В свою очередь, дождавшись, когда тюрьма опустеет, граф Тастемара со вздохом, не в силах перестать думать о том, что сказал Зостра, вошел в первое помещение, где были Кидот и два мерифия. Нужно было узнать все, что знали они. В горле сильно першило — Филипп уже с пару месяцев, как не пил человека, поэтому он решил совместить приятное с полезным. В одном исподнем, сидя на холодном каменном полу, тела людей дернулись, и они, слепые из-за мешков и опустившейся на город ночи, задрожали, когда дверь темницы с гробовым грохотом захлопнулась. Северяне, будучи народом темным и ничего не знающим ни про демонов, ни про магию, верили, что Белый Ворон живет так непозволительно долго благодаря обмену его души на бессмертие. А вот южане, люди практичные, тесно соседствующие и с магией, и с демонами, прекрасно понимали, кто такой граф Тастемара. Филипп не стал зажигать свечу. Он лишь поснимал мешки с трех вспотевших от страха человек и с громыханьем подвинул стул ближе к сидящим в углу. Сделал это нарочито шумно. Граф знал, что в темноте все звуки и страхи обостряются, а подтверждением правоты его мыслей послужило резко побледневшие лица, которые хоть и не видели, кто к ним зашел, но нутром понимали. Филипп, ощупывая взглядом лица узников, думал о том, что Глеоф, если уж перешел черту, будет использовать магию в войне и дальше, даже не смотря на заверения Зостры ра’Шаса. А потому нужно будет выведать у пленников все. А колдуна так и вовсе доставить к Горрону де Донталю, чтобы знать, как противодействовать следующим атакам. — Ну здравствуйте, господа, — нечеловеческим хриплым голосом прошептал Филипп, исказив черты лица и удлинив ногти. Глава IV. Афенское жало Спустя 5 дней, Ноэль, река Луцци, около озера Иво Юлиан встретил их на юго-западе от городка Иво’Элъя. Порядка двух десятков нагов отдыхали на разогретых солнцем камнях и наслаждались теплом, как порой это делают обыкновенные змеи. Длинные хвосты, продолжение человеческого туловища, подрагивали от блаженства. Женщины, укрытые местами черной чешуей, лежали голой грудью на теплых валунах и обнимали их перепончатыми пальцами. Желтые глаза женщин, молодых и старых, тревожно взглянули на показавшегося из-за скалы Юлиана, трепетные тела дернулись, а расслабленные хвосты напряглись. Как ящерки скользнули к матерям маленькие наги и прижались к чешуйтым животам, а ласковые материнские руки пригладили высохшие копны волос детей. Наги-мужчины приподнялись с земли, и их лица исказились в смеси настороженности и агрессии. Нюй Кха, вождь нагов, успокоил племя, своих братьев и сестер, спокойным шипением. — Здраш-штвуй, благословленный водой. Мы ждали тебя… — прошипел Нюй Кха. — И вам доброго дня, — отвесил поклон Юлиан. Он ловко спрыгнул с лошади и, взяв ее под узду, подошел к отдыхающим нагам. На графа уставились десятки пар глаз, беззлобно и с интересом рассматривающих, но, впрочем, с легкой настороженностью. Совсем ребенок, мальчик лет четырех, подполз к Нюй Кха и обнял его маленькими ручками за бедра. Юлиан посмотрел на щуплого и худенького нага, миндалевидными глазами да тонким носом так напоминающего самого Нюй Кха. Треугольный острый подбородок, свойственный этому виду, напрягся вместе со ртом, а ребенок прикусил губу, со смесью страха и заинтересованности взглянув на Юлиана. — Это твой сын? — спросил нага граф. — Да, — улыбнулся Нюй Кха. — Нюй Ши. Он ласково пригладил длинной рукой мальчика по растрепавшимся взъерошенным волосам и прижал к себе. — А где же твоя супруга, Нюй Кха? Где Нюй Ва? — Умерла… Прошлой весной, — по маловыразительному лицу Нюй Кха скользнула скорбь, и он прикрыл желтые глаза. — Я сочувствую. Но что случилось? — Не знаю… Захворала. Говорила, что болит в животе… Племя нагов, Нюй, быстро собралось в путь, потому что пожитков-то у них и не было: лишь собственные хвосты да дети. Гладкие чешуйчатые тела ловко заскользили по камням в сторону тропы, ведущей к озеру Иво. Поглаживая за холкой коня, Юлиан задумчиво смотрел на большую семью нагов, что веками жила у побережья Ноэля. — Нюй Кха… — Да? — повернул свою голову наг и разогнул привычно согнутую спину. — С южной стороны озера Иво есть очень хорошее место, где можно было бы разбить деревню. Почему бы вам не поселиться там? — Зачем…? — Нюй Кха удивленно прошипел и захлопал глазами, а мигательные перепонки часто заходила туда-сюда. — Ш-ш другой же стороны озера ваш, человеческий город… — Да. И там есть лекари. Но нет Спящего. — Но зачем? — Нюй Кха, вы живете рядом с людьми уже очень долго. На Юге наги обитают в городах, а не морях, там никто не прячется. Вы можете сделать также и основаться в Ноэле. — Нет, — покачал головой Нюй Кха. — Я выделю вам земли, вы сможете питаться не только рыбой, но и возделывать плодородные почвы, разводить скот и торговать. — Нет… — снова покачал головой, уже более энергично, Нюй кха. Необычный отряд двигался по дороге в сторону озера Иво. Эта тропа активно использовалась людьми, поэтому Юлиан предполагал, что у племени нагов могут возникнуть проблемы в пути. Но пока никто не показался, и все шло хорошо. — Почему, Нюй Кха? — не унимался Юлиан. — Зачем? Мы живем в мире и ш-шогласии в воде. Она дает нам все… — Но у вас нет никаких благ, кроме рыбы. Ваши тела приспособлены к земле лучше, чем к морю. — Нет… — Нюй Кха был очень немногословен, как и другие представители его вида. Справа говорливая река с шумом бежала вниз. Слева от племени нагов возвышался можжевеловый лес, который наполнял воздух вокруг особой силой. Юлиану нравилось это темное место около гор Иво и одноименного озера. Деревья здесь были очень старыми, мрачными и не такими высокими, как лорнейские сосны-красавицы. Но что-то в этом месте делало голову яснее, мысли чище, а грудь дышала в полную силу. Тягучий целебный запах изгонял из головы все страхи и давал надежду, и от этого Юлиан повел плечами и зашагал более бодро, стараясь поспеть за шустрыми нагами. — Благош-шловленный водой… — Да, Нюй Кха? — Ты пришел с холодных земель… — Да. — Твои волосы как дно, где дремлет Спящий, а глаза цвета моря… Лицом ты так же бел, как и мы. Ты выше почти всех людей в Ноэле… И ты питаешься кровью. — Да, Нюй Кха. К чему ты ведешь? — Как к тебе относятся люди? — Хм… Мне сложно ответить на твой вопрос, друг мой. Однозначно боятся, потому что знают, кто мы. Но матушка так долго живет с ноэльцами, и они под ее опекой существуют настолько безбедно и богато, что… они боятся нас, но одновременно и почитают. Скажем так — относятся с благоговейным страхом. — Но мы ничего не даем людям… — прошипел чуть отрешенно Нюй Кха. — Как люди отнеш-шутся к… таким же как они, но не таким же… Наг замялся, не зная, как выразить терзавшую его мысль. Племя вокруг Вождя шелестело телами по ковру из хвои, ловко скользя по тропе. Жадным взглядом юные наги пожирали все вокруг. Они никогда еще не покидали море надолго, кроме как для линьки на берегу у особняка Лилле Адан. Там Юлиан и познакомился с лежащим между камнями Нюй Кха более двадцати пяти лет назад. — Ты хочешь спросить, как отнесутся люди к Вам, равным им по статусу, но другого вида? — подсказал своему товарищу негромко граф. — Да… — Ноэль не похож на Север. На Севере, боюсь, вас бы возненавидели и сразу же попытались убить… — Юлиан вспомнил позорный столб в Больших Вардах и поморщился. — Но и от Юга ноэльцы все-таки отличаются, хоть и немного, судя по рассказам приезжих купцов. На Юге, как я знаю, наги живут в городах и имеют те же права, что и обычные горожане. Если они не рабы, конечно… — Так что? — Вам нужно попробовать. Я думаю, что люди поначалу будут пугаться Вас, возможно проявление какой-то злобы, хотя ноэльцы в целом достаточно спокойны. Со временем, спустя поколение, к вам привыкнут. — Ш-ш-ш-ш… — задумчиво протянул наг и почесал длинными пальцами треугольный подбородок. Послышалось жадное причмокивание. Юлиан повернул голову назад и увидел, как совсем маленький наг присосался к небольшой груди матери, обвив ее талию хвостом. Тонкими руками, украшенными темной чешуей, женщина поглаживала малыша и придерживала, чтобы тот не упал. — Я вижу, ты сомневаешься. Но попробуйте пожить хотя бы с год не в воде, а на земле! Матушка рассказывала, что к вампирам тоже поначалу относились весьма плохо. Но с годами люди привыкли, и теперь вампиры просто покупают кровь в тюрьмах, не скрываясь. — Вампиры… Они… вы похожи на людей больше, чем мы, — Нюй Кха качнул головой, хотя в его глазах сквозило сомнение. — Я помню твою иш-шторию про волков там, в холодных землях. — А, ты про Бруно и его оборотней. С Бруно было все совсем по-другому. — Как же? — Бруно стал считать нужды своего племени превыше всего, и от этого стали умирать все вокруг, служа едой для его плодящегося потомства. Ваш же вид беззлобен и размножается очень медленно. — Не все… Ойхи за островом. Они очень злы… — Я ни разу их не видел, Нюй Кха. Вы часто сталкиваетесь с ними? Нюй Кха покачал головой, а наги из племени смутились от слова «Ойх», кто-то даже оскалился. Дул теплый, но еще по-весеннему свежий ветер, который играл с темными волосами нагов. Размашистые лапы старых можжевельников покачивались из стороны в сторону. — Они даже не умеют говорить… Лишь шипят… — произнес, наконец, Нюй Кха. — Иногда их охотники приплывают в наши воды и ведут себя… как гарпии. Этих мерзких визжащих существ, насколько знал Юлиан, Нюй Кха особенно не любил за то, что они, подобно чайкам, громко кричали, вопили и кидались на все, что, по их мнению, можно было съесть. Гарпии облюбовали Лилейский остров и заселили его так густо и плотно, что все проходящие мимо корабли старались держаться Ноэльской береговой линии, чтобы не встречаться с этими тварями. Нагам же, для линьки и родов приходилось заплывать в Нериумовскую бухту к особняку Лилле Адан, чтобы на берегу, в тишине и спокойствии, сделать все свои дела. Все попытки произвести потомство либо скинуть старую шкуру на Лилейском острове заканчивались нападением визжащих и диких гарпий. — Может это от того, что они забыли человеческую речь и одичали.