная деятельность становится обычным делом. Легче не обращать внимания на необычное, чем пытаться понять его смысл. Те из нас, кто знает правду, спят ничуть не крепче, чем те, кто ее не знает. От тишины у меня волосы встают дыбом. Каждое мягкое прикосновение моего ботинка к полу звучит как выстрел. Желудок скручивает. Что бы ни было в квартире G, это плохо. Эш останавливается перед нашей целью. Дверь ничем не примечательна — дешевая деревянная, легко поддается открыванию с помощью хорошо поставленного пинка. Но в этом нет необходимости. Полицейским, откликнувшимся на звонок соседа по номеру 911, было приказано оставить квартиру незапертой. Думаю, что они более чем готовы передать место преступления кому-то другому. Городские копы ничего не знают о триадах — не совсем правда, конечно. У кураторов есть значки, идентифицирующие их как сотрудников по особым делам — предположительно, это подразделение полиции города, в которое попасть труднее, чем в трусы монахини. Это дает кураторам полномочия брать на себя места преступлений, связанных с Падшими, чтобы мы, охотники, могли войти и играть, без лишних вопросов. Вроде как в телевизионных шоу, когда ребята из ФБР приходят и берут верх над местными копами — вопрос юрисдикции, я думаю. В конце концов, зачистка после Падших — это наша работа. Эш поворачивает ручку и останавливается, принюхиваясь. Я тоже чувствую запах крови. Плотный и металлический, такой едкий за закрытой дверью, что почти не хочу видеть, что нас ждет. Но у меня крепкий желудок, и любопытство не позволяет мне оставаться в холле. Она открывает дверь, и на нас обрушивается стена горячего, пропитанного кровью воздуха. Эш сглатывает. Джесси бледнеет. Я дышу через рот, ожидая, что мои старшие товарищи по команде войдут первыми. Я вспоминаю скудную информацию. Квартира принадлежит студентке-медсестре по имени Ребекка Трейнор, которая не посещала занятия почти две недели. Один из соседей сообщил, что видел ее с молодым человеком, вероятно, бойфрендом, время от времени в последние шесть месяцев. Его имя не известно, только смутное описание. Тот же самый сосед — источник информации — также слышал много споров и криков за последние две недели, в основном голос Ребекки. Звук человека, кричащего от ужаса, наконец, заставил кого-то вызвать полицию. Сложив всего это с нашим вызовом можно говорить о нападении Падшего. Вполне вероятно, что эту Ребекку укусили и заразили, и ее постоянный бойфренд не знал, что делать со своей девушкой-полукровкой. До сегодняшнего вечера, когда она наконец образно говоря «покрошила его в салат». Интерьер квартиры подтверждает мою теорию, осознаю я, когда мы наконец входим внутрь. Закрываю дверь от любопытных глаз, затем поворачиваюсь и смотрю на ад.