Он откашлялся и покачал головой, ложась на подушку. – Нет, все в порядке. Это остатки магической микстуры выходят. – Лекарь Кастор вливал в меня ее насильно. Та еще дрянь. Но помогает. Меня крепко искусали, но упырьский яд уже почти вышел. Неуверенно покивав, я стала рыться в памяти. И самое первое воспоминание заставило меня подскочить и попытаться потрогать себя за лопатки. Но вместо этого в разные стороны растопырились два громадных крыла, одно из которых сшибло какие-то склянки на тумбочке. Хорошо, что они не разбились. – Эй-эй, – воскликнул Джек. – Ты полегче маши! Крылья! У меня есть крылья!!! Мне не померещилось, не показалось и не приснилось. Я действительно… камаэль? Вопросов оказалось так много, что я даже не смогла вычленить какой-то один – все смешалось в какую-то кашу. Что было? Что вообще произошло? В лазарет в сопровождении лекаря Кастора вошли ректор Туре, Эрмалион и профессор Люминари. Мы с Джеком переглянулись – внушительная делегация. Интересно, к кому. Хотя что-то подсказывает, что не к рыжему барду. – Как вы себя чувствуете? – поинтересовался ректор Туре, приблизившись, и присев на самый край кровати. Все они с интересом смотрели на мои крылья, которые пока слушаться не хотели никак – торчали в разные стороны, и я с трудом умудрялась не дергать ими. Но это, пожалуй, единственный дискомфорт, кроме голода. – Нормально, – ответила я. – Только есть хочется. Лекарь Кастор радостно всплеснул руками. – О, это прекрасно! Аппетит признак выздоровления! Я с его энтузиазмом согласилась. И было бы неплохо, если бы кто-то из делегации принес ту самую булочку, которая сейчас так одуряюще пахнет. – На кухне пекут? – поинтересовалась я. Пришедшие разом переглянулись. – А вы откуда знаете? – поинтересовался осторожно ректор. Я изумилась, садясь повыше. – Так пахнет же на весь лазарет. Они снова переглянулись. – Вы чувствуете запах? – уточнил ректор. – А вы нет? Он потер подбородок, его седые волосы сверкнули в лучах солнца, которое бросает теплые лучи через окно. – Вообще-то, нет, – сообщил он. – Видимо, это еще один аспект вашей магии. Моей магии. Наконец-то. Я полноценный маг и только что сам ректор Туре это признал. Оставалось только выяснить, зачем они всей толпой пришли ко мне. Эрмалион стоял позади всех и смотрел на меня неотрывно своими светлыми глазами. Сейчас он одет в какие-то парадные латы что ли – белые, с тканевыми вставками и серебряными нашивками. Волосы красиво падают до пояса, у меня так никогда не лежали, лоб все так же перехвачен обручем, с синим камнем в середине. – Значит, я камаэль? – нарушив всеобщее молчание, спросила я. Ректор Туре казался обескураженнее всех, видимо, он совсем не ожидал, что в его академии появится такое пернатое чудо. – Очевидно, что так, – согласился он. – И это несказанная удача для всей Бикелови. Камаэли, как вы знаете, мисс Янг, большая редкость в Орокане. Их основная территория проживания – Виридия. А это за океаном. Я долго думал, как вообще случилось, что вы попали к нам, причем таким безумным, можно сказать, образом. – Можно я продолжу? – попросил профессор Люминари, выходя вперед и шелестя своими белыми одеждами. Ректор оглянулся на него. – Да, да, конечно, – и добавил уже мне: – Профессор Люминари проделал огромную работу, чтобы выяснить, как это все произошло. Он… – Ректор Туре, позвольте мне, – напомнил профессор. – Да-да, извините. Люминари осмотрел меня беглым взглядом, на губах появилась улыбка, и я сразу вспомнила, как его обожают девушки, и как он осторожен с ними. – Работу пришлось проделать действительно немаленькую, – начал он. – Я очень долго изучал пробы вашей ауры. Эти светящиеся частицы не давали покоя. Сперва было предположение, что вы просто светлый маг, но как уже говорил, у светлых магов аура обычно более определенная, как у меня, например. В конце концов, мы с магическим советом решили привлечь коллег из другой академии. – Ого, – впечатлилась я, вдруг ощутив себя какой-то очень уж важной. – Серьёзно? Лайт Люминари кивнул. – Да, – сказал он. – Ваши пробы были высланы в Ардэн, в Виридию. Поскольку пробы ауры – элемент очень хрупкий, и любое воздействие магических полей может повредить их структуру, то отправка порталом исключалась. Пришлось по старинке садиться на дирижабль и лететь через океан. К счастью, дирижабли ходят на гномьем пару, а его магические свойства очень ускоряют любой транспорт. Так что обернулся быстро. – Даже не буду спрашивать, откуда берется этот гномий пар, – усмехнулась я. Профессор улыбнулся. – Вообще-то из жерл из золотых гейзеров, – сообщил он. – Так вот. В Ардэне провели довольно глубокую экспертизу с привлечением телепортёра… – А какое отношение имеет телепортер к ауре? – не поняла я. – Поверьте, мисс Янг, телепортёр знает толк в частицах, – уверил профессор Люминари, и все остальные дружно закивали. – Было высказано предположение, что вы можете быть камаэлем. Замурованным так сказать, в самой себе. Оттуда и светящиеся частицы. – Я видела серебряную пыль на крыльях, когда они появились, – вспомнила я момент в лесу возле красного агносиса. Лайт Люминари кивнул. – Вероятно, их плотность в тот момент достигла максимума, и вы воплотились. К слову, ректор Ардэна, когда узнал историю, которую я вам сейчас расскажу, очень заволновался. Он не объяснил, почему, но обещал скоро прибыть в Бикелови. Уж не знаю, из-за чего его глаза так заслезились. Честное слово, никогда не думал, что увижу ректора Ардэна в таком трепетном состоянии. – Ему тоже интересны камаэли? – поинтересовалась я. – Камаэли интересны всем, – согласился профессор. – Но, что-то мне подсказывает, здесь интерес куда глубже. Сколько говорите вам лет? Хм… Кажется, начинаю догадываться, почему ректор Люкс срочно заканчивает дела и рвется в Бикелови. Интуиция подсказывала – меня ждет какой-то важный и хороший сюрприз. Но решила не форсировать события, нужно просто дождаться. Осталось совсем немного, я чувствую. Я покосилась на свои пока еще непослушные крылья, научиться обращаться с которыми мне еще предстоит. Джек на соседней койке слушал молча и почему-то улыбался. Осторожно, будто вижу их впервые, я потрогала собственное перо. Оно оказалось мягким и одновременно упругим. Такие крылья должны быть очень надежными в полете. Недаром меня привело в такой дикий восторг путешествие на грифоне. – Ну, – проговорила я, выдыхая, – то, что я камаэль, мы уже поняли. – Это еще не все, мисс Янг, – проговорил Люминари. Мы все подняли на него взгляды. Похоже, остальные тоже были не в курсе, что за новости он прячет. – Дело в том, что я проследил ваш магический след до самой Противовесной земли и на ней в том числе, – сообщил он. – Да, знаю, там магии почти нет. Но все же при определенных условиях можно кое-что отследить. Не без пыльцы с шерсти викаровых боноб, конечно. В общем, расследование мое дошло до места, где вы впервые попали на Противовесную землю. Сердцебиение моё участилось, я беспокойно приподнялась на руках, в нервном нетерпении колыхнув крыльями и в очередной раз зацепив какие-то бутыли, которые лекарь Кастор с причитанием кинулся подхватывать. Что он имеет в виду? Что значит «впервые попала на Противовесную землю»?! Голос мой дрогнул. – Я что, не оттуда? А откуда? Откуда я? Вопросы выпорхнули из меня разом, я в растерянном нетерпении переводила взгляд с Люминари на ректора, потом на Эрмалиона, а затем обратно. – Отсюда, – наконец, заключил профессор. – Вы отсюда, мисс Янг. С Равновесной земли, откуда вас отправила родная мать, чтобы спасти от неминуемой гибели. Пульс еще больше ускорился, во рту пересохло. Мать? Она меня не бросила? – Г-гибели? – выдавила я. Лайт Люминари кивнул. – Мне удалось много выяснить, – начал он. – Все происходило в битве при Варлоаре. На лекциях Равновесной истории вы все узнаете, хотя, что-то мне подсказывает, до них вы терпеть не станете. Так вот это были непростые времена, и мир боролся против серьезной угрозы. Ваша мать была на сносях, когда пропала вместе с вами. Когда вы родились, ей пришлось отправить вас через портал туда, где ваши магические следы попросту не найдут из-за того, что Противовесный мир почти лишен магии. К тому же, она наложила на вас заклинание блокировки дара до совершеннолетия. Именно оно создавало путаницу с аурой. Как видите, когда вам исполнилось восемнадцать, он стал проситься наружу. Невыносимую боль в суставах и костях я прекрасно помнила. Видимо, только благодаря тому, что я переместилась в магический мир, моя истинная природа смогла найти выход, путь и немного форсированно с неуставным использованием красного агносиса. Хорошо, что теперь это в прошлом. Но вопрос, волнующий меня до дрожи, совсем не о даре. – Вы говорите так, – осторожно проговорила я, – будто моя мама жива.