а то «вороньё» одолеет! — Ты, воин, чего-то попутал, тайга кругом. Чёрт тут плутал, да и тот, поди, заблудился. Ты случаем мне не приснился? — Я богатырь королевич Бова. — А я Агафья Лыкова, будем знакомы. Отдохни да иди отсюда лесом, сама тут прячусь от прогресса, но он проклятый меня находит: то и дело сюда приходят учёные да спасатели, геологи иль старатели. Нахмурился богатырь, сказал: — В какой же мир я попал? Всё чудно, ни изб, ни пехоты, телеги сами бегут и в небе эти… — Вертолёты! — Агафья ему подсказала. — Ну, об этом и я не знала, а изб у нас было много, насчёт пехоты не помню что-то. Сама давно в миру я не живала, что там и как уже позабыла. — Значит, мы с тобой, бабуля, с одной сказки? — Нет, мой милый, не строй глазки! Тебе одному в своё царство как-нибудь надо верстаться. Я ведь здешняя, живая, ты ж весь светишься. Не знаю как тебя обратно и вернуть. Надо б мне немного отдохнуть, — и тут же старушка уснула. Печурка тихонько вздохнула и шепнула богатырю: — Прыгай в меня, помогу! — В огонь? «Да прям в кострище, а как станешь ты пепелищем, так в сказку свою и вернёшься.» — Ай, жизнь не мила! — берётся королевич за дверцу печи и в пекло прыгает! Не кричи, сгорел богатырь дотла. Тут проснулась Агафья, сама дровишек в печурку подкинула да вслед за служивым и сгинула. Искали с тех пор Агафью: — Нет её, сгинула нафиг! — геологи хмуро кивали. Журналисты статейки писали: «Лыкова свет Агафья съела подаренный трафик.» Но людям до этого не было дела, они на работе ели свои с колбасой бутерброды и думали о пехоте, о машинах, домах, вертолётах,