Глиняная бомбочка, сорвавшись с прутика, со свистом, словно ножом, полоснула воздух и с громким шлепком угодила в самый низ противоположного склона у ручья. ― Сорвалась! ― с обидой произнёс Коля. ― Большую скатал! Поменьше буду делать. Он взял кусок глины и скатал ещё три бомбочки. ― Эти для пристрелки! ― с важным видом заявил Коля и оглядел ребят. Мальчики с любопытством смотрели на него, повторяя несложные движения по скатыванию в ладонях глиняных катышков. Затем ребята по очереди друг за другом стали запускать бомбочки, как миномётные снаряды. Бомбочки у них срывались с прутиков и улетали недалеко. ― Смотрите на меня, как надо метать! ― весело сказал Коля и запустил очередной снаряд. Бжи-и-и-к! Бомбочка просвистела и шлёпнулась на склон, чуть выше ручья. Юрка, оглядываясь на Колю, долго крутил прутиком с насаженным глиняным катышком, обращая внимание друзей на своё умение. Он размахнулся и хватил рукой не сверху вниз, а наоборот. Бомбочка просвистела прямо под носом у Валерки и смачным шлепком влепилась в забор, расположенный сзади. ― Ничего ты даёшь, метатель! ― произнёс испуганный Валерка. Ошарашенный Юрка от растерянности бросил на землю свой прутик и, широко раскрыв удивлённые глаза, прикрыл рот руками. Он стоял, потеряв дар речи, похожий на статую метателя диска, стоявшую в городском парке. На заборе красовалась расплющенная жирная глиняная лепёшка размером с ванильную булочку. ― Похоже, у нас Юрка пекарем стал, ― смеясь, произнёс Коля. ― Всем бы так научиться стряпать дома лепёшки! А может, мы лучше девчонок пригласим с нашей улицы, пусть посмотрят на Юркины способности. И все дружно рассмеялись. Кто зажигает звёзды Кто зажигает звёзды Послушайте! Ведь, если звёзды зажигают ― значит ― это кому-нибудь нужно? Значит ― это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! В. Маяковский Домой после вечерней рыбалки Колька с Юркой Щучкиным возвращались с Цимлянского озера. На этот раз они решили идти обходным путём, минуя военный городок, через знакомый железнодорожный тупик, называемый «треугольником». Дневной зной, полыхавший весь день, словно огонь в паровозной топке, наконец, к вечеру поутих, и казалось, что с темнотой должна наступить долгожданная прохлада. Прогретый за день солнечными лучами воздух струился в округе, отражаясь от железнодорожного полотна, рельс и деревянных заборов, окружавших неухоженный тупик. По сухопутной тропе к дому им предстояло пройти мимо железнодорожной стрелки, предназначенной для перевода рельсовых путей, ещё не успевших остыть от дневного раскалённого солнца. Затем ребятам пришлось преодолеть путь вдоль тянувшегося оврага. Из него едва уловимо веяло настоянным запахом прелой травы, поросшей вдоль бесшумного ручья, укрытого обрывистыми берегами. ― Смотри! ― неожиданно произнёс Колька. ― Обходчик зажигает фонарь. Ребята замедлили шаги, а потом и вовсе остановились, застыв на месте, и стали наблюдать за дежурным обходчиком, суетившимся у железнодорожной стрелки. Рабочий, не обращая внимания на ребят, невозмутимо возился с фонарём, протирая закопчённые стёкла, и, раз за разом чиркая спичками, пытался разжечь керосиновую лампу. Едва уловимый керосиновый запах ударил в нос, перебивая мазутный запах шпал и росшей поодаль у забора полыни. Ноздри сами собой напряглись, втягивая появившиеся смешанные запахи. Возникшее пламя у керосинки на мгновение ярко вспыхнуло. Затем оно затрепыхалось едва заметным желтоватым мотыльком, словно пытаясь сорваться с фитилька и улететь в ночь, пока керосинка в умелых руках обходчика не оказалась внутри стеклянного фонаря. Внутри фонаря фитиль разгорелся ярче, отбросив свет на фигуры ребят. Свет освещал их, а тени от тел встрепенулись и заплясали на сером заборе. Фонарь был установлен прямо по центру стального механизма, перемещающего два остроконечных рельса. Механизм менял направление движения паровозных локомотивов. Уходящие по разным сторонам чернеющие рельсы в надвигавшихся сумерках казались чёрными тоненькими ленточками, уходившими в темноту. Оказавшись внутри фонаря, желтоватый мотылёк успокоился и покорно смирился с предстоящей ночной службой. Теперь он освещал ровным, немигающим светом обрамление фонаря, состоящее из двух стёкол разного цвета. ― Вот здорово! ― произнёс Колька. ― Всю ночь фонарь будет светить. Наступавшие сумерки незаметно сгущались и своим обволакивающим покрывалом опускались на землю, словно заботливая мать укрывала тёплым одеялом сладко заснувшего дитя. Колька устремил взгляд в потускневшее небо, пытаясь понять, откуда истекал другой загадочный свет. Его внимание вначале привлекла, казалось, единственная яркая звезда, расположившаяся прямо над заводской трубой. Она словно из любопытства пыталась заглянуть в узкое жерло трубы, откуда ввысь замысловатыми кольцами извергались клубы чёрного дыма. А по соседству с яркой звездой словно чьей-то рукой была разбросана изумрудная россыпь едва заметных огоньков, излучающих пока ещё не совсем яркий загадочный свет. ― Юрка! Как ты думаешь, кто зажигает звёзды на небе? ― Ясно дело, что не путевой обходчик, ― пробормотал он. ― А та-а-ак, кто его знает, ― задумчиво добавил он. ― Ладно, айда домой! Видишь, и фонарь указал нам дорогу. Мальчики выбрали путь, который пролегал в сторону их дома. ― А нам и стрелка с фонарём нипочём, ― с улыбкой сказал Колька, ― мы и без неё знаем дорогу, ― добавил он и весело запрыгал по шпалам. В этот вечер Колька долго не мог заснуть, думая о звёздах и о том, почему они светят. И как до них добраться, чтобы можно было их зажечь. Он то и дело отрывал голову от подушки и заглядывал в окно, пытаясь увидеть того волшебника, небесного обходчика, который так старательно каждую ночь зажигает на небе звёзды. В конец измученный этой мыслью, не найдя ответа, он с головой укрылся одеялом. Коля пытался представить бескрайнее небо и стрелочный перевод с фонарём, указывающим маршрут, по которому можно было добраться до звёзд, и как путевой обходчик с керосиновой лампой ходит всю ночь по безбрежным просторам вселенной и зажигает звёзды. Наутро, едва проснувшись, Колька выбежал во двор и, стоя босыми ногами на крыльце, закинул вверх голову, пытаясь разглядеть вчерашние звёзды. Но на дворе уже давно было светло, звёзд не видать, и солнечный диск, поднявшись из-за горизонта, искоса испускал яркие остроконечные стрелы, которые слепили ещё не до конца проснувшиеся глаза. «Ничего и не разглядеть, ― подумалось ему, ― лучше дождаться сумерек. К тому же неплохо иметь бинокль или увеличительное стекло». В этот момент он испытывал чувство своей беспомощности в познании таинств бесконечной вселенной, наполненной мириадами звёзд, где невидимые силы с наступлением сумерек как по команде зажигали манящий и завораживающий небосклон. Когда он так размышлял, у него возникла мысль на всякий случай сбегать к Юрке, чтобы обзавестись необходимым прибором для предстоящего ночного наблюдения. К дому Юрки Колька не спеша шаркал ногами, обутыми в потрёпанные сандалии, по скрипучему дощатому тротуару. Иссохшие от жары доски, на которые падали лепестки солнечного света, пробивавшиеся сквозь густую листву стоящих деревьев, обнажали щербатые щели, напоминавшие разинутые пасти чудовищ, готовых поглотить всякого неосторожного зеваку. Колька, виляя из стороны в сторону, перешагивал подозрительные доски, стараясь запутать свой след, боясь угодить в приготовленную западню. Тротуар неожиданно кончился, и, уже не опасаясь оказаться в ловушке, Колька припустил мелкой рысью по пыльной тропинке навстречу появившемуся Юрке. ― Ты не знаешь, где достать линзу? ― обратился он к Юрке. ― Какую ещё такую линзу? ― переспросил растерянный Юрка. ― Обыкновенную. Я задал тебе простой вопрос. Бедняга Юрка, услышав эту просьбу, как-то сразу оторопел, не зная, что ответить. ― А для чего тебе она? ― Хотелось разглядеть небосвод. И узнать, кто зажигает звёзды. ― А что, мы линзу сами сможем сделать, ― вдруг предложил Юрка. ― Ты шутишь? ― Нисколечко! Вот смотри! И он побежал в дом. В дверях Юрка появился в руках со стеклянной трёх литровой банкой из-под молока. Ополоснув банку от пыли водой из ведра, стоявшего у крыльца, он посмотрел через неё на свет. ― Пойдёт! Теперь набрать надо прозрачной воды и смотреть через неё, как в линзу, ― сказал Юрка и, подбежав к бочке с дождевой водой, зачерпнул воду, до краёв наполнив банку. ― Вот теперь смотри! ― и поднёс руку с противоположной стороны банки, шевеля растопыренными пальцами, как это делает щупальцами морской краб. Наклонившись к банке, друзья попытались разглядеть Юркин фокус с рукой, но, не рассчитав, что «линза» из банки предназначена не для двоих, они трахнулись головами друг о друга так, что у обоих из глаз посыпались искры. ― Ничего себе, какие яркие звёзды и прямо перед глазами, ― воскликнул Колька, смеясь, растирая ушибленный лоб. ― Мне тоже мерещатся звёзды, ― с улыбкой произнёс Юрка, вращая головой по сторонам, продолжая видеть то множество синенько-красных звёздочек, витавших перед его глазами. ― Оказывается, это очень просто ― зажигать звёзды с помощью банки с водой, ― отшучиваясь, сказал Юрка. ― А я, кажется, вспомнил, что у меня есть линза в фильмоскопе, ― продолжая растирать лоб, произнёс Колька. ― Может, лучше её использовать, чем твой трах-тара-рах с банкой воды. Юрка улыбнулся и опрокинул банку с водой на землю, разметая рукой брызги, заканчивая неудавшийся эксперимент. ― Надо попробовать теперь твою линзу, ― горячо подхватил Юрка. ― Пойдём тогда к тебе! Солнечный свет золотисто расстилался, заполняя пространство улицы. Тёплый, нагретый утренним солнцем ветерок задувал в затылок, словно нашёптывал тайные мысли о линзе, хранившейся в Колькином сарае, и о предстоящей встрече со звёздами. Среди разного хлама в старом сарае Колька отыскал неприметную коробочку из металла. ― Вот он, наш наблюдательный прибор, ― восторженно сказал Колька, выворачивая объектив из металлической коробочки. Прислонившись к нему одним глазом и задрав голову вверх, как настоящий звездочёт, он стал смотреть через него на свет. Через мутное стекло, покрытое пылью, он увидел только туманное небо. ― Похоже, обнаружил туманность Андромеды, ― с иронией вдруг произнёс Колька. ― Скажешь же ты! ― усмешливо обронил Юрка. Потом Колька протёр краем рубахи замутневшее стекло, сдунул с него осевшую пыль и протянул объектив Юрке. ― Теперь посмотри сам, ― сказал он. ― Может, тебе удастся рассмотреть звезду альфа Центавра. Только на солнце не смотри, а то не увидишь потом настоящих звёзд. Юрка долго приноравливал объектив к глазу, крутился с ним по сторонам, словно зоркий ястребиный глаз пытался высмотреть для себя добычу. ― Ничего не увидел в твой «телескоп»! ― с горечью ответил Юрка. Тогда Колька взял объектив из рук Юрки, одной стороной нацелил его на солнце, а вторым концом направил сфокусированный свет на край своего кожаного сандалия. ― Ты что решил сделать? ― удивлённо спросил Юрка. ― Сейчас сам увидишь!