Глава 23 До конца пляжного сезона, к которому так долго готовились спасатели, осталась всего одна неделя. Стало как-то грустно, успокаивало то, что до конца каникул было ещё далеко. В это лето, к счастью, утонувших не было, поэтому спасатели готовились отпраздновать окончание сезона как настоящие герои – бурно и весело. В эту последнюю неделю все работали, следили и патрулировали с удвоенной силой, ещё и для того, чтобы не испортить статистику года. После 15-го августа число отдыхающих на пляже значительно сократилось, а после 20-го и вовсе осталось несколько человек. Хотя жара и не собиралась уходить, в море купаться было уже нельзя: приплыли жгучие медузы. «Бич-хаусы» исчезли с пляжей так же быстро, как и появились на них. На 22-е августа была назначена большая вечеринка по поводу окончания сезона. Этого дня все ждали с большим нетерпением, тем более, что удалось сохранить в отчёте гордый ноль в графе «Количество утонувших». Во время пляжного сезона работали не только спасатели из университетского клуба, но и служащие компаний в отпусках, студенты других университетов и даже ученики старшей школы. Тамура Кэн тоже помогал на пляже несколько раз, но его на вечеринку не позвали. Когда возмущённая Дана спросила, почему, капитан клуба посмотрел на неё как на сумасшедшую и сказал: «Там же будет спиртное, а он несовершеннолетний. Кто будет следить за тем, что он не будет пить? Если ты возьмёшь на себя такую миссию, можешь его позвать». Следить за кем-то во время банкета Дана готова не была. Вот, наконец-то, долгожданный день настал. Все собрались в небольшом пивном ресторанчике, на столах уже стояли холодные закуски, орешки и чипсы. Перед началом банкета капитан клуба встал и попросил внимания: – Поднимите руки, кто плохо переносит алкоголь. Поднимайте, не стесняйтесь, это в ваших же интересах. Подняли руки двое – девушка с третьего курса и молодой человек с первого. – Пожалуйста, все внимательно посмотрите на них, – снова заговорил капитан. – Выговаривать этим двум людям, что они мало пьют, заставлять их пить и спрашивать, уважают ли они вас, запрещено. Все закивали головами. – Итак, с технической частью мы разобрались, можно начинать. Наполните все бокалы. При этих словах кохаи схватили бутылки с пивом и принялись наполнять стаканы сэмпаев, а потом роли поменялись: сэмпаи налили пива кохаям. Все подняли бокалы и смотрели на капитана клуба. Он поднял бокал и заговорил снова: – Мы герои! Мы самые крутые! Пусть каждый год будет таким же удачным, как этот! Разбор ошибок и неудач мы проведём на следующей неделе во время общего собрания клуба, а пока благодарю всех за хорошую работу. И прошу всех сегодня пить, отдыхать и отрываться! Кампай! – Кампа-а-а-ай! – подхватили десятки голосов. И понеслось! Речей никто больше не говорил, все пили, не допуская «сухой» посуды у окружающих. Вскоре сэмпаи начали откровенно спаивать кохаев. Поднимая бутылку, чтобы подлить кому-нибудь из младших пива, они начинали корчиться и говорить: – Ой, тяжело, не удержу! Это означало, что надо срочно освободить стакан и дать возможность сэмпаю облегчить тяжесть бутылки, но как только ёмкость была наполнена до краёв, сэмпаи всё продолжали стонать и жаловаться, что у них прямо руки отваливаются, как им тяжело. Приходилось заглатывать залпом, и так, пока сэмпай не почувствует, что стало по силам держать бутылку. Потом все начали объединяться на предмет спаивания кого-то одного. Например, капитан клуба выкрикивал чьё-то имя и присутствующие начинали петь задорную песенку с хлопками и определенными движениями, смысл которой сводился к банальному «Пей до дна!». Дану поразила сплочённость японцев даже в этом деле. Не было ни одного человека, кто заступился бы за спаиваемого, который давился пивом, все просто пели и ждали перевёрнутых вверх дном бутылок. В какой-то момент выкрикнули имя Даны, все взоры обратились на неё, и задорная песенка началась, но после третей бутылки все поняли, что напоить русскую – выбросить деньги на ветер, и отстали. То там, то здесь слышались взрывы смеха – все были красные, загорелые и счастливые. Через три часа капитан клуба объявил, что банкет окончен и можно расходиться по домам, а кому не хватило, может продолжить вечеринку в баре неподалёку от ресторана. Дана впервые была на таком большом банкете и, решив держаться, сколько сможет, перешла с ребятами в бар. Там все выпили по несколько коктейлей и спели несколько песен. Участники начали потихоньку делиться на парочки. Общего буйства уже не было, а разговаривать стало намного проще и легче. Уже неуверенно стоявший на ногах капитан объявил, что эта вечеринка тоже закончена и те, кому требуется продолжение, приглашаются в караоке. Около половины людей из бара переместилось в караоке-клуб неподалеку. Опять были напитки, лёгкие закуски и песни. А так как пели всё громче, то, чтобы поговорить, надо было кричать друг другу прямо в ухо, и некоторые парочки, пользуясь моментом, просто целовались. Уже где-то в три часа ночи кучка уставших и оглохших спасателей переместились в ресторан, работавший до пяти, где подавали горячую лапшу рамэн. Дану всегда занимал вопрос, кому нужна лапша в пять утра и зачем этот ресторан открыт всю ночь, и сегодня она это поняла. После такого длительного марафона горячий суп с лапшой пришёлся очень кстати. У всех присутствующих появились силы добраться до дома, и уже на пороге ресторана в четыре утра капитан клуба объявил о полном окончании банкета. Поблагодарил присутствующих за стойкость и пожелал всем спокойного остатка ночи. Дана пошла в сторону общежития, но через несколько минут её догнал Мару. – Я провожу, – сказал он в командно-приказном тоне. – Да ладно, я сама доберусь, силы после рамэна у меня есть. Иди спать, – проговорила Дана, уже настроившись дойти самостоятельно. – Нет, я провожу. Ты всё-таки девушка, – проговорил Мару и замолчал. Так они и шли молча. Дана вспомнила, что во время всего банкета Мару ни разу не подошёл к ней и не заговорил. И она общалась со многими, а с ним – нет. «Почему он решил проводить? Может, я ему всё-таки нравлюсь? – думала Дана. – Наверняка он специально так сделал, чтобы поговорить со мной наедине. А я-то и не думала, что могу ему нравиться. Хороший он человек и симпатичный. Жалко будет ему отказать. У меня же есть Димочка. Надо будет ему, кстати, завтра позвонить. Ничего не поделаешь, Мару, место рядом со мной прочно занято. Извини!» Пока Дана размышляла, как будет отказывать Мару, они дошли до общежития. И как только Дана поднялась на крыльцо, Мару бросил сухое: «Оясуми! Спокойной ночи!», развернулся и пошёл. Поражённая, Дана чуть не бросилась за ним, но вовремя опомнилась и только крикнула в след: «Спасибо большое! Аригато годзаимас!» и «Оясуми насаи! Спокойной ночи!», но Мару даже не обернулся. «А Димочка обернулся бы, – вздохнула Дана, – он всегда оборачивался». Это было их фирменным знаком. Когда расставались и расходились в разные стороны, по несколько раз оборачивались и махали друг другу: «Эй! Я люблю тебя!» А когда Димочка уходил от Даны, она долго стояла у окна и смотрела, как он уходит, то и дело оглядываясь и посылая воздушные поцелуи. На следующий день Дана позвонила Димочке. Она так соскучилась. Всё лето они мало перезванивались и переписывались. В России летом все вечно в разъездах. Не то, что в Японии: очередной национальный праздник, три выходных, плюс ещё три-четыре выходных, съездили на Гавайи дней на пять – вот тебе и весь отпуск. В основном все в городе, работают, несмотря на солнце, море и другие прелести лета. Гуляют одни студенты и школьники, и то недолго, поэтому застать кого-то дома летом проблем не составляет. Дана позвонила Димочке и даже застала его дома. Он очень обрадовался, и они долго разговаривали о том, как провели лето. Димочка ездил сначала с друзьями в Крым, а потом с родителями в Турцию. Он рассказывал о том, как развлекался с друзьями. Потом Дана рассказала о том, что почти месяц работала на пляже спасателем, что людей на пляже было очень много и что никто не утонул. В этом месте в голосе любимого послышалось недовольство: – Зачем ты вообще пошла работать на пляж? – внезапно спросил Дима. – Знаешь, как наши называют спасателей? – Не знаю, – честно призналась Дана. – Пляжные уборщики! Ха-ха-ха! Никому больше не говори, что ты работала спасателем, засмеют. – Кто это засмеёт? И кто так называет спасателей? – вспыхнула Дана. – Ну, наши. Оля, например, – быстро кинул Димочка. – А причём здесь вообще Оля? Знал бы ты, сколько пришлось тренироваться, чтобы стать уборщиком. Ладно, пока! Передавай привет нашим, – пробурчала Дана. – Ты что, обиделась? – удивился Дима. – Глупенькая, не обижайся, я же о твоей репутации беспокоюсь. Наши все ждут твоего возвращения, особенно Оля. – Передай ей, пожалуйста, большой привет и много поцелуев. Я так рада, что у меня есть такая верная и замечательная подружка, – произнесла растроганная Дана. Было так приятно. – Ладно, передам! Люблю тебя одну и больше жизни! – нежно произнёс Димочка. – Я тебя тоже очень люблю. Пока! – попыталась также нежно ответить Дана, но получилось плохо. Она повесила трубку. Поговорили вроде бы хорошо, и жених сказал, что любит её, но что-то было не так. Появилось стойкое чувство, что они стоят по двум сторонам оврага, который медленно, но верно становится всё глубже и шире. «Надо же, тут про работу спасателем я пишу в резюме как о большом плюсе, а для них это – пляжные уборщики», – размышляла Дана. Но тут вспомнилось, как друзья смеялись над теми, кто выходит на субботники, и считали, что этим занимаются одни ботаники или маменькины сынки и дочки. Но тогда Дану это не напрягало. Значит, друзья не изменились, они по-прежнему думают так же. Изменилась Дана и даже не заметила этого. «Наверное, наши будут меня считать ботанкой». Было грустно. Вроде бы всё хорошо, но ощущение, что Дана переехала не просто в другую страну, а на другую планету, только усиливалось. * * * Начался сентябрь. Дома обычно в это время грустишь, наступают холода и учёба. Но в Японии сентябрь – формальное начало осени. Жара спала с тридцати пяти до тридцати градусов, цветы продолжали благоухать, птички – петь, а пчёлы – собирать нектар. Конечно, стали потихонечку приходить тайфуны, но они давали приятную передышку от жары. Дана вспомнила, что все сроки получить приятную новость о том, что она сдала экзамен и её приглашают на собеседование, прошли. Значит, завалила. Зато позвонили из двух компаний поменьше, из брошюрок с ярмарки вакансий. Одна компания провела собеседование по телефону, а вторая предложила приехать в Токио в начале сентября. После собеседования по телефону уже неделя минула и… ничего. Ясно, что дальше первого собеседования Дана не прошла. Оставалась только надежда на вторую, но эта компания занималась рекламой и выпуском каталогов для агентств недвижимости, и Дана смутно представляла свою роль в этой маленькой компании такого узкого профиля. Но всё равно решила ехать, потому что это была возможность попасть в Токио. Несмотря на то, что этот неуютный город ей не понравился, он чем-то манил, и каждый раз когда она думала о предстоящей поездке, сердце её утопало в потоке тёплой волны. На этот раз с Даной поехала Вика. У неё был день рождения, и хотелось его отпраздновать как-то по-особенному. Они поехали в Токио на утреннем синкансэне. Дана снова нервничала, потому что ей предстояло пройти первое в жизни интервью перед устройством на работу. Хотя где-то в душе она понимала, что ей всё равно, так как работать она там не собирается. В Токио они вместе доехали до большой станции Синджюку, где Вика осталась ходить по магазинам, а Дана поехала в офис компании. Она приехала на нужную станцию за сорок пять минут до назначенного времени и решила сначала отыскать здание, а потом уже подумать, как провести оставшееся время. Она несколько раз обошла место, где приблизительно должен был находиться офис, но ничего не увидела. Решив пройти с другой стороны, вышла на большую дорогу и огляделась вокруг. На улице была жара, поэтому Дана сняла пиджак, расстегнула блузку, насколько это было прилично. В руках у неё была сумка, бутылка с водой, карта местности и пиджак. Навстречу шёл мужчина лет пятидесяти в костюме, в рука у него не было ни сумки, ни даже барсетки. «Наверное, работает где-то поблизости и вышел ненадолго из офиса», – подумала Дана и, сделав шаг навстречу, спросила: – Сумимасэн. Извините. Я ищу здание компании, которое находится по этой улице в доме десять, но я никак не могу понять, какой из этих домов – десятый. Вы не подскажете? – Хай, хай. Да, да, – он широко улыбнулся, – видишь вот тот автомат с напитками? Сразу за ним дом десять. – Спасибо большое. Аригато годзаимасита. «Наконец-то, нашла. Дяденька хороший попался. Так, сколько времени? Ага, осталось двадцать минут. Я видела магазинчик недалеко отсюда. Пойду туда, постою под кондиционером», – размышляла Дана, расплавленная от жары. Десять минут в прохладном помещении и бутылка холодного зелёного чая сделали своё дело, и ровно за пять минут до назначенного времени Дана стояла перед дверями компании в пиджаке, застёгнутой блузке и с деловой сумкой в руке. Она позвонила по внутреннему телефону в отдел кадров и сообщила, что прибыла на собеседование. Ей сказали, куда пройти, чтобы подождать. Дана вошла в небольшую, но очень уютную приёмную с большим столом посередине. Через несколько минут появилась пожилая женщина в жёлтой блузке, прямой синей юбке, в кроссовках и мягко произнесла: – Интервью будет проводить сам президент компании. Подождите немного, он скоро придёт. Что вы будете пить, чай или кофе? – Спасибо большое, ничего не надо, – еле проговорила сразу запаниковавшая Дана. – Хорошо. Садитесь и подождите немного. Женщина бесшумно вышла. Через несколько минут дверь распахнулась, и в комнату вошёл президент компании. – Охаё годзаимасу. Доброе утро, – отчеканила Дана и изобразила японский деловой поклон на тридцать градусов. – Охаё. Привет. Присаживайся, – проговорил немного знакомый голос. Дана подняла глаза и увидела мужчину, у которого спрашивала дорогу к офису. Мужчина широко улыбался, наслаждаясь эффектом. Дана непроизвольно ахнула. После обмена приветствиями и рассмотрения резюме президент начал рассказ о том, чем занимается компания. Но Дана плохо запомнила содержание его речи, так как всё никак не могла оправиться от первичного шока. «Какой смысл сидеть здесь в костюме с выпрямленной спиной, когда этот человек видел меня полчаса назад в виде медузы на асфальте?» – размышляла она. Потом президент начал задавать вопросы о том, каким Дана видит своё будущее в этой компании, да и вообще в Японии. Дана старалась произвести хорошее впечатление. В конце разговора президент сказал: – Хорошая ты девчонка, Дана Сутацукая. Я тебя возьму на работу, если тебе будет больше некуда идти. Но наша компания имеет слишком узкий для тебя профиль. Работать с зарубежными странами мы пока не планируем, пока работаем только с японскими заказчиками. Мне кажется, что тебе надо искать что-нибудь поинтереснее, что-то на международном рынке. Но если ничего не найдёшь, позвони, я возьму тебя к себе, научу работать в чисто японской компании. Они расстались друзьями, президент даже вернул деньги, потраченные на дорогу туда и обратно. Дане он очень понравился, и даже захотелось попробовать поработать в этой компании, чтобы посмотреть, как обстоят дела в таких маленьких национальных компаниях. Дана раскланялась, как смогла, по правилам делового этикета и вышла из приёмной, тихо, но плотно закрыв за собой дверь. Закрывать дверь тихо – тоже одно из правил делового этикета, как и постучать трижды через равный промежуток времени, когда хочешь войти, причём стук должен быть не тихим и не слишком громким. После этого дверь нужно открывать не сразу, а только после ответа из комнаты или приблизительно через пять секунд. Дана шла на встречу с Викой в отличном настроении: собеседование прошло интересно, даже с приключением, президент обещал взять её на работу, хотя это было и не нужно, а ещё в сумке лежали неожиданные денежки, которые будут, несомненно, потрачены сегодня в ресторане, баре или магазине. Токио уже не казался Дане таким неуютным. Огромное количество людей на улицах тоже перестало пугать, даже забавляло. Теперь, когда дела были сделаны, можно было расслабиться и понаблюдать. Была вторая половина дня, но ещё не время для работников офисов возвращаться домой, поэтому людей в костюмах было не так много, а вот повседневно одетых было предостаточно и, если рассматривать толпу на предмет моды, то можно было увидеть много интересного. Мимо шли молодые люди с красными волосами, девушки в пачках и армейских ботинках, женщины в ярких платьях с Микки Маусом, выложенным дорогими стразами, и даже дети с крашенными в рыжий цвет волосами. Сразу вспомнилось выражение одной иностранки, с которой Дана познакомилась недавно во время работы на пляже: «Если предположить, что высокая мода замужем за Парижем и в любовниках у неё Милан, то с Москвой она только флиртует, а с Токио давно в разводе». Главное, что все эти люди чувствовали себя очень комфортно, вне зависимости, приезжий это или коренной токиец. Дана и Вика встретились и поели в кафе с вкусной итальянской кухней. Потом сходили в кино на новый фильм, который шёл в оригинале на английском. Ещё немного походили по магазинам, где Дана переоделась из делового костюма в джинсы и белую майку с красивым блестящим принтом на груди, оставили сумки в камере хранения на станции метро, откуда будет отходить автобус домой, и поехали в самый весёлый район Токио – Роппонги. Как всё сделать правильно и рационально, конечно же, Вика выспросила у своих многочисленных друзей. И вот, студентки оказались в квартале клубов, ресторанов, баров и других развлекательных заведений на все вкусы и пристрастия. Количество иностранцев на улице резко увеличилось. Соотношение иностранцев, которых в Японии называют «гайжинами», и японцев составляло приблизительно пятьдесят на пятьдесят. Дана слышала, что в этом районе, вернее, практически на одной улице находится много офисов, шикарных ресторанов и гостиниц, неимоверное количество клубов, дискотек, баров и караоке. Девушки сначала даже растерялись, в какой клуб или бар идти. Дана позвонила недавней знакомой с пляжа и оказалось, что она со всей пляжной компанией тоже тусуется на Роппонги и готова провести экскурсию. Это было здорово. Дана с Викой приобрели не только квалифицированных гидов по лучшим клубам, но и компанию друзей, с которой можно весело справить день рождения. А справлять удавалось успешно, так как в каждом заведении, когда узнавали, что у Вики сегодня день рождения, угощали самыми лучшими коктейлями и предлагали поставить любимую музыку именинницы. Сначала пошли в обычный клуб с большим баром и большим танцполом, где крутили совершенно разную музыку. Потом все перекочевали в клуб, где играли транс и все танцевали с наполненными стаканами. В час ночи два бразильца из их компании сходили в большой круглосуточный универмаг и купили ленту именинницы для Вики, хлопушки и водяные пистолеты. Все вместе пошли в латиноамериканский клуб, где играют сальсу. И когда танцоры уже были готовы вспыхнуть от жары, молодые люди начинали поливать всех танцующих из водяных пистолетов. Толпа радовалась, всем было хорошо. Вся компания танцевала и пила до четырёх часов утра, потом все вместе зашли перекусить в «Сабвэй», который специально для посетителей Роппонги был открыт круглосуточно. И после открытия метро толпа потекла в вагоны. Трудно было представить, что поезд в пять утра будет забит до предела: ни сесть, ни встать нормально, но все пассажиры были навеселе, и никого не беспокоила толчея и шум. Добравшись до автобуса, который уже был готов отвезти их, уставших, домой, Дана всё думала, чем же захватил Токио её сердце. «Теперь я поняла, чем так сильно влекут большие города – своими возможностями. Разве можно было бы в нашем уютном тихом городке в час ночи найти хлопушки или клуб с сальсой?» – размышляла бы она и дальше, но автобус тронулся, Дана прикрыла глаза и тут же заснула, как и Вика. Глава 24 В Японии осень, прежде всего, сулит избавление от изнуряющей жары. Никогда Дана не была так рада наступлению осени, как в этом году. Настоящая осень с новыми красками и запахами началась в первых числах октября, температура воздуха днём приблизилась к плюс двадцати, вечерами же иногда хотелось накинуть кофточку. Созрели груши, персики, виноград (они стали подешевле в супермаркетах) и зацвел какой-то кустарник, цветы которого пахли абрикосами. Многие японцы сажают его у себя во дворах. Две недели на улицах пахло абрикосами. Дана была в восторге от этого запаха.