Сенатора Маккейна этот опыт привёл как минимум к двум решениям, с которыми он прожил до конца своей жизни. Первое: он открыто признался, что «дал признательные показания»; хоть и чувствуя глубокий стыд, который испытал Эли Визель за свои действия, но, как и Эли, он ни разу не дрогнул. Как он сказал: «У каждого человека есть свой предел». Второе: Маккейн никогда не прекращал выражать своё отвращение к пыткам. Он был против их использования любой страной и, в частности, Соединёнными Штатами. С прагматичной точки зрения он считал, что пытками можно добиться только ложных показаний и ничего полезного. Что крайне важно, он называл пытки «аморальными». Слава богу, большинство из нас никогда не попадали в такие экстремальные обстоятельства. За свою карьеру я принимал множество трудных и сложных решений. Как и многие, я делал это, столкнувшись с неблагоприятными ситуациями, касавшимися здоровья, или помогал принять решение членам семьи. На моем счету много тщательно продуманных и радостных решений; самое важное: я убедил Джен, что нам нужно пожениться. Вместе с женой мы приняли множество хорошо обдуманных и позитивных решений; самое ответственное: обзавестись детьми. Мы приняли прекрасные решения, давая имена нашим сыновьям. И мы приняли много практичных и весёлых решений за прошедшие годы: где жить, куда поехать в отпуск и что съесть на ужин. Ни одно из этих решений не принималось в чрезвычайных обстоятельствах. Как, вероятно, и в ваших случаях, все они блекнут в сравнении с решениями, принятыми Эли Визелем и Джоном Маккейном. Или решениями нескольких выживших членов партии Доннера[13], которые стали каннибалами, голодая в горах Сьерра-Невада на пути в Калифорнию суровой зимой 1846–1847 гг. Люди в башнях-близнецах, которые, четко осознавая неизбежную гибель тем ясным утром в сентябре 2001 года, прыгали из окон – или не прыгали. Больной раком – возможно, член вашей собственной семьи или друг, – который думает о прекращении лечения. Или подросток, на которого возложены обязанности заботиться о здоровье пожилого, неизлечимо больного родителя с деменцией. Или семья, позвонившая в приёмное отделение после того, как вследствие автомобильной аварии их ребёнок-подросток с черепно-мозговой травмой впал в кому. Недавно мне порекомендовали прочитать книгу под названием «Einstein and the Rabbi» («Эйнштейн и раввин»), написанную Наоми Леви. Книга рассказывает о раввине Роберте Маркусе, который не мог оправиться от горя, парализовавшего его после смерти маленького сына. Раввин Маркус искал ответы на вопросы о смысле жизни у Альберта Эйнштейна, с которым не был знаком. Это случилось в начале 50-х, когда раввин Маркус всё ещё был погружён в главное дело своей жизни – спасение еврейских детей из лагерей смерти после окончания Второй мировой войны и обеспечение им необходимого восстановления, чтобы они по возможности продолжали жить. Сама автор книги – тоже раввин – написала ее в 2017 году в процессе долгого поиска излечения после смерти её любимого отца, случившейся многими годами ранее. Когда она натолкнулась на историю про раввина и Эйнштейна, то решила проверить её. Проводя своё исследование, раввин Леви узнала, что одним из детей, спасённых раввином Маркусом, был подросток, который сидел в углу и непрерывно писал, писал, писал. Оказалось, что этот мальчик – Эли Визель. То, что он писал, стало «Ночью». (Эйнштейн давал консультации раввину Маркусу о единстве Вселенной и, следовательно, жизни. Эти консультации также помогли раввину Леви.) Эли Визель с семьёй и ещё шесть миллионов других людей оказались жертвами Холокоста. Подросток, писавший в углу, стал взрослым и посвятил свою жизнь реализации громкого призыва «больше никогда». Тем не менее геноцид, этническая чистка – какие бы ужасные названия ни использовались – являются решениями правительств и других организаций, которые сохраняются и даже процветают в наше время. И есть некоторые люди, которые – страшно писать – открыто отрицают, что Холокост когда-либо происходил. Элизер родился в сентябре 1928 года. Позднее он скажет, что его отец Шломо дал ему еврейские знания, а его мать Сара – еврейскую веру; я бы сказал, они дали ему голову, сердце и душу. Эли попал в лагерь в мае 1944 года, когда ему исполнилось всего пятнадцать лет; он был освобождён из Бухенвальда американскими войсками весной 1945 года. Нацисты были повержены, и в конечном итоге Эли воссоединился с двумя своими сёстрами. Несколько месяцев спустя в сентябре 1945 года Япония сдалась, и Вторая мировая война была окончена. Миллионам людей пришлось учиться жить заново. Визель начал с того, что получил образование в Сорбонне, стал журналистом и писателем, вдохновившись католическим автором и мыслителем Франсуа Мориаком. «Ночь» была опубликована на французском языке в 1956 году и на английском – в 1960 году. Сначала никто не знал, что думать о «Ночи»: была ли это автобиография, вымысел, фантастика, творческая работа? Она однозначно была уникальна. Постепенно, по мере того как осведомлённость о реалиях Холокоста ширилась, значимость книги как мемуаров стала ошеломляющей. По наиболее точным оценкам, было продано более десяти миллионов копий в более чем тридцати странах. Следующими двумя книгами Визеля стали «Рассвет» и «День», образовавшие с «Ночью» трилогию. Хотя в них по-прежнему сильно чувствовался его опыт пребывания в концентрационных лагерях, «Рассвет» и «День» определённо были романами. За последующие годы Визель напишет примерно шестьдесят книг разных жанров. В 1955 году он переехал в Нью-Йорк, получил американское гражданство, в 1969 году женился и в 1972 году стал отцом. Он также известен как профессор, борец за мир во всём мире и проповедник иудейской веры. Визель никогда не боялся «говорить власти правду». В апреле 1985 года президент Рональд Рейган присудил ему Золотую медаль Конгресса США за достижения, высшую гражданскую награду в стране. Визель угрожал бойкотировать церемонию награждения и публично раскритиковал президента за планы во время предстоявшей поездки в Германию возложить на Битбургском кладбище венок погибшим в ходе военных действий нацистам. Говоря о Битбурге, Визель озвучил возмущение многих, сказав Рейгану: Могу я, мистер президент, если это в принципе возможно, просить вас сделать что-то другое, найти другой способ, другое место? Это место, мистер президент, не ваше. Ваше место – с жертвами СС. В поездку также был включён визит в Берген-Бельзен, концентрационный лагерь, где погибла Анна Франк. Согласно The New York Times, Рейган «не дрогнув, смотрел» на Визеля и, хотя был, очевидно, впечатлён, «быстро ушёл». Поездка прошла как было запланировано. В следующем 1986 году Эли Визель получил Нобелевскую премию Мира. В благодарности Нобелевского комитета отмечалась его «практическая работа по содействию делу мира, искуплению и уважению человеческого достоинства». В 2009 году Визель сопровождал президента Барака Обаму в скорбной поездке в Бухенвальд во время тура по Европе, посвящённого высадке союзников в Нормандии. В официальном заявлении США после смерти Визеля Обама отозвался о нём как об «одном из великих нравственных рупоров своего времени и – во многих отношениях – совести мира». Мне посчастливилось знать Эли Визеля. Мы впервые встретились в 1993 году, когда он жил в Нью-Йорке, а я недавно приехал из Чикаго. Он активно путешествовал по миру с миссией – удостовериться в том, что никто не забыл о Холокосте и не игнорирует множество нынешних примеров геноцида. Его жена Марион (у которой была своя история выживания в военное время – её детство прошло во французском Виши) делала то же самое либо с ним, либо в рамках своей собственной гуманитарной работы. Визель был серьёзным и обаятельным мужчиной. Известно, что он был хорошим человеком, решительно настроенным на достижение своих целей. В конце 2008 года Берни Мейдофф совершил грандиозное финансовое мошенничество. Среди тысяч его жертв оказался Эли Визель. Каждый доллар, вложенный в предприятие Мейдоффа, был потерян; в случае Визеля сумма составляла около $15 миллионов из его фонда и дополнительно огромную сумму личных средств. В целом афера Мейдоффа насчитывала $65 миллиардов. Я позвонил Визелю. Мы обсудили, как он теоретически мог восстановиться после своего неудачного решения доверить все финансы Мейдоффу. Вместе с другими единомышленниками мы разработали план, как с помощью жертвователей, больших и маленьких, называвших и не называвших свои имена, возместить потери Визеля до последнего доллара. Их щедрость дала возможность Визелю продолжать работу в течение ещё восьми лет, вплоть до его смерти. В интервью после провала Мейдоффа Визель говорил о прощении, которого он решительно не предлагал. Цитируя CNN, он почти вызывающе сказал: Могу ли я простить его? Нет. Простить в первую очередь значило бы, что он встанет на колени и попросит прощения. Он этого не сделает… В этом человеке есть бесчеловечность… Визель так говорил о подходящем наказании для Мейдоффа в той же статье CNN: Я бы хотел, чтобы его поместили в одиночную камеру с экраном, и на этом экране… каждый день и каждую ночь сменялись бы изображения его жертв, одно за другим, чтобы постоянно твердилось: «Смотри, смотри, что ты сделал с этой несчастной женщиной, смотри, что ты сделал с этим ребёнком, смотри, что ты сделал… чтобы у него в течение многих лет не было возможности избежать этих лиц. Это только минимальное наказание. Мы знаем о «кризисе» на нашей южной границе из-за решения правительства США отделить тысячи детей от их родителей и семей. Дети содержатся под стражей в палаточных городках, лагерях. Их родители считали Соединённые Штаты безопасным местом и искали там убежища – легально или же нарушив закон. И тем не менее то же самое правительство, которое от имени американцев освободило узников гитлеровских лагерей, усугубляет растущий иммигрантский кошмар. Разве это не делается так же и от нашего имени? Что бы об этом сказал Визель? Решил бы он высказаться? Многие люди, включая психологов и социальных работников, понимающих, какой серьёзный ущерб наносится психике маленьких детей, некоторые из которых даже не достигли школьного возраста, участвуют в проведении этой политики. Как будут выживать и преуспевать эти дети? Визелю, должно быть, был нанесён аналогичный психологический ущерб. Почему его не сломил опыт пребывания в лагерях смерти? Разумеется, это наложило на него свой отпечаток, но таким образом, что позволило ему стать «красноречивым свидетелем… который запечатлел память о Холокосте в мировом сознании», как написал журналист Джозеф Бергер в некрологе Визеля в The New York Times 2 июля 2016 года. Мне вспоминается ещё один еврейский подросток, чье детство пришлось на середину 1940-х в Европе: голландская девочка Анна Франк. Она родилась в июне 1929 года. Как известно всему миру, ее семья и несколько друзей провели вместе целых два года, начиная с лета 1942 года, скрываясь на тесном двухкомнатном чердаке, который они называли «секретным флигелем». По сути, они обрекли себя на это заточение собственным решением не бежать из родного Амстердама, когда над ним нависла угроза нацистской оккупации. В августе 1944 года акт предательства привлёк к «флигелю» внимание гестапо. Члены бесстрашной группы были насильно отправлены в разные концентрационные лагеря. Анна оказалась в Вестербруке в Голландии, а затем в Освенциме и Берген-Бельзене, где она умерла в марте 1945 года от тифа, поразившего лагерь. Ей было неполных шестнадцать лет. В течение времени, проведённого на тайном чердаке, Анна доверялась своему «другу» Китти – имя, которое она дала дневнику, – настолько честно, как это делает любая девочка-подросток, живущая где угодно. Все закончилось с приходом гестапо. После войны её отец Отто, единственный выживший из семьи, нашёл и опубликовал «Дневник Анны Франк». Эта книга, как и «Ночь», даёт нам представление об убитой нацистами невинности – о жестокости, общей для всех геноцидов. Помните маленького Эли и его отца в лагерях? Динамика их отношений завершилась – давайте взглянем на это так же прямо, как сделал Эли – его предательством собственного отца. Когда я впервые прочитал «Ночь», то был слишком молод, чтобы осознать её глубину. Но, несмотря на это, тогда меня взволновали действия Эли и волнуют до сих пор. Я тоже сын и отец сыновей. Эли видел в лагерях и других, кто, как и он, повернулся спиной к своим родителям из-за той же самой потери человеческого достоинства. Были ли их действия осознанными решениями? Интересно, будет ли моя реакция созвучна с реакцией остальных. Мне также интересно, откликается ли схожим образом история Анны. В тепличной атмосфере убежища Анна (которой от тринадцати до пятнадцати лет) постоянно переживала разногласия с матерью, а зачастую и со всеми остальными. (Она подросток!) Свои страдания – часто в витиеватых выражениях – она доверяла дневнику-Китти. Например: Ужасные слова, насмешливые взгляды и обвинения, которые постоянно, каждый день летят в меня, как стрелы из туго натянутого лука, и находят свою цель: их так трудно извлечь из моего тела. Мы почти видим, как она закатывает глаза, когда пишет это и всё остальное. (Она подросток!) Но в отличие от Анны и её матери, которые никогда этого не узнают, мы в курсе, чем всё закончится. Узнает это и её отец, и я представляю, как болела его душа, когда он читал слова дочери после гибели семьи. Однако он согласился на публикацию. Многие женщины говорили, что ощущали динамику отношений матери и дочери, которые никогда не исправить, когда читали «Дневник». Эли Визелю была дарована возможность выжить, и он решил стать свидетелем. Так он изменил мир. Он начал с «Ночи» и продолжал до конца своей долгой жизни; ему исполнилось восемьдесят семь, когда он умер. Мне кажется, что он отважно пытался преодолеть то, что случилось с ним в семнадцать лет. «Ночь» заканчивается так: Однажды я смог встать, собрав все силы. Я хотел увидеть себя в зеркале, висящем на противоположной стене. Я не видел себя со времён гетто. Из глубины зеркала на меня смотрел труп. Я никогда не забуду взгляд его глаз, вперившихся в мои. Анне Франк не было даровано такой возможности. Её трагедия в том, что она не исполнила того, к чему стремилась, как стремится любой человек в юном возрасте. Она обращалась к Китти: Я так сбита с толку, что либо плачу, либо смеюсь: это зависит от того, в каком я настроении. Затем я засыпаю с глупыми мечтами о том, чтобы стать другой, не такой, какая есть или какой хочу быть; возможно, вести себя не так, как я хочу себя вести или как веду. О, Боже, теперь я и тебя втянула в эту путаницу. Благодаря решению отца, Анна и её «Дневник», посмертно стали свидетелями и изменили мир. «Я хочу продолжать жить после смерти», – сказала она Китти, и ей это, безусловно, удалось. Есть ли сегодня в «палаточных городках» на южной границе дети, которые изменят мир, потому что решат стать свидетелями? Давайте подумаем о том, как всё, что я рассказал в этой главе, относится к моей и вашей способности ежедневно принимать верные решения. 1. Обращайте внимание на то, что происходит вокруг вас, в вашей собственной «маленькой» жизни и в большом мире. Неосведомлённость о реальности мешает хорошим решениям. 2. Простите себя, если действовали под влиянием неподконтрольных вам сил и приняли плохие, глупые или неэффективные решения, даже если вы не можете их изменить. Простите себя, даже если таких сил не было. Точно так же как (дай бог) малыш переворачивается, затем ползает, а затем ходит и бегает, вы должны всегда двигаться вперёд. Люди рождены, чтобы это делать. 3. Постарайтесь простить или хотя бы понять других людей, которые принимают плохие решения, отражающиеся на вас. Если ни прощения, ни понимания не добиться, помните, что все люди несовершенны, – и двигайтесь вперёд. 4. Постарайтесь помочь людям, страдающим от последствий их собственных плохих решений. Дело не только в «хорошей карме» – это поможет вам избежать тех же самых ошибок. 5. Правильно оценивайте свои решения. Многие из них жизненно важны, многие – нет. Тем не менее старайтесь принимать их всерьёз. 6. Никогда не сдавайтесь. Глава 4. Махатма Ганди, Даг Хаммаршёльд Перед важным решением кто-то сжимает вашу руку – проблеск золота в серо-стальной породе, доказательство всего, во что вы никогда не смели поверить. Даг Хаммаршёльд