К: Привет, дитя! (прим. —игра слов Kit — Кит, kid — ребенок) Краем глаза наблюдаю за Дэллой. Ее полностью захватили отношения Тайлера и Кейтлин. Пил еще кофе? К: Я пытаюсь стать лучше. Очень смешно. Почему ты не написал Дэлле? Она с ума сходит. Значок набора сообщения снова появляется, а потом внезапно исчезает. Больше от него ничего не слышно. Изгнана за соучастие. Может, Дэлла права. Он ей изменяет. Придурок. Ни за что не вышла бы за такого замуж, не говоря уже о том, чтобы родить ребенка. Мне нужно прекратить этот идиотизм. Это был чертов сон. — Расскажи мне о нем, — обращаюсь я к Дэлле. — Какой он, и почему ты считаешь его таким классным? Она поворачивается и смотрит на меня огромными глазами, полными слез. — Он такой хороший. В десятки раз лучше любого из моих знакомых. Он очень беспокоится о других людях. Не о том, что они думают — ему наплевать на чужое мнение — он беспокоится о них самих. — Что ещё? Он умен? Чем увлекается? — Он… очень умный. Но не кричит об этом направо и налево. Он спокойный. Слушает тебя, даже когда кажется, что это не так. И замечает даже самые незначительные детали. Он, например, всегда знает, что я выщипала брови или покрасила ногти в другой цвет. И он любит… даже не знаю. Мы все делаем вместе. Учитывая, что жизнь Дэллы состоит из «подольше поспать», «купить новое бикини» и «сходить на очередной ночной концерт», не уверена, что это может много рассказать о Ките. — Он просто занят, — успокаиваю я её. — Дело не в тебе. Она кивает и снова смотрит в телевизор невидящим взглядом, полностью выпав из реальности. В этом вся Дэлла: если никто не влюблен в неё, она теряет способность нормально функционировать. Кит пропал на целую неделю. И все это время Дэлла не покидает мою квартиру. Она ходит за мной из комнаты в комнату, просит чипсов и плачет в мои подушки. Я предлагаю ей сходить к нему на работу и выяснить, что происходит. Но она говорит, что только дешевки преследуют мужчин, и вместо этого выслеживает его на Фэйсбуке. Я стараюсь выбраться из квартиры при каждой возможности, но как только собираюсь уходить, она спрашивает, можно ли ей присоединиться. Я задыхаюсь в местах, где нормальный человек не чувствует недостатка воздуха: в магазине, в прачечной, на заправке, где она выходит из машины и стоит у меня над душой, пока наполняется бензобак. Однажды, когда она была в душе, мне удалось ускользнуть, но спустя десять минут мой телефон начинает разрываться, и это продолжается до тех пор, пока я не отвечаю. — Ты где? — всхлипывает она. Когда я объясняю, что забежала в книжный магазинчик, она заявляет, что встретит меня там, а потом появляется в огромных солнечных очках и обтягивающем черном платье. — Почему ты так разоделась? — спрашиваю её. Я присела рядом с секцией бульварных романов в поисках чего-то легкого и интересного. — Кит здесь, — объясняет она. — Я видела в его Инстаграме. Проклятье. А я нет. Он практически ничего не выкладывает. — Ты хотела выглядеть, как клубная тусовщица среди бела дня? — интересуюсь я. — Шшш, — говорит она, махнув мне рукой. — Он идет сюда. Когда Кит подходит к нам, у меня в руках книга под названием «Вожделение барона». Я встаю, чтобы не смотреть снизу вверх, и бросаю взгляд на Дэллу. Ее лицо ничего не выражает, но дрожащие руки ее выдают. Я оказалась в эпицентре ссоры двух влюбленных и понятия не имею, как себя вести. — Полегче, Дэллс, — шепотом предупреждаю её. — Он всего лишь парень, которому многое нужно объяснить. Ее плечи расправляются, и я вижу, как её острый маленький подбородок приподнимается. Сначала Кит замечает мою книгу. — Вау! — комментирует он. — Могу поспорить, он минимум десять дюймов (Прим.: 10 дюймов = 25 сантиметров). Я ставлю книгу обратно на полку. — Где ты был? — взрывается Дэлла. Я вздрагиваю, но пытаюсь своим видом показать, что поддерживаю её. Кит морщится. — Там же, где и всегда. Зачем тебе солнечные очки в помещении? Дэлла срывает их, демонстрируя опухшие глаза. — Ты не отвечал на мои звонки. Я места себе не находила. Я делаю несколько шагов назад, пытаясь выбраться из секции с развратной литературой, пока они не начали ругаться. Кит потирает рукой заднюю часть шеи. — Ох, прости за это. Когда я пишу, то забываю обо всем. — Пишешь? — На ее лице отражается замешательство. — Ага, — отвечает он. — Я работал над кое-чем новым. — А что ты пишешь? — вклиниваюсь я. Он замечает меня, стоящую в конце прохода, и улыбается. — Ничего особенного, — говорит он. — Так, для себя. — Потом поворачивается к Дэлле. — Но на этот раз я был так увлечен. Даже двое суток не спал. — А затем, искоса глядя на меня, добавляет: — И выпил очень много кофе. Так и хочется сказать: «Добро пожаловать в мой клуб». В плане сна и кофе. — Я… я не знала, — произносит Дэлла. — Мне казалось, что ты не хочешь со мной разговаривать. Кит вздыхает. Тяжело. — Иногда у меня не очень хорошо получается поддерживать отношения. Я пропадаю. Это не со зла, клянусь. Просто я с головой ухожу в работу. — Ох, — отвечает она. — Теперь я чувствую себя идиоткой. — Не надо. А потом они целуются в секции с развратными книжками. И у меня появляется внутренне ощущение, что я наблюдаю за тем, как он мне изменяет. Ну, может, не мне, а Элене из сна. Но все это странно и мерзко. Я еду домой, так и не купив ни одной книги. Ну, по крайней мере, у меня снова есть моя квартира. Глава 5 #искусство Сдав экзамены, я записалась на занятия по рисованию. Даже не сказав об этом Нилу. Понимаю, что это глупо. Тебе снится один паршивый сон, и начинаешь думать, что тебе предначертано создать великую книжку-раскраску. Но мой преподаватель — чудаковатый старичок по имени Нептун, который прогуливается по классу босиком и пахнет, как «Викс ВапоРаб» (Прим.: Мазь для растираний и ингаляций при простуде). Я его обожаю. Он рассказывает нам, что в молодости Джоан Митчелл (Прим.: Джоан Митчелл (англ. Joan Mitchell; 1926, Чикаго — 1992, Париж) — американская художница, работавшая в стиле абстрактного экспрессионизма) поручила ему нарисовать её обнаженный портрет. Если к концу этого восьминедельного курса я не смогу стать любимицей Нептуна, жизнь потеряет всякий смысл. Я мечтаю, чтобы он захотел и меня нарисовать обнаженной. Это мерзко? Боже, какая я отвратительная. Все задания у меня получались не особо хорошо, но однажды Нептун заявил, что ему нравится моя интерпретация морского конька. — Похоже на морского конька, рожденного на небесах, — рассуждает он. От него несет водкой, но все же. Разве не все великие художники были торчками и алкоголиками? Я повесила своего небесного морского конька в рамке в спальне. И это только начало. Однажды я стану выдающимся художником. Несколько недель спустя Дэлла приглашает нас к себе на ужин. Я не видела ни её, ни Кита с той самой истории с поцелуем в книжном магазине. И не хочу. Я заставила себя вообще о нем не думать. Даже на занятиях, когда рисую домик на дереве, который больше похож на минифургон. Даже когда делаю омлет. Очень легко забыть парня с усталым взглядом смурфа и меланхоличным выражением лица. Мне такая жизнь не по душе. — Я не хочу идти, — объясняю Нилу. — Мне нужно искать работу. Я теперь взрослая. — Побудешь взрослой завтра, — протестует он. — Дэлла жалуется, что совсем тебя не видит. Дэлла никогда раньше на меня не жаловалась. И мне интересно, почему вдруг она сказала такое Нилу. — Ладно, — говорю ему. — Но Дэлла не умеет готовить, так что нам, наверно, стоит поужинать перед тем, как идти туда. Нил соглашается, и мы решаем заглянуть в «Ла Тьюб», прежде чем отправиться в дом Дэллы. «Ла Тьюб» — это ресторан в Майами, расположенный на берегу, в котором в качестве декора используются старые ванны и унитазы. Если очень повезет, можно получить столик у самой воды и наблюдать, как мимо проплывают ламантины. Кто-то мне однажды сказал, что это один из любимых ресторанов Опры (Прим.: Опра Гэйл Уинфри (англ. Oprah Gail Winfrey; род. 29 января 1954) — американская телеведущая, актриса, продюсер, общественный деятель, ведущая ток-шоу «Шоу Опры Уинфри» (1986–2011)). Но если честно, у Опры столько любимых вещей, что это больше похоже на вранье.