– Конничива! – из машины вышла Дана с сумкой подарков. – Извините нас, мы без звонка. Я просто хотела… – она вынула подарок для тёти из большого пакета. – С Рождеством вас! – Ара! Вот это да! – начала трещать тётя. – Это мне? Вот спасибо! Как приятно. Надо же, вот уж не ожидала получить подарок на Рождество. Санта-Клаус уже к нам давно не приходит, а от собственного ребёнка и слова-то доброго не дождёшься, не то что подарка. Вот что значит девушка с хорошим воспитанием. Спасибо тебе, Дана-чан, большое! Ой, а что это мы на пороге, заходите, заходите в дом. Ну, пока, до завтра! Мата не! – махнула рукой соседке. – Мы ненадолго, только вручим подарок Кэну и поедем, потому что у нас ещё дела, – сразу предупредила Дана. – Какие могут быть дела? Оставайтесь на ужин, – начала уговаривать тётя. – Нет, спасибо. У меня работа. Это Дана меня попросила подбросить, так что мы только на минуту, – поддержал подругу Мару. – Как жалко, мы что-нибудь очень вкусное сделали бы. Или пиццу бы заказали, – вздохнула тётя, но больше уговаривать не стала. Они вошли в дом, и тётя позвала сына: – Кэн, иди сюда, к тебе пришли! Санта-Клаус и твой брат, – тётя подмигнула Дане и ушла в комнату. – Кто-кто? – появился из своей комнаты Кэн. – О! Это вы? Охаё гозаимас! Здравствуйте, – он смущённо поклонился. – Ос! У Даны к тебе дело. – Конничива! – улыбнулась Дана. – Это тебе. С Рождеством! – Дана протянула тёплый шарф и коробку шоколадных конфет в красивой, красной с золотым и зелёным, упаковке. – Аригато гозаимас! – совсем засмущался Кэн и начал, вытягивая подбородок вперёд, кивать головой. Получился полупоклон с полуприветствием. – Как твои дела с подготовкой к экзаменам? – поинтересовалась Дана. Хотя ответ был очевиден, ведь парень занимался всё время, свободное от учёбы в школе и тренировок, но спросить надо было. – Победа будет за нами, – грустно проговорил Кэн и вздохнул. – Я больше, чем уверена, что ты пройдёшь! Из тебя получится отличный адвокат. – Этого я и боюсь, – потупившись, тихо проговорил Кэн. – Ладно, мы поехали. Ещё чуть-чуть осталось. Держись, – махнул рукой Мару и направился к выходу. – Ой, чуть не забыла, – Дана достала из пакета ещё один подарок. – Передай это папе. Я выбрала вам одинаковые шарфы, чтобы вы иногда ходили в них вместе. – Домо. Спасибо, – опять засмущался Кэн. – Я с отцом вообще никуда не хожу, поэтому вряд ли нам нужны такие… Дана почувствовала себя глупо. «Действительно, чего я полезла с этими подарками. Это для меня эти люди – дорогие, можно сказать, друзья. А я-то кто для них? И подарки им мои не нужны, может, и Рождество для них не праздник вовсе». – Ну, ладно, выкинете тогда! – раздосадовано сказала Дана. – Извини, что отвлекли от учёбы, – бросила она, совсем расстроенная, и вышла из дома. Она, конечно, не ждала от мальчишек-японцев восторга или благодарности и где-то в душе понимала, что Кэн сказал последнюю фразу от смущения или так неудачно пошутил. Но всё равно было тошно от того, что праздник, который она так старалась себе создать, закончился, а радости от вручения подарков не осталось. Снова в душе начала ныть рана от недавней потери, а в голове уже началась паника перед надвигающейся пустотой. По дороге они снова молчали. Мару довёз её до автобусного терминала и поехал, как он сказал, отсыпаться. А Дана, прежде чем вернуться в общежитие, зашла в супермаркет, чтобы купить что-нибудь на ужин. Вошла и обалдела в полном смысле этого слова: от рождественских ёлок и гирлянд не осталось и следа, рождественские песенки, вот уже месяц звучавшие из каждого динамика, сменили национальные японские мелодии. Всё было украшено в традиционном японском стиле к Новому году. «Но ведь Рождество сегодня! – возмущённо подумала Дана. – Вчера был сочельник, а Рождество-то сегодня!» Возникло ощущение, что великим христианским праздником просто попользовались и выбросили за ненадобностью, как только он перестал приносить прибыль. «Нельзя же так кощунственно относиться с чужими праздниками! – продолжала кипеть Дана. – Не празднуете Рождество в день Рождества, так и не устраивайте весь этот балаган с курицей и рождественскими песнями на каждом шагу!» Она так разозлилась, что ушла из магазина без покупок. Ещё вчера Дана чувствовала себя почти счастливой, когда ходила по магазинам, танцевала в клубе и даже когда ехала домой. Но теперь, когда подарки, выбранные с таким рвением, оказались не нужны, как и само Рождество, чувство безысходности захватило ее с такой силой, что она расплакалась прямо на улице и побежала в общежитие. Оказавшись у себя в комнате, Дана повалилась на кровать и, продолжая плакать, уснула. Проснулась от телефонного звонка, было уже совсем темно. Звонил Мару. «Что ему нужно? Не буду отвечать». Но любопытство взяло верх. – Моси-моси. Алло, – хрипло начала Дана. – Привет! Разбудил? – обычным голосом начал Мару. – Да, – врать было бесполезно. – Гомэн. Извини. Меня тоже разбудил мой дядя. Так что ничего не поделаешь, – то ли оправдывался, то ли просто констатировал Мару. – Тамура-сан хочет с нами поговорить. Сказал, что это важно и попросил приехать. Ты когда можешь? – Если Тамура-сан зовёт нас двоих, значит, это по делу Аски? – Скорее всего, но он ничего не сказал, – ответил Мару. – Интересно, что там такое, мы же вроде бы нашли убийцу? – Так ты когда сможешь? – Когда угодно. Вечера у меня пока все свободны. – Отлично, тогда давай завтра вечером. Я как раз не работаю. Да, дядя и тётя просили тебя не приносить в этот раз сладостей, тётя испечёт что-то специально для тебя. – Не стоит беспокоиться… – начала было Дана. – Ты это им скажешь при встрече. Ну, пока. Завтра в 6:30 у твоей общаги, – кинул Мару и повесил трубку. «Хам какой!» – подумала Дана и снова легла спать. * * * На следующий день она постоянно думала о том, что же хочет сказать им Тамура-сан. «Неужели арестовали маму Аски?» – предполагала она. Хоть и хотелось торжества правосудия, но было жалко эту угловатую несчастную женщину, за несколько месяцев превратившуюся почти в старуху. Поэтому ровно в 6:15 Дана стояла у стеклянной двери общежития с пакетиком кофейных зёрен, купленных в специальном кофейном магазине «Французский чайный дом» после занятий. Не с пустыми же руками в гости идти. Вспомнилось, как женщина средних лет, стоявшая за прилавком, всем своим видом пыталась показать, что она каким-то образом причастна к Франции. Всё в магазине было оформлено в старо-европейском стиле. Да и одежда на женщине была как будто выписана из Парижа, но несколько десятков лет назад, и спутать её с парижанкой было сложно, что вызывало улыбку. Женщина начала говорить о имеющихся в магазине сортах кофе и чая. Полилась песня, Дана заслушалась. Оказалось, что выбирать кофе так же сложно, как пирожные и торты. Буквально у всех сортов имелись свои оттенки, полувкусия и привкусы, не говоря уже о том, что у каждого сорта есть своя история; что на урожай кофе, как и на урожай винограда для вина, сильно влияют погодные условия во время созревания. Процесс жарки тоже очень много значит, нельзя пережаривать или недожаривать кофейные зёрна и так далее. Дана искренне поразилась, сколько знала о кофе эта женщина, которая выглядела простушкой в розочках. Стоили эти кофейные зёрна, прямо скажем, недёшево. В конце концов, по совету псевдофрацуженки, Дана купила кофейные зёрна умеренной обжарки с мягким бархатистым вкусом и шоколадно-карамельным послевкусием. Дана стояла уже на стоянке перед общежитием и размышляла о том, как всё-таки японцы глубоко изучают предмет, которым занимаются, когда при въезде на стоянку показались фары машины Мару. У Даны вдруг сильно забилось сердце. «Наконец-то», – подумала она, удивляясь внезапно возникшему волнению, но так и не решила, что же было ему причиной: предстоящий разговор или появление Мару. – Конбанва. Добрый вечер. – Ос. Привет, – лениво проговорил Мару. – Поехали? Я весь день ломаю голову, о чём будет разговор. Может быть, арестовали маму Аски? – Может быть. Но у дяди был какой-то хмурый голос. Хотя, может быть, мне это только показалось, – сказал Мару и тут же закончил: – Мы всё скоро узнаем. Дальше ехали молча, каждый размышлял о своём. – Проходите, проходите! – улыбнулся Тамура-сан, поднимаясь с кресла в своём кабинете. – Конбанва! Добрый вечер! – поклонилась Дана. – Конбанва! Добрый вечер! – поклонился Мару. – Домо, домо! Здравствуйте, здравствуйте! – приветствовал их хозяин дома. – Спасибо, что пришли так скоро. Ой, Дана! Спасибо большое тебе за прекрасный подарок! Так неудобно, но очень приятно! Мы с Кэном обязательно будем носить эти шарфы, – заулыбался красивый и холёный японец. – Да что вы, что вы! Этот подарок совсем не стоит благодарности. Так учили реагировать на благодарность на уроках японского языка. Хвалить свой подарок или и рассказывать о его уникальности не принято. В Японии люди всегда говорят, что дарят что-то совсем недостойное. – Нет, шарф мне действительно очень понравился, – серьёзно сказал Тамура-сан. – Но давайте к делу, ради этого я вас и позвал. Мару и Дана дружно закивали. – Начну с вывода. У мамы Аски железное алиби. Она никак не могла оказаться на месте преступления и убить свою дочь, – огорошил гостей следователь. – Я сам обошёл соседей и расспросил их, а так как пришлось действовать самому и только в неурочное часы, это заняло много времени, пока я, в конце концов, не нашёл важного свидетеля: старика, который видел и даже немного поговорил с мамой Аски за пять минут до убийства. Дело в том, что кто-то в их районе стал выбрасывать мусор в неположенные дни. То есть в дни, когда надо выбрасывать бумагу, несут батарейки, а в дни, когда надо выбрасывать горящий мусор – бутылки и банки. Вот дедушка и решил подстеречь злостного нарушителя. Поэтому он стоял с четырёх часов утра и здоровался со всеми, кто подходил к месту для сбора мусора. И он точно вспомнил, что видел маму Аски ровно без пяти минут пять. Он ещё посмотрел на часы и подумал, что людям, работающим на заводе, приходится так рано вставать, чтобы успеть на смену к восьми утра. Кстати, поймав в тот день нарушителя, он забыл про встречу с соседкой, но когда я начал расспрашивать, всё вспомнил. Вернёмся к нашему делу. Получается, что без пяти пять мама Аски ещё находится у места сбора мусора, а в пять двадцать ей домой звонит полиция, и она отвечает по домашнему телефону. Даже на машине путь туда и обратно за двадцать пять минут проделать просто невозможно. Да и машину старик бы заметил, стоя на своём посту как раз в это время. – Э-э-э… – протянул Мару. – Получается, что моя великолепная дедукция привела к ошибочным выводам? А я уже подумывал пойти в полицию работать. – А я рада, что мама Аски не убийца. У меня просто в голове не укладывалось, что эта женщина может убить своего единственного ребёнка, – заговорила Дана. Она была почему-то очень рада, что расследование продолжится, и им с Мару ещё придётся поломать голову над разгадкой этого странного убийства. – Уж не знаю, хорошо это или плохо, но я уже начинаю склоняться к тому мнению, что, может быть, официальная версия права и Масахиро действительно убил Аску, – задумчиво сказал Тамура-сан… – Не может быть! – отрезал Мару. – Масахиро никогда бы не смог кого-то убить. А тем более свою любимую, как мы теперь знаем. – Давайте перечислим всё, что нам известно, – предложил Тамура-сан. – В четыре тридцать утра Аска звонит Масахиро и просит с ней срочно встретиться. В пять часов десять минут Като-сан видит, как Масахиро вылетает из аудитории весь в крови, а Аска лежит там с перерезанным горлом. После этого Масахиро проезжает на велосипеде по городу с криками о том, что её убить мало и вешается на собственном ремне в роще на окраине города. – Аска принесла с собой из дома нож, которым и была зарезана, – добавил Мару. – А мне не дают покоя ваши слова о том, что были странные брызги крови, как будто нож оставался в горле жертвы какое-то время, – задумчиво произнесла Дана. – Да, очень интересно, – произнёс Тамура-сан, – но это можно списать на то, что убийца – молодой человек, который делал это спонтанно и первый раз. Он сначала воткнул нож в горло жертве, и думал, что она от этого умрёт, но она не умерла, тогда он и вынул нож из раны, кровь хлынула, что и стало причиной смерти. – Интересно, а почему он нанёс удар именно в горло? – спросил Мару. – Если бы я бил человека ножом, то не метил в тонкое горло, а ударил бы куда-нибудь в тело, в живот, например. Не промахнёшься. – Это тоже очень интересный вопрос, – произнёс Тамура-сан. – Тем более что эти двое любили друг друга. И как вы доказали, совершенно не планировали убийство. Поэтому даже если допустить, что они начали ссориться, Аска достала нож и начала угрожать, завязалась борьба, и Масахиро ударил туда, куда попал, всё равно место для удара очень сложное. – Я не думаю, что даже в ссоре Масахиро бил бы на поражение, – сказал Мару. – А меня ещё интересует вопрос, почему они выбрали такое странное место и время встречи. Аудитория лингвистического корпуса, в пять утра. Вам не кажется это странным? – спросила Дана. – Я тоже долго думал над этим вопросом, – закивал головой Тамура-сан, – и понял, что, скорее всего, это место было выбрано для того, чтобы их никто не услышал. Ведь стены лингвистических аудиторий покрыты шумопоглощающим покрытием, чтобы можно было слушать что-то и не мешать другим. – И что же там у них произошло? – задумчиво произнёс Мару. Они замолчали на некоторое время, и как раз в эту минуту в комнату вошла тётя Юрико.