И тычет в бабулю палкой: не Горыныч ли это? «Жалко было бы съесть девицу, чернавка самой сгодится, — отвечает служивому ведьма. — Слезай с коня, пообедай, в баньке моей помойся, кваску попей, успокойся.» Беспокойно стало служаке, вспомнил он богатырские драки — последствия её гостеприимства. — Не пора ли тебе жениться? — вдруг ласковой стала Яга и в избушку свою пошла. — Сейчас покажу тебе девку, краше нет! Та знает припевки все, каки есть на свете, и лик её дюже светел. Вошла в избу, выходит девкой, краше нет! И поёт припевки все, каки есть на свете. Никитич нарвал букетик цветов, что росли возле дома, и дарит девице, влюблённый. Та ведёт его в опочивальню, срывает рубашечку сальную да в шею вгрызается грубо: без меча былинного рубит! Глава 6. Сивка и старичок спасают богатыря от смерти Вышел дух из воина. Ан нет, остался. Дух, он знает что-то, он не сдался. А Добрыня мёртвый на полатях лежит бездыханный. И тратит бог на небе свои силы: в Сивку вдул видение, как милый хозяин её умирает. Фыркнула кобыла: «Чёрт те знает что творится на белом свете!» — с разбегу рушит дом, берёт за плечи Добрыню да на спину свою поднимает, и бегом из леса! Чёрт те знает что в нашей сказке происходит. Старичок на дорогу выходит и тормозит кобылу: — Чего развалился, милый? — поит воеводу водицей. — Чи живой? — конь матерится, обещает затоптать бабку Ёжку. — Эх, Сивка-матрёшка, не тебе тягаться с Ягою, её Муромец скоро накроет! А ты скачи на гору Сорочинску, там в пещере Забава томится, змей Горыныч её сторожит. Тут Никитич приказал долго жить: оклемался, очухался, встал, поклонился дедушке и поскакал