Ярополк глянул сумрачно, потом буркнул: – Стражам отдай. И отвернулся. Расстроенный и обиженный Ярополк подтолкнул ромея к выходу. Евпатий, сын Алакиса, упираться не стал. Хотя он тоже был удивлен не меньше Славки. И еще подумал, что с таким архонтом россы вряд ли представляют опасность для империи. Что бы там ни думал о нем киевский воевода, но сын константинопольского патрикия не собирался изменять своей родине. Когда у него появится возможность вернуться в Константинополь (а в том, что такая возможность появится, Евпатий не сомневался – воевода Серегей дал ему слово), Евпатий непременно ею воспользуется. Никто в Палатии не упрекнет его в том, что он развязал язык. Главнейшая задача разведчика – вернуться живым и принести новые сведения о враге. Весть же о том, что на киевском троне ничтожный правитель, наверняка порадует паракимомена[19] Василия. И, возможно, даже самого василевса Иоанна, который, после булгарских событий, очень серьезно относился к россам. Ночью, в постели, Сергей попросил жену: – Поговорила бы ты, Сладушка, с княгиней. Пусть уговорит мужа ополчиться на Владимира. Нельзя ему время давать. Помедлим – весь север поднимется. На Христа. За старых богов. – Христос победит, – спокойно ответила Сладислава. – Время бесов кончается. Оглянись, муж мой, – повсеместно язычники крест принимают. Наступает время Правды. – Наступать-то оно наступает, однако еще не наступило, – возразил Сергей. – И христиан в Киеве едва ли десятая часть наберется. А в северных княжествах их много меньше. Так что не крестом надо мятежника бить, а сталью. Промедлит Ярополк – все сочтут, что он струсил. И тогда не то что союзники – собственные бояре от него отвернутся. Поговори с Наталией! – Бесполезно, – Сладислава вздохнула. – Чужая она здесь. И земля наша для нее – варварская, страшная. Одна у нее опора – Ярополк. Не отпустит она его в поход. Впрочем, поговорить я с ней – поговорю. Раз ты просишь. Обними меня, Сережа. Мне тоже страшно. Сергей прижал ее к себе – такую маленькую, хрупкую, коснулся губами щеки ниже ушка: – Не бойся, сладкая моя. У тебя теперь трое воинов. Когда-то я тебя и один защищал, а теперь нас трое. Обороним, родная, не тревожься. – За вас-то я и тревожусь, – вздохнула Сладислава. – Когда-то и я спокойна была. Верила: сохранит Бог. А как привез тебя Артём с Хортицы, всего порубленного… – Но я ведь живой, – прошептал Сергей. – Не бойся. Если совсем худо будет – уедем. Слава Богу – есть куда. – Нет, – шепнула Сладислава. – Никуда мы не уедем. Дом наш здесь, а в иных землях мы будем чужими. «С нашими деньгами и связями мы в любой стране мигом своими станем», – не согласился с женой Сергей. Купить гражданство в любом из городов Ганзы – плевое дело. Да что там – гражданство. Отсыпать пару кило золота, к примеру, английскому королю – и будет у Сергея баронский лен и громкий титул. А можно и не платить. Прийти и взять силой. А после уж договариваться. Армия у боярина Сергея небольшая: сотен десять. Но гридь надежная, проверенная в боях. И воевода свой. Артём Сергеич. С таким войском в разоренной Европе много интересного можно добыть… «О чем я думаю!» – спохватился Сергей. Они ведь еще не проиграли. Ярополк – великий князь. И Киев ему верен. А пока Киев верен – хрен его кто возьмет. Киев – это сила. Три линии стен, десятки, а то и сотни тысяч защитников. Припасов – на десять лет хватит. Опять-таки Днепр рядом. «И опять я неправильно мыслю! – укорил себя Сергей. – Не обороняться надо – атаковать! Не по-русски это – за стенами прятаться». Вспомнилось, как вывел их Святослав за доростольские стены – против многократно превосходящей армии Цимисхия. «Мертвые сраму не имут!» «Что же меня гнетет?» – подумал Сергей. На самом деле он знал… Только боялся признаться себе… Владимир… Вот кто – настоящий сын Святослава. А Ярополк… Ярополк – он, скорее, Ольгин внук. Бояре, мытари, тиуны… Блуд этот чертов. Одно хорошо. С Блудом – все. После показаний Евпатия сукин сын не отвертится. С этой отрадной мыслью Сергей и заснул. Глава восемнадцатая Северные новости и мрачные перспективы – Как умер? – Сергей не мог поверить в то, что услышал. – А вот так! – Артём сжал кулаки. – Повесился в яме. Продел гашник через решетку – и повесился. – Повесился? На гашнике? Что за вздор? – воскликнул Сергей. – Там же от решетки до земли две сажени. Взлетел он, что ли? – Кабы он мог летать, то, верно, улетел бы, – хмуро произнес Артём. – Потому что сторожа при яме наутро нашли спящим. Бить хотели, но я не разрешил. – Почему? – Потому что по всему видно: опоили его чем-то. Еле добудились. И башка у него трещит. А вином не пахнет. – Блуд! – уверенно произнес Сергей. – Черт! Валить его надо! – Как ты его теперь свалишь? – проворчал Артём. – Ярополк ему верит, а нам – нет. – Валить, в смысле, убить тварь! – А толку? – рассудительно произнес Артём. – Ярополк совсем перепугается и уж точно из Киева не выйдет. А теперь это, может, уже и правильно. В Киеве теперь многие говорят: Владимир – старший. Владимир – лучший князь. Ей-богу, я бы и сам за Владимира выступил, если бы он против нашей веры не пошел. – Куда ни кинь – везде клин, – проворчал Сергей. – Ладно, бать, как-нибудь выкрутимся, – подбодрил отца Артём. – И не из таких засад выбирались. Может, и Владимир какую-нибудь оплошку совершит. А может, помощь откуда-нибудь приспеет. Вот, к примеру, цапон под наше крыло хотят. Тысяча копченых в поле стоит трех тысяч нурманов. – Дожили, – буркнул Сергей. – Копчеными от своих хотим прикрыться. – Ну, бать, как-то ты неправильно рассуждаешь, – не согласился Артём. – Это кто ж нам – свои? Нурманы, что ли? Иль жрецы кроволюбивые, которых Владимир пригрел? Нет, бать, свои – это те, кто в беде поможет. Хоть печенеги, хоть ромеи… – Помогал волк кобыле… – мотнул головой Сергей. – Все, хватит тереть попусту. Пошли лучше мечами помашем. Меч – вот наш лучший помощник. Артём возражать не стал. В этом он с отцом был полностью солидарен. * * * – Твои соплеменники, – сказал князь жене, – они помогут. Я послал доверенного человека с дарами паракимомену Василию. Этот человек близок василевсу. Он напомнит Иоанну Цимисхию, что тот заключил договор с моим отцом. Он обязан помочь мне. А когда рабичич будет побежден, я пошлю в Константинополь воинов, чтобы те тоже помогли василевсу. Наталия не спорила. Ей говорили, что василевс Иоанн – великий воин. Он поможет. Трудно сказать, помог бы император Иоанн киевскому князю. Это так и осталось неизвестным. Жить доблестному василевсу оставалось недолго. Зимой храбрый Цимисхий тяжко заболел. Ходили слухи, что василевса отравили. Даже называли имя отравителя: паракимомен Василий. Ему, утверждали знающие люди, Иоанн грозил опалой. Так или иначе, но одиннадцатого января[20] девятьсот семьдесят шестого года победитель князя Святослава скончался. И власть над сильнейшей империей тогдашнего мира наконец-то перешла к законным наследникам Василию и Константину.[21] И уж они точно ничем не смогли бы помочь Ярополку. Не до того им было. В общем, не пошел Ярополк на Владимира. Правда, и Владимир на Киев не пошел. Целился на Смоленск, но, рассудив здраво, от похода отказался. Внезапного наскока уже не получилось бы, а взять Смоленск теми силами, что имелись сейчас в распоряжении Владимира, было невозможно. Так что не одни лишь плохие новости были в ту зиму у киевлян. Были и хорошие. Красавица-княгиня Наталия наконец забрюхатела. Родов ждали в начале будущей осени. Ежели родит княгиня первенца – значит, не вся удача ушла от Ярополка. Однако ж до следующей осени надо еще дожить. Впрочем, Ярополк и так был счастлив. И еще больше времени проводил со своей красавицей-ромейкой. Брат его Владимир тоже женами не пренебрегал. И обе они тоже были беременны. Но в отличие от Ярополка Владимир куда больше времени проводил в трудах и с дружиной, чем в женских светлицах. Он готовился к настоящей войне и знал: борьба будет тяжелой. Много крови прольется в будущем году. Но он – победит. Потому что на его стороне – древние воинственные боги. А на стороне брата – слабосильный ромейский Христос, который даже себя защитить не смог. Пусть ромейские и германские монахи в один голос твердят, что жертва эта была добровольной. Кто же в это поверит? По крайней мере Владимир не поставил бы на эти бредни и медного гроша. И самих проповедников ромейского бога либо отправлял на капища (богам должно быть приятно, когда им приносят волохов супротивника), либо гнал на юг, к Киеву. Пусть там учат о непротивлении силе. Глядишь, от таких речей и сил у Ярополка поубавится. Крепок Киев. Не следует упускать ни единой возможности его ослабить. Глава девятнадцатая Зимние приготовления князя Владимира Зиму девятьсот семьдесят шестого – девятьсот семьдесят седьмого года Владимир провел в Новгороде. Здесь ему было удобнее и безопаснее, чем в Полоцке. Там Владимир оставил Сигурда с дружиной – достаточно, чтобы отбиться от разрозненных ватажек последышей Роговолта. Объединить их было некому. Вокруг кого объединяться, если сыновья Роговолта мертвы, а Рогнеду Владимир увез с собой? На случай же, если Ярополк все-таки решится двинуть рать на север, Сигурду строго приказано: уходить. Жаль, конечно, терять Полоцк, однако потерять ярла Сигурда – еще жальче. Особенно если помнить, что он – дядя юного Олава. Сын конунга Трюггви теперь сидел едва ли не одесную от Владимира. Особенно когда князь беседовал с пришедшими наниматься в его войско нурманами. А конунг свеев сам присылал к Владимиру охотников. К конунгу ездил Дагмар и договорился: как только Владимир закончит свои дела, он поможет Олаву вернуться в Норвегию. Вот будет удар для ставленника данов Хакона! Византийцы называли такое политикой. Владимир вполне преуспел в этом искусстве. Однако шли не только скандинавы. Немало было и своих…