Сталкер досадливо отмахнулся: – Да я не про это, здесь такое в порядке вещей. Я не понимаю, почему все на них обрушилось, а не на тебя. – В смысле? – Яблони убивают чужих, в особенности тех, кто первый раз в Зону-то пожаловал. Иммунитета никакого, легкая добыча. Да и не любят здесь непрошеных гостей. А мутантов вообще не трогают, это же почти часть грибницы, симбионты. Бывшие люди, которых они под себя-то переработали. А тут вообще беспредел какой-то, своих задавили, а тебя не тронули. – Может, промахнулись? – предположил журналист. – Я вообще-то изо всех сил бежал, могли не попасть. Тимофей посмотрел на него задумчиво: – Может, и промахнулись. Хотя бежал ты, если честно, ни разу не быстро. Не спортсмен ты, без обид. – Ну и какие твои предложения? – поинтересовался Вербицкий. – Оставаться здесь дальше-то я бы не советовал – вот и все предложения. Ты уже, наверное, понял, что не все местные жители рады дать тебе интервью-то. И он, насупившись, зашагал прочь от домов, на дорогу с потрескавшимся асфальтом. Его лопатки зябко двигались под камуфляжем, но он больше не кашлял. Интересно, это единичный приступ был или такое постоянно будет повторяться? Словно прочитав мысли, сталкер обернулся и сказал: – Повезло, что мы на этот скверик набрели. Как я и думал, там в земле молодая грибница. Пожевал чуть-чуть и, видишь, в норму пришел. – Что?! – Денис не поверил своим ушам. – Как – «пожевал»? Ты теперь мутантом, что ли, станешь? – Да ну, я же немножко совсем, – успокоил Тимофей. – Кстати, им тоже так просто не станешь, яблоки сами решают-то, кого им переделать под себя, а кого просто так терпят. Просто когда приходишь сюда, а препарат-то неправильно подобрали, есть только одно спасение: пожевать молодую грибницу. Типа как прививка. Если не сдохнешь сразу, то аллергию-то как рукой снимет. Но ее еще очень непросто найти, грибницу эту. Надо выслеживать, где они новые земли захватывают. На старых местах ничего уже нет, одни яблоки, да и не покопаешь там, они же орать начнут так, что от страха обосрешься. – Кто начнет орать? Яблоки? – Естественно. Тебе что, работодатель твой вообще ничего не рассказывал-то? – Ну… говорил. В общих чертах. – Оно и видно, – усмехнулся Тимофей. – Эх ты, акула пера. «Смеется над наивностью. Вот и хорошо. Меньше будет ожидать подвоха. Надо побольше расспросить, пока он в духе». – Я так понял, здесь не только мутанты живут? Какие-то нормальные люди тоже ведь остались? Тимофей пнул носком сапога палку, лежавшую посреди дороги. Та зацепилась за трещину в асфальте и спружинила как-то очень неестественно, будто резиновая. Он покачал головой: – Ты смотри-ка, уже и веток нормальных не найдешь, кругом только этот яблочный народец. Я палку искал, она бывает здесь очень кстати, например, что-нибудь непонятное потрогать, чтоб не руками-то. Но эту не буду брать. Бяка. Подведет в самый неподходящий момент. Он помолчал, прошел еще несколько шагов и продолжал: – Нормальные жители, говоришь… Да нет их, прежних, конечно, никто не захотел остаться; когда все только началось-то, очень страшно было. Ну а сейчас привыкли. Некоторые, у кого связи, гуляют здесь часто, даже переселяются потихоньку. Незаконно, конечно, все это, но дырочку найти-то можно, особенно если хочется и «крыша» серьезная имеется. – А почему такое может хотеться? Для здоровья же вредно, да и вообще… – Денис поежился, вспомнив лица-маски недавних преследователей. – Кто-то из научных соображений, как это принято говорить, кому-то доппель эппл покоя не дает. А есть и такие, кто здесь от полиции скрывается-то. После беготни и стресса проснулся зверский голод. Вербицкий потянулся снять рюкзак, но его спутник сделал предупреждающее движение: – Погоди-ка со своим бизнес-ланчем. Мне не все нравится. – Чего еще? – Тут вспомнилось про не сработавший револьвер. М-да. Оказаться безоружным в таком веселеньком местечке… Интересно, это равно самоубийству или только приближается к нему? Тимофей молниеносно отреагировал на нервный жест Дениса. – Да оставь ствол-то в покое! Меня пока только небо слегка беспокоит. И правда. Небосвод неестественно потемнел, будто Денис смотрел на него через тонированное стекло, а окружающие предметы стали отбрасывать тени во все стороны сразу. Вербицкий с удивлением обнаружил, что стоит в центре веера своих теней. – Что это? – спросил он вмиг пересохшими губами. – Да бывает тут такое. Электричество в воздухе почему-то скапливается, и случаются сухие грозы без дождя и даже без туч. – Фух… Я-то уж думал, что-то серьезное. – Не то чтобы очень, но расслабляться не советую. Когда такое происходит, нельзя находиться рядом с яблонями, на которых плоды-то. Они иногда превращаются в шаровые молнии, а это уже опасно. Так что у тебя там со стволом-то? Вербицкий показал револьвер: – Не стреляет. Надеюсь, это я что-то не так делаю, а не он поломанный. Сталкер покрутил оружие в руках: – Ха… конечно, не то делаешь. У тебя же пушка с предохранителя не снята. Эх ты. Разве не учили тебя в твоем тире? – Да там другие ж совсем модели! – смутился журналист. – Давай сюда, я все понял. – Сейчас подумаю еще: отдавать или нет, – хохотнул Тимофей. – Ладно, держи. И запомни: оружие в Зоне должно быть всегда под рукой. Он протянул револьвер, и в этот момент в небе громыхнуло что есть силы, будто в самый разгар летней грозы. Денис с трудом подавил в себе желание забежать в распахнутый подъезд многоэтажки, стена которой угрожающе вздулась. – Надо все-таки укрыться, – озабоченно пробормотал его спутник. – Вот остановочка, она как раз из пластика, подойдет, пожалуй, если, конечно, ветра сильного не будет. Они добежали до бывшей автобусной остановки. Сейчас таких конструкций уже не делали, они не оправдали себя, хоть и дешевые. Желтели и трескались. Этот экземпляр тоже выглядел довольно удручающе, как допотопная теплица на заброшенной даче. Да и надежной защитой назвать его было трудно. Хотя, с другой-то стороны, город брошен уже много лет. И все это время конструкция простояла, не рухнула. – Получается, здесь какие-то другие законы физики? – Дениса переполняла смесь любопытства и ужаса. Тимофей деловито сел на рюкзак, объяснить решил, напустив на себя солидности: – Не, ну как они могут быть глобально другими-то, если та же планета? Местные искажения просто из-за аномалии. – Ну как это искажения? – возразил Вербицкий. – Это же вообще против всех правил. Грома без облаков быть не может. – Почему нет-то? Выражение ведь даже есть: гром среди ясного неба. Это вообще-то не так уж редко происходит. Если разряд электрический очень мощный, он может действовать и далеко от облаков-то. Я читал про такой случай: молния ударила в американскую метрологическую службу во Флориде, прикинь. При абсолютно ясном небе. А эти облака, из которых молния образовалась, находились за сорок километров, можешь себе представить? Как раз ничего необычного. А вот то, что небо-то темнеет, это я не знаю, как объяснить. Я много у кого интересовался, никто мне не сказал. Может, оно ни фига и не темнеет на самом деле, а просто какое-нибудь излучение в этот момент-то проявляется, которое на нашу сетчатку как-нибудь по-особенному действует. Она ведь с фантазией вообще-то. – Кто – она? – Ну, кто, кто, грибница эта их-то. Она же всю погоду делает, извини за каламбур. Пока он говорил, вокруг стало еще более мрачно, налетел ветер, подняв какие-то мелкие листья. – Сейчас надышимся спорами на всю жизнь, – проворчал Тимофей. – Ладно, не боись, если до сих пор не сдохли, значит, от аллергии-то на этот раз Бог помиловал. Ветер уже выл и бушевал со всей силы, воздух стал мутным от настоящей пыльной бури, в желтой мрачной мгле мимо прилетела, кружась, какая-то тряпка, за ней обломанная ветка, еще что-то… Как же неуютно было находиться в этой пластиковой коробочке посреди разбушевавшейся стихии! Все же бывшая остановка располагалась удачно, возможно, ее защищал жилой комплекс, который стоял чуть поодаль, а может, рощица, из которой прилетела сломанная ветка. Вдруг ветер взвыл на тон выше, и угол многоэтажки начал обваливаться большими кусками. Такого не могло быть, современные дома строят вокруг железобетонного каркаса. Они же вообще не должны рушиться на куски! Это же не свадебный торт из глупой комедии! Или эти ужасные яблоки умеют как-то преобразовывать металл в другое состояние? Земля тряслась от падающих бетонных глыб, казалось, наступил Апокалипсис и никому не спастись. За этим грохотом не сразу стало заметно, что ветер наконец стихает. На небе показались вполне заурядные тучи, из которых начал накрапывать дождь. Обрушившийся кусок жилищного комплекса открыл новую панораму, ранее недоступную. Как раз и пыль прибило дождем. Зелень выглядела изумрудно-красивой, а вдали у самого горизонта смутно угадывались контуры Кавказских гор. И вдруг там появились светящиеся точки, будто гигантские странные светлячки. Денис поморгал, помотал головой, но они не пропадали. Три или четыре? Да нет, уже целых семь. Они хаотично передвигались, потом два из них столкнулись. Образовалась яркая белая вспышка, и они исчезли. Остальные постепенно разлетелись куда-то и перестали быть видны. – Ну что, понравились здешние чудеса-то? – Сталкер наблюдал за выражением лица товарища с явным удовольствием, но тот безразлично пожал плечами. – Что это было? – Как что? Шаровые молнии, в которые превращаются яблоки, я же тебе рассказывал. Вблизи безумно красиво выглядит. Но если на тебе не дай бог хоть что-то металлическое окажется, даже коронка на зубе или имплант какой-нибудь в коленке, то все, ты не жилец. У тебя, кстати, нет чего-нибудь? – Нас же с тобой проверяли металлоискателем, – устало напомнил журналист. – Чудеса, конечно, дело хорошее, но я на работе здесь, да и ты вроде как тоже. Давай наметим конкретный план действий и займемся делом, а то и так уже до фига времени потеряли. – Ишь, деловой нашелся. Ему ценную информацию-то сообщают, а он бежит впереди паровоза. – В голосе Тимофея послышалось возмущение. – Время он потерял… Жизнь пока не потерял – и радуйся! Не, ну ты даешь… «Лучше не обращать внимания на подобное брюзжание. В конце концов, этот великий специалист пошел сюда не ради местных красот, а за вполне солидный гонорар, обещанный Геннадием». – Так где здесь живут те, у кого можно взять интервью? – невозмутимо спросил Вербицкий. – Те, кто еще на людей-то похож? – как ни в чем не бывало откликнулся бывший бомж. – Я думаю, надо идти левее по Пашковскому перекату на север. Там бывший главный фруктовый питомник Краснодара, «Дерево-Сад». Уже говорил тебе про него. Оттуда вся эта яблочная чертовщина-то и полезла. – И что? Хочешь сказать, там пригодно для жизни людей? В эпицентре же обычно все сильнее проявляется, чем на периферии. – Здесь все не так просто. Но в целом там, где более старые яблони, там и спокойнее. Я думаю, они просто уже обленились. – Пойдем уже. – Денис разглядывал посветлевшее небо. – Смотри, даже дождь перестал.