такой могучей, как грозная туча. И стало ей тяжко — палец распух у бедняжки, а на пальце кольцо Алешкино. Топнула Дусенька ножками, нож достала булатный, отрезала палец и сразу в бабушку превратилась, в маленькую такую. Забилась под ракитовый кусток, потому как соколок уже клевал её в темечко. И подобрав колечко, к хозяйке полетел своей мимо лесов, мимо полей. Ну, а бабушка Яга тихо в дом к себе пошла новые козни обдумывать, чинить баньку, подкарауливать новых русских богатырей. А кот-коточек, котофей сбежал от бабкиных костей прямо в лес, лес, лес, лес — ловить мышей да их есть. Вот и сокол-соколок колечко лихо доволок, опустился на окно: — Тук-тук! — в горенке темно. Хозяйка плачет и рыдает, своего мужа поминает. — Ты не плачь, не горюй, жена, жив, здоров твой муж! На, проверь сама, — кинул на пол соколик колечко, покатилось оно за печку. Полезла Настя его доставать, а там блюдечко. Надо брать. Схватила девица блюдце, протёрла тряпочкой. Тут-то и показало оно Алешку. Жив, здоров, с друзьями и кошкой бредут по лесу куда-то, лошадей потеряв. Ай, ладно. Глава 9. Баба Яга и Илья Муромец — Ах, вы сильные русские богатыри! Недалеко ль до горя, до беды? Куда путь держите, на кого рассчитываете, кому хвалу-похвальбу поёте, о чём думу думаете, почему пешие, а не конные? — старичок-лесовичок, тряся иконою, спрашивает наших пешеходов. — Потеряли, батяня, подводу, и теперь мы не конны, а пешие, — удальцы поклоны отвесили. — Знаю, знаю я горе-беду: подводу вашу ведут баба Яга с сотоварищами